Я услышал от него это слово и сразу набрал в поисковике.
Картинки, несколько сайтов с видео, связанных со словом дрифт или штепсель, о «дрифташтепселе» не нашлось ничего… Чётко объяснить это понятие поисковик не сумел. Лично я и не сомневался, что будет именно так. На мой взгляд такого понятия и не существовало. Дрифт – есть, штепсель – есть, но, чтобы их объединить нужно несколько больше, чем фантазия моего двоюродного деда. Я хотел ему об этом сказать, но он опередил.
– Не трудись, Володька, – сказал он. – Это секретная штука и вряд ли её описание будет в свободном доступе.
– А не в свободном – есть? – с сарказмом спросил я.
– Не в свободном есть, да не про твою честь. Я подписку на двадцать пять лет давал, а прошло только двадцать.
***
Этот разговор состоялся в августе 2010 года.
Признаюсь честно, выйдя за порог квартиры своего деда, я тут же забыл о его «дрифташтепселе». В тот момент все мои мысли занимала девушка Варя, с которой я недавно познакомился, а секреты старого «параноика» можно было отложить и на потом, а лучше навсегда.
Но вы сами знаете, как это бывает.
Кажется что-то важным, но проходит пять лет и нет в обозримом пространстве никакой девушки Вари. Нет даже Нади, Гали и Людмилы, которые были после неё. Оказывается, что ровно через пять лет, вообще, нет никакой девушки и от этого грустно и одиноко и, возможно, именно поэтому в такой момент вспоминаешь о своём двоюродном деде, который тоже совсем один, ждёт тебя к себе в гости, а ты был у него последний раз месяца три назад.
Срываешься и бежишь к нему пока есть свободное время, предварительно согласовав это время по телефону. К деду приходить без согласования нельзя – может даже дверь в квартиру не открыть – он помешан на своих негласных правилах. – Каких? – Толком неизвестно, он в них никого не посвящает, но звонить заранее нужно. Даже если он окажется дома, раньше, чем через два часа к нему не прийти.
Что он делает эти два часа? – Всё, что угодно, но только не закуски к приходу гостей. – Звонит на свой секретный завод, где когда-то работал и просит чтобы активировали жучки?! – думаю я иногда в шутку. – Прячет следы своей тайной страсти? – Трудно сказать. Но когда к нему входишь – квартира прибрана идеально, он выглядит слегка настороженным, а кроме кофе, чая и бутербродов, никогда ничего не предлагает.
Может быть, у него больше и нет ничего, ведь он одинокий старик – восемьдесят пять лет не шутка. – Несколько месяцев назад праздновали его день рождения.
В любом случае, в таком возрасте простительны многие странности.
Я всё сделал, как полагается.
Позвонил, договорился о встрече и через несколько часов пришёл.
Позвонил в дверь.
Он открыл.
Мы поздоровались.
Я вошёл в прихожую и снял верхнюю одежду.
Дед подошёл ближе, слегка обнял меня и ткнулся своей щетиной мне в щёку. Я обнял его в ответ.
Чтобы кто не подумал, но мы очень любим друг друга и всегда рады нашей встрече.
– Редко заходишь, – сказал дед.
– Да, извини, но дела…
– Ладно тебе дела…, какие у вас молодых могут быть дела? – Все твои дела – ниже пояса.
Я улыбаюсь.
– Что, угадал? – То-то! Старого чекиста не проведёшь! – не унимается он, хотя, насколько я знаю, чекистом он никогда не был.
– Угадал, – отвечаю я, стараясь потешить самолюбие старика. – Но все эти дела уже закончены, – добавляю я, пытаясь уйти от подробностей.
– Как, совсем? Что-то рановато для таких ограничений. Ты это Володька брось. В твоём возрасте это вредно.
– Временно дед, надеюсь, что временно, – говорю я, немного раздражаясь.
– Ладно, – говорит он. – Пойдём чайку попьём. Выпьем по кружечке за встречу, тем более что день знаменательный. Можно сказать, что у меня праздник.
– Какой? – удивляюсь я.
– Уже неделю как, – отвечает он. – Но давай по порядку. Сядем за стол, за чаем и расскажу.
Он проходит в кухню, я иду следом.
Переспрашивать бесполезно, пока он не будет готов сам – рассказывать не станет – такой характер, но думать никто не может запретить.
Пока он ставит на плиту чайник, достаёт из холодильника масло и колбасу, из хлебницы батон в нарезке, я думаю. – Его день рождения мы уже отметили. Он пенсионер – нигде не работает. Своей семьи нет. Из ближайших родственников я всех знаю. В первом приближении поводов для веселья нет, но это только моя точка зрения. Кузьмич, дед особенный. И я не исключаю, что он способен преподнести парочку сюрпризов.
Наконец, всё готово. – Комплектующие для бутербродов на столе. Там же банка растворимого кофе, пачка с одноразовыми пакетиками чая, сахар, горсть шоколадных конфет, салфетки. Мы сидим напротив друг друга, а пустые чашки стоят перед нами.
– Дальше Володя сам. Выбирай, что хочешь.
– Спасибо! Я, наверное, кофейку и бутерброд. Тебе сделать?
– Пока нет, а ты давай, не стесняйся. Нужно всё съесть.
Ещё несколько минут суеты, которые быстро проходят.
Перед нами дымящиеся чашки, я ем свой бутерброд, дед поглядывает на меня.
– Так вот, Володя, праздник, – говорит он, когда я проглатываю последний кусок. – Готов слушать?
Я киваю головой, вытираю губы и руки салфеткой, смотрю на него.
– Праздник, наверное, громко сказано, – продолжает он. – Кому-то может показаться, что это вообще ничто, но для меня это не так. Для меня это если и не праздник, то событие. Событие более значительное, чем мой недавний день рождения.
– Не представляю, что может быть значительнее дня рождения? – замечаю я.
– Ты ещё многого не можешь представить, но поверь старику – такие события есть.
– Дед, предупреждаю сразу, чтобы потом не разочаровывать, – чуть вызывающе говорю я. – Любые разговоры на тему политики не приветствуются. Мне они не очень интересны и важность этих тем для меня под большим вопросом.
– Без политики, Володя, ничего не бывает! Ты пёрнуть без политики не сможешь, а насколько это важно, решай сам. Но речь пойдёт не о ней, хотя отчасти и о ней тоже, но в основном обо мне.
Я видел, что дед нервничает.
Моё высказывание его задело.
Я чувствовал, ещё немного и он замкнётся в себе, доверительного разговора не выйдет, а мне очень хотелось его послушать.
Нужно исправлять ситуацию решил я.
– Не сердись дед, рассказывай, что хочешь. Сам не знаю, что на меня нашло. Ляпнул первое, что пришло в голову. Все эти СМИ, война, агрессия, передел власти. Только телик включишь, уже тошнит – вот и вырвалось. А ты говори, что хочешь. Мне всегда интересно тебя слушать.
Дед хитро посмотрел на меня, ухмыльнулся.
– Ну, ты, Володька, и лис, прямо, как я в молодости, но болтаешь лучше, да и соображалка многим фору даст. Ладно, уговорил, слушай, но история будет длинная.
