Стоило
открыть дверь, и Софья поняла – что-то не так. Кроссовки Матвея, вместо того
чтобы валяться у порога, аккуратно стояли на полке, куртка висела на вешалке…
Но больше всего настораживал запах – смолянисто-сандаловый, очень знакомый…
Мгновение
спустя из недр квартиры послышался странный сдавленный звук. Сдернув с крючка
зонт, она перехватила его, словно биту, и на цыпочках двинулась вперед.
Звук
повторился, сопровождаясь еще и скрипом.
Софья остановилась у дверей спальни, собралась с духом, а затем
решительно влетела внутрь.
Замерла
на пороге и, опустив руку с зонтом, с досадой воскликнула:
– Стрижевский,
ну сколько можно?!
Стрижевский,
он же Матвей, старый друг и большой любитель попадать в истории, ответить ей не
возможности не имел – пристегнутый розовыми меховыми наручниками к спинке
кровати, сердито таращил глаза и мычал, пытаясь выплюнуть такой же
ядовито-розовый кляп. На голой груди алой помадой было выведено «козел». Ключи
от наручников лежали на тумбочке у кровати, дотянуться до них он не мог, но,
судя по собранному в кучу покрывалу, пытался.
– Ничему-то
тебя жизнь не учит.
Вскоре
злосчастный узник оказался на свободе, потерев затекшие запястья, буркнул: «Спасибо»,
и, завернувшись в покрывало, прошлепал на кухню. «Как с гуся вода», – с досадой
подумала Софья, отправляясь следом.
С
Матвеем она познакомилась еще в детском саду, когда тот появился в младшей
группе с любимым мишкой в руках. Почти сразу медведя у него отобрал Егоров, и
она, не удержавшись, настучала медведем Егорову по башке, вернув игрушку
хозяину. От примерной девочки хулиган подобного не ожидал, фактор внезапности
сработал отлично, но потом Егоров опомнился, и лупить его медведем начал уже
Матвей. Затем их вдвоем повели к заведующей, так и подружились.
Позже,
в школе, Матвей и Софья оказались за одной партой. Вначале с подачи
учительницы, а потом уже по привычке. Уже тогда красавчик Стрижевский начал
менять подружек с бешеной скоростью, нарываясь на конфликты с их бывшими
парнями и прибегая искать утешения в виде разговоров по душам за чаем с
бабушкиным вареньем.
После
школы пути разошлись на долгие три года, за которые Матвей успел вылететь из
универа, перебраться в город, где училась Софья, найти работу… и снова
пуститься в приключения. Снимать квартиру вдвоем оказалось дешевле и удобней,
отношения между ними больше походили на родственные, и это делало их союз
практически нерушимым, поскольку родственные отношения, в отличие от дружеских
и любовных, почти невозможно разорвать.
Вот
и сейчас, глядя как Матвей пьет воду из чайника, Софья смотрела на него с
сочувствием и думала о том, что он когда-нибудь допрыгается.
От
звонка, донесшегося из спальни, оба вздрогнули и вместе бросились на звук.
Рингтон
Софья узнала сразу, запах духов подтвердил догадку, сложив наконец разрозненные
фрагменты в единую картину. Подняв с пола трезвонящий телефон, она посмотрела
на Матвея осуждающе.
– Ну
Стрижевский, ты даешь. Нельзя было найти кого-нибудь в другом месте?
Телефон
звонил и звонил, а когда она уже собралась поднести его к уху, внезапно замолк.
– Да
не было ничего, – поморщился Матвей, косясь на меховые наручники. – Ты же сама
видела, я был одет… ну, почти.
– Угу,
видела, – мрачно усмехнулась Софья, – твои красные труселя выглядели очень
эпично, – она уже хотела положить телефон на тумбочку, но тут он снова
разразился звоном.
Вздохнув,
она поднесла телефон к уху.
– Здравствуйте,
Вера Константиновна.
– Сонечка?
Добрый вечер, – голос начальницы, как всегда, звучал бодро и по-деловому. – Похоже,
у вас там все в порядке. Будь добра, вынеси мне мой телефончик, я в машине у подъезда.
– Хорошо,
Вера Константиновна, – Софья бросила на Матвея суровый взгляд и отправилась в
прихожую, обуваться.
Машину
начальницы она увидела сразу, такие статусные авто возле их хрущовки обычно не
останавливались. Тонированное стекло передней двери поползло вниз, и холеная
брюнетка средних лет призывно махнула рукой. А потом и вовсе вышла, явив себя
во всем великолепии, так что проходящий мимо мужичок едва шею не свернул,
оглядываясь.
– Вот,
держите, – Софья протянула начальнице телефон.
– Спасибо,
дорогая, – та, не глядя, сунула его в карман и распахнула дверцу машины.
Присядь, надо поговорить.
«Дурацкая
ситуация», – подумала Софья, но отказываться не стала, уселась на уютное
кожаное сидение, ожидая, пока хозяйка машины займет место водителя.
– Вера
Константиновна, – произнесла она торопливо, – сразу хочу сказать, что Матвей
мне просто друг, и если он вам нужен, то я…
Смех
начальницы заставил ее замолкнуть.
– Сонечка,
не волнуйся, твой мальчик совершенно не в моем вкусе. Просто он был так
настойчив, что я не могла устоять перед соблазном преподать ему урок.
– Урок?
– растерялась Софья.
– Конечно!
Иначе я бы не стала тебя отпускать с работы пораньше. И ключи от наручников
оставлять. Но я с тобой хотела поговорить не об этом, а исключительно о
служебных делах.
Софья
напряглась.
– Я
сделала что-то не так? Где-то ошиблась?
– Как
раз наоборот. Ты – отлично работаешь, в этом и причина. Дело в том, что через
два дня приезжает Захаров, наш соучредитель. И не один, а с племянницей,
которую прочит на твое место. Девочка, скажем так, не подарок, знаю я ее,
поэтому нужно сделать все, чтобы он передумал. А сделать это можно только одним
способом – он должен увидеть в тебе не только умницу, но и сногсшибательную
красотку, идеальную сотрудницу, которая категорически не подлежит замене.
Софья
вспомнила недавний Захаровский визит и вздохнула.
– Вера
Константиновна, это нереально. В прошлый раз он принял меня за техничку, потом
за курьера, а затем и вовсе решил, что я посетительница.
– Ерунда,
покажем ему тебя с другой стороны, и он прозреет.
– С
какой это другой стороны? – насторожилась Софья.
– С
эффектной, – окинув ее взглядом, припечатала начальница. – Ты девушка
симпатичная, но так умело это скрываешь, что я диву даюсь. А знаешь что, – она
достала телефон, – давай-ка я тобой займусь. У меня есть знакомый стилист,
очень перспективный мальчик, вот прямо сейчас ему и позвоню.
Спустя
двадцать минут Софья уже стояла перед гламурным брюнетом Евгением, чувствуя
себя колесом от камаза на витрине кондитерской.
– Н-да,
Верочка, работы непочатый край, – вынес вердикт стилист. – Впрочем, типаж
интересный, займусь. Но и ты про меня не забудь.
– Конечно,
дорогой, – Вера Константиновна одарила его улыбкой.
Что
они имели в виду, Софья не поняла, но когда заикнулась о деньгах, оба махнули
руками.
– Считай,
что это из любви к искусству, – сказал Евгений.
Домой
Софья вернулась поздно, нагруженная пакетами и с макияжем, в котором сама себя
не узнавала. Квартира встретила тишиной. Матвей обнаружился в своей комнате,
спящий и по-прежнему закутанный в покрывало.
