Целый день Елена была в пути и лишь один раз не надолго останавливалась, чтобы поесть. Временами ей казалось, что дорога никогда не кончится. Но вдруг, по едва заметным признакам она поняла, что почти приехала.
– Вот и все, – подумала девушка, сворачивая на узкую, совершенно заросшую травой, дорогу.
Во тьме можно было с трудом различить очертания нескольких домишек. У трех из них окна слабо светились призрачным желтоватым светом. На шум подъезжающего автомобиля залаяли местные псы.
Елена остановила машину возле крайнего домика. Это был небольшой бревенчатый сруб с покосившейся от времени крышей. Сквозь ситцевую занавеску единственного окошка пробивался тусклый свет, это говорило о том, что домишко обитаем. Вдруг дверь со скрипом отворилась и из домика к ней навстречу выбежала маленькая горбатенькая старушонка в белом платочке. Она приветливо улыбалась беззубым ртом.
– Леночка! Как ты выросла, совсем взрослая! Жаль, Марьюшка не дожила.
Тетя Женя, соседка и лучшая подруга покойной бабушки Елены, крепко обняла девушку и поцеловала. Лена ее узнала только по голосу. Лет пятнадцать назад, когда они виделись в последний раз, Женя была крепкой и румяной пятидесятилетней женщиной.
Чтобы попасть в дом, надо было пройти через сени. Там стояла мохнатая белая коза, она приветливо тряхнула бородой и посмотрела на девушку веселыми желтыми глазами.
Лишь при тусклом свете керосиновой лампы Лене удалось получше рассмотреть тетю Женю. Что время делает с людьми! Сейчас это было изможденное, высохшее существо. Поседевшие волосы неряшливо выбивались из-под платочка, и только глаза на коричневом, изборожденном морщинами лице остались прежними – чистыми и ясными.
– Леночка, скорее садись чай пить, самовар простынет, – пригласила она.– А потом сразу спать, ты очень устала, все разговоры отложим на утро.
Ночью Елена спала как убитая. Утром проснулась от яркого солнца, светившего прямо в глаза.
Тетя Женя накрывала на стол к завтраку. Она уже подоила козу, притащила со двора вскипевший самовар. В горнице восхитительно пахло свежими оладьями. Их внушительная горка лежала на глиняной тарелке.
– Проснулась, краса ненаглядная? Иди умывайся, во дворе бочка с дождевой водой, от нее лицо белее и румянее становится…
Только после завтрака тетя Женя приступила к расспросам.
– Надолго ль ты к нам?
– Да недельки на две, отдохнуть решила на природе.
– Эх, милая, какой же тут отдых? Удобств никаких, даже электричества нету. А в деревне одни старики да старухи свой век доживают, тебе не компания. От нашей Черной Гати до ближайшей деревни Сосновки, почитай, верст сто будет, да и там одно старичье. И климат тут нездоровый стал, не то что в прежние годы. Болото за последние годы разрослось почти до самой деревни. Гниль от болотной воды повсюду идет, да плесень. Влажно, холодно. Видала, как меня покорежило и скрючило? Иной раз даже пальцы не слушаются.
– Проводи меня до бабушкиного дома. У тебя ведь есть ключи?
– Проводить-то провожу, и ключик имеется, но жить тебе лучше у меня. Дом-то почитай десять лет пустует. Неуютно там, сыро. Хотя, как знаешь. Вы молодые, себе на уме. Нас, стариков не слушаетесь, сами все лучше знаете…
Бабушкин дом встретил их неприветливо. Это было старое кирпичное строение с двускатной крышей. Выглядело оно довольно мрачно. Стены снаружи потемнели от сырости и местами заросли плющем. Стекла в окнах потрескались.
Ржавый висячий замок на двери долго не хотел открываться. Но общими усилиями женщины одержали над ним победу.
Как ни странно, но внутри все осталось по-прежнему, как при жизни бабушки. Все вещи, хоть и покрылись толстым слоем пыли, но стояли на своих местах. Даже немецкие гобелены на стенах не потускнели от времени.
Девушка с восхищением разглядывала вытканные картины. Вот ветряные мельницы и крестьянин с повозкой, запряженной лошадьми. А здесь – пряничный домик и старая ведьма, заманивающая к себе двух ребятишек – Гензеля и Гретель. Эти изображения напоминали ей те времена, когда она была совсем маленькой девочкой и каждое лето проводила у бабушки Маши. Бабушка вслух читала Лене про них сказку. А вот и Еленина кровать у окошка. Аккуратно застелена шелковым покрывалом с драконами, когда-то мама подарила его бабуле. На комоде – любимая бабушкина вазочка, как-то Леночка, играя, случайно ее разбила, а баба Маша склеила осколки яичным белком, и так аккуратно, что даже ни одной трещинки не видно. На полу тряпичный коврик, сплетенный бабушкиными руками из старых лоскутков. Баба Маша аккуратно разрезала ненужную одежду на ровные полоски и по вечерам вязала крючком такие пестрые половички…
Хотя прошло много лет, повсюду чувствовалось присутствие бабушки, казалось, что она просто вышла прогуляться или отправилась за покупками и вот-вот вернется.
– Решено! Тетя Женя, я останусь здесь. Приберу немного и поживу дней десять. А вы ко мне в гости будете ходить!
– Дурочка ты упрямая, чем тебе у меня-то плохо?
– Не в этом дело. Понимаете, я, словно, опять в детство вернулась. Тут все такое знакомое и близкое, время будто остановилось. Я остаюсь.
Тетя Женя недовольно покачала головой и, что-то ворча себе под нос, удалилась. У порога обернулась:
