Раньше мне нравилось думать, что у человека всегда есть право выбора. Что бы ни происходило вокруг, какими бы сложными ни казались обстоятельства – всегда есть что-то, что ты можешь изменить. Так я считала. Пока в один из самых обычных дней время не затянуло на моей шее петлю, вовлекая в поток давно предопределённых событий, о которых я, разумеется, не имела ни малейшего понятия. Это заставило меня понять одну очень простую истину – есть мысли, ситуации и решения, которых не избежать.
То утро, как и все другие в последние десять лет моей жизни, началось непростительно рано. Я бы с радостью добавила сюда пару эпитетов, в красках описала восход солнца и то, как новый день несёт новые надежды, но, пожалуй, для этого нужно, чтобы в комнате, как минимум, были окна. Увы. Вместо них в моём распоряжении имелись тускло мерцающие лампы, а вместо восхода солнца – беспощадная ментальная побудка, одна на весь этаж. В списке жгучих утренних желаний традиционно лидировала чашечка крепкого кофе, но и здесь мне ожидаемо не везло – завтракать до утренней тренировки было запрещено, и обмануть наших не в меру принципиальных кураторов пока ни у кого не получалось. Пробежка, тренировка, спарринг с одним из Мастеров – всё это стало частью заунывного ежедневного ритуала, исполняемого мною добросовестно и совершенно механически. Движения давно впитались в мышечную память, удары были точными, а блоки заученными до уровня рефлексов.
– Сава, ты сегодня удивительно не в форме, – с усмешкой проворковал невысокий гибкий брюнет, битый час гонявший меня по татами.
– Прости, Арти, – усмехнулась я, доставая его самым кончиком палки для ближнего боя. – Не выспалась.
– У нежити прощения просить будешь, – Мастер легко блокировал мой выпад и в шутку приложил палкой плашмя по ягодицам. – Соберись!
Раздражённо тряхнув головой в тщетной попытке убрать с лица липкие от пота, выбившиеся пряди волос, я честно постаралась взять себя в руки. Выровняла дыхание, сосредоточенно отработала с Мастером несколько стандартных связок и даже смогла блокировать его импровизацию, бывшую по сути своей хулиганством чистой воды и грозившую мне россыпью живописных синяков пониже спины. Однако неприятное, ни на чём конкретном не основанное чувство надвигающейся опасности категорически не хотело меня покидать. В тот день оно проснулось вместе со мной, вцепилось в сознание цепкими коготками и сопровождало повсюду: спустилось по моим следам в зал для тренировок, назойливо кружило рядом на треке, вместе со мной отражало удары Арти. Едкая тревога наотрез отказалась растворяться под горячими струями воды в душевой и, в конечном итоге, вернулась в спальню вместе с хозяйкой.
Я окинула быстрым взглядом начисто убранную комнату и, раскатав на полу потертый коврик, привычно расположилась в центре спальни, занимая медитативную позу. До получения сегодняшних назначений ещё оставалось время, и я хотела потратить его с пользой, попытавшись навести хоть какой-то порядок в клубке запутавшихся мыслей.
В последнее время со мной происходило что-то странное. Ну, то есть странное при моей работе зачастую происходило по несколько раз на дню, но, как правило, это не затрагивало моё внутреннее состояние. Что же было не так сейчас? В течение последних семи лет я возглавляла группу специального реагирования в организации, скромно именуемой Обитель Времени. Я была бойцом – обученным и натренированным. Мне доводилось сражаться с существами настолько омерзительными, что в первое время после каждого задания я по несколько часов проводила в уборной, старательно избавляясь от всего, что было съедено за последние сутки. Со временем я научилась справляться с тошнотой, а позже и вовсе перестала позволять происходящему вокруг затрагивать мой разум. Моя работа по сути была проста: я получала список целей, в соответствии с этим списком либо их уничтожала, либо доставляла в Обитель, ставила свою подпись в низу исполненного предписания и отправлялась отдыхать. Моя нервная система очень давно приспособилась к такому образу жизни, а значит, банальный срыв или нарушение психики можно исключить – ничего слишком уж необычного в последнее время со мной не случалось. Что же ещё?…
В моей группе, помимо меня, служили два агента, и, как только мы покидали стены Обители с очередной миссией, их жизни переходили под мою ответственность целиком и полностью. Если говорить проще – в мои обязанности входило не только уничтожение обозначенного объекта, но и сохранение жизни и здоровья моих подчинённых. Группа должна была вернуться в Обитель тем же составом, которым его покинула, и, если происходило иначе, то вина за это лежала исключительно на моих плечах. Однако состав нашей тройки оставался неизменным уже три года, и никаких неожиданностей в ближайшем будущем не предвиделось, а значит, и здесь причину моей тревоги искать не имело смысла.
Отношения с коллегами?.. Вряд ли. Половина из них считала, что Арти каким-то образом сумел натаскать меня на изоляцию нервной системы от стрессов; вторая попросту была уверена в том, что эти самые стрессы вытравили из меня всё человеческое, что когда-либо во мне было. Находились и те, кто был убеждён, что ничего человеческого не было во мне изначально, но говорили они это шёпотом и за глаза, так что я позволяла сплетням просто разрастаться в своё удовольствие, постепенно оплетая меня всё более плотным коконом тайн. Меня предпочитали обходить самой дальней дорогой, и это полностью соответствовало моим предпочтениям.
Я не могла назвать себя мнительной. Но, тем не менее, необъяснимое, неприятное предчувствие наотрез отказывалось меня покидать, изрядно нервируя и усложняя мне работу.
От попыток разложить проблему по полочкам меня отвлёк тактичный стук в дверь. Если бы это была Тали – эмпат из моей тройки и самая ближайшая моя подруга, – то стуком она бы себя утруждать не стала. А кроме неё в дневное время в мою личную комнату могли заявиться разве что Мастер Ойди или его подмастерье. Но Мастер тоже не отличался в отношении меня особенным тактом.
