Июль, 1402 год
Империя Мин
Я бежала изо всех сил. Так быстро, как только могла. Легкие горели огнем, дыхание было хриплым и сухим. То и дело я спотыкалась о коряги и ямы, но мне каким-то чудом удавалось не упасть.
«Не останавливаться, бежать, бежать, бежать», – мысленно повторяла я, крепко прижимая к груди маленькую металлическую сферу.
Ветки кустарников так и цеплялись за одежду, царапали руки и лицо, но я не обращала на это внимание. Мне было плевать на раны и царапины. Самым важным сейчас было добежать до пещеры и не потерять сферу.
Сзади послышались топот нескольких лошадей и вой собак.
Догоняют…
Из последних сил я ринулась вперед еще быстрее. Холодный ветер трепал мои длинные распущенные волосы, в которых застряли сухие листья и трава, забирался под развевающуюся юбку и пробирал до костей. Дышать становилось все труднее, ноги почти не чувствовались. Я с ужасом понимала, что если упаду, то уже не смогу встать.
Вой собак становился ближе, а топот лошадиных копыт – громче. В какой-то момент я услышала еще и человеческие крики.
Нет! Мне нельзя попасться! Нельзя, иначе он…
Перед моими глазами встало его доброе, по-детски милое и улыбчивое лицо. Я должна вытащить его отсюда! Он не умрет! Не здесь и не сейчас! Я непременно изменю его судьбу, пусть даже сами Небеса будут против.
– Она там! Хватайте! – Крик был совсем рядом.
Подавив желание обернуться, я крепче сжала в руках сферу и продолжила бежать. Собаки залаяли прямо за спиной. Одна из них обогнала меня и завыла на бегу, но не напала. На секунду я скосила взгляд на животное, и этого оказалось достаточно, чтобы потерять равновесие и, споткнувшись об очередную корягу, полететь на землю.
Падая, я инстинктивно вытянула руки вперед и разжала кулаки. Сфера выпала и покатилась по влажной зеленой траве.
Не прошло и минуты, как солдаты обступили меня со всех сторон. Нетерпеливые кони били передними копытами прямо перед моим лицом.
– Попалась, убийца! – довольно произнес один из солдат.
Я попыталась подняться, но чья-то нога опустилась на мою спину и с силой пригвоздила меня обратно к земле. Из глаз брызнули слезы, но не от боли, а от отчаяния. Я была так близко – почти у цели. Оставалось лишь обогнуть лес и перейти ручей, скрытый в скалах.
С другой стороны, хорошо, что они не настигли меня у самой пещеры. Тогда бы он услышал шум и обязательно выбежал бы ко мне, несмотря на открывшуюся рану.
Один из солдат – тот, что наступил мне на спину, – поднял меня и, грубо заведя мои руки за спину, туго связал их.
– Куда ее? В темницу?
– Нет, – послышался сверху властный и стальной голос сидящего на вороном коне человека. – Сразу на казнь. Слишком много от нее проблем.
Солдат толкнул меня в спину, показывая, в каком направлении следует двигаться. Подняв голову, я встретилась взглядом с тем, кто отдал приказ отправить меня на казнь. Его черные как смоль глаза злобно блеснули. В них читались торжество, презрение и жестокость. Страх пробежал по моему позвоночнику. А ведь когда-то я считала эти глаза прекрасными…
Солдат подтолкнул меня к коню, схватил и перекинул через спину животного, а потом сел рядом.
Развернув коней, отряд не спеша направился обратно во дворец. По бокам от солдат, виляя хвостами, бежали довольные собаки.
Я с трудом подняла голову и в последний раз взглянула на виднеющиеся вдалеке могучие скалы.
«Может быть, у него еще есть шанс выжить?» – в надежде подумала я и, опустив голову, потеряла сознание.
Наши дни
Я шла по мокрому после дождя тротуару, ела мороженое и любовалась деревянными домами на сваях. Таких зданий в небольшом, но необычайно красивом городке Фэнхуан, расположенном у подножия зеленых гор на краю реки Тоцзян, было очень много.
Двадцать пять лет назад моя мама окончила факультет востоковедения и отправилась на стажировку в этот китайский городок. Спустя год она встретила моего папу, а еще через два родилась я, Майя Ли.
Однако счастье родителей было недолгим. Разные взгляды на жизнь разобщили их, и они расстались. Мы с мамой уехали обратно в Россию, а когда я подросла, то начала каждый год приезжать к отцу в гости.
С каждым моим визитом город, который был назван в честь мифической птицы феникс, ни капли не менялся. Ничто здесь не напоминало о техническом прогрессе, даже люди. Проходя по мосту, я увидела, как несколько женщин на набережной полоскали свое белье в реке. Такая первозданность Фэнхуана всегда нравилась мне, заставляя с нетерпением ждать каждого визита к отцу.
Когда я наконец подошла к небольшой гостинице, которая, как и большинство домов здесь, находилась в деревянном здании на сваях, то уже успела доесть мороженое и даже пофотографировать местные красоты, чтобы потом показать их маме, все еще скучающей по этой стране.
– Дочурка! – раздался надо мной громкий окрик папы.
Я подняла голову и, увидев его на балконе, радостно помахала рукой. Спустя пару лет после развода папа женился второй раз на женщине, чья семья владела небольшой гостиницей в центре города. Когда вторая жена отца умерла, то гостиница перешла к нему. Она не приносила большой прибыли, но позволяла одинокому вдовцу держаться на плаву. Во время своих визитов я помогала ему на кухне печь лепешки из речных креветок –на большее я не способна, так как готовка явно не мой конек.
Зато мой конек – путешествия и языки. С тех пор как мне исполнилось восемнадцать, я объехала почти всю Азию. Особенно часто я бываю в Японии, Южной Корее и, разумеется, в Китае. Как и русский, я в совершенстве знаю английский, итальянский и китайский языки, а также свободно говорю на японском, корейском и французском. Все благодаря усиленной программе лингвистического факультета. Однако работать по специальности я пока не собиралась.
Дело в том, что неофициальный заработок у меня уже был, однако знал о нем лишь мой отец. Я несколько раз собиралась рассказать о нем маме, но боялась, так как заработок этот был опасным и весьма необычным.
– Я так рад тебе, детка! – объявил отец, когда я появилась на пороге гостиницы.
На радостях он метеором слетел со второго этажа и чуть не упал, оступившись на последних ступеньках.
– Осторожнее! – воскликнула я, кинувшись поддержать его. Однако отец устоял.
Он был крепким мужчиной, но весьма неуклюжим. Мама рассказывала, что в юности он был очень милым, робким и нежным пареньком с детской улыбкой. За это мама его и полюбила, однако я ее не понимала. Мне нравились совершенно иные мужчины: взрослые, сильные и мужественные. Однако, как правило, они были либо женаты, либо не воспринимали меня всерьез. Как, например, последний мой парень…
– Я в порядке, в порядке, – заверил меня папа, а потом улыбнулся мне той самой детской и невинной улыбкой, в которую когда-то влюбилась мама.
