Пролог
На улице стояла темная безлунная ночь. Без особого интереса наблюдая за своей тенью, однообразно, то увеличивавшейся, то уменьшавшейся по мере приближения к очередному фонарному столбу, в полном одиночестве по испещренной ямами и трещинами дворовой дороге шел мужчина. На вид, если смотреть издалека и не вглядываться, он был ничем не примечателен: среднего роста, одет в черный костюм, светло-серую рубашку, и такого же цвета шерстяное пальто. Такого прохожего можно увидеть в любой день своей жизни и даже не заметить его, словно тот был сделан из стекла, но на деле все оказалось не так просто. Незнакомец не хотел выделяться.
Достигнув поворота, огибающего спортивную площадку и делающего дорогу похожей на бумеранг, мужчина свернул налево и направился вдоль второго дома, стоящего рядом с первым, не переставая размышлять над тем, что он собирался сделать в следующие минуты. Посмотрев на поскрипывающие качели, которые покачивало взад и вперед легким прохладным ветерком, незнакомец перебросил темно-фиолетовый зонт из правой руки в левую, потом наоборот, и спустя десять секунд приблизился к нужной двери.
–А вот и она,– удовлетворенно сам себе прошептал мужчина, при этом, словно Шерлок Холмс, оттопырив широкий шерстяной воротник.
Взойдя по трем невысоким ступенькам, он вошел на лестничную клетку и медленно, ничуть не напрягаясь, поднялся на четвертый этаж, слушая при этом, как легкие шаги упруго отражаются от стен.
–Шестнадцатая,– продолжал шептать мужчина и, оглядевшись, заметил справа нужную темно-синюю металлическую дверь с прилепленным посередине номером квартиры.
Встав напротив нее, мужчина щелкнул средним и большим пальцами правой руки и, став невидимым и неосязаемым, он шагнул вперед. Для него это было так же легко, как обычному человеку сделать глоток воды. Пройдя сквозь дверь, которая теперь не представляла для него препятствия, молодой человек (на вид ему было около двадцати пяти лет) очутился внутри квартиры и вновь щелкнул пальцами, возвращаясь обратно в видимое состояние.
Не издавая ни единого звука, он внимательно и настороженно прислушался. До его ушей донеслись звуки трех мерных дыханий: одно глубокое и спокойное, второе такое же, только немного короче, а третье было тихое, но при этом быстрое и прерывистое, будто его обладатель пытался отдышаться после небольшого забега. Взглянув на свое отражение в зеркале, которое располагалось в раздвижной двери, скрывающей гардероб, мужчина одернул замявшийся подол пиджака и медленно прошел в комнату, из которой доносились услышанные издали дыхания.
Квартирка, в которую он попал, была небольшая, но вполне себе уютная. Бледно серый паркет с черными прожилками, кофейного цвета стены (несмотря на полумрак, превосходное зрение мужчины позволяло разглядеть каждую деталь), и такого же цвета потолок с торчащими из него лампочками.
Несмотря на то, что на улице, где всего дней пять царила весна и все еще было сырое от растаявшего снега, подошвы туфель мужчины после себя не оставляли на полу никаких следов.
Проникнув в комнату, которая оказалась спальней, незнакомец, ничуть не смущаясь, прошел вдоль стены, мимолетом глянув на двуспальную кровать, расположившуюся с правой стороны и прижавшейся к углу комнаты. На ней, накрывшись большим пуховым одеялом, спали молодые мужчина, одетый в черные шорты и серую майку, и женщина, облаченная в синие спортивные трико и зеленую футболку с белой надписью «Милая Злюка». Постояв пару мгновений, незнакомый визитер легонько кивнул, беззвучно отвечая своим мыслям, и подошел ко второй кроватке, которая была раза в три меньше первой, приставленной к той же стене, с летающим у изголовья синим шариком. На ней, завернутый в белую простыню, разрисованную плюшевыми мишками, лежал маленький ребенок, которому от силы было чуть больше недели.
–Игорь,– еле слышно прошептал мужчина, внимательно рассматривая маленькие черты лица младенца.– Хорошее имя.
Оттопырив указательный палец правой руки, он протянул его к лицу мальчика и прикоснулся к месту, находящемуся между носом и верхней губой. Послышалось негромкое шипение, и от кожицы младенца поднялась жиденькая струйка дыма.
Вдруг ребенок раскрыл свои разбавлено-серые глаза и, увидев перед собой мужчину и чувствуя жжение над губой, через несколько секунд громко заплакал, а его голос сопроводил настолько мощный удар грома, что, казалось, в рамах даже затряслись оконные стекла. Мама ребенка почти сразу проснулась, сонно провела по своему лицу ладонью, стряхивая со лба пряди волос, и посмотрела на кроватку сына. Он громко плакал, смешивая свои крики с неимоверным грохотом неба, но рядом с ним уже никого не было, а оставшаяся после прикосновения незнакомца впадинка под губой в форме душки пальца перестала дымить, заживая и белея с каждой секундой.
–Ох,– выдохнула девушка и, нечаянно надавив на лицо своему мужу, который после этого протестующее замычал и повернулся на другой бок, слезла с кровати и взяла кричащего мальчика на руки.– Все хорошо. Тихо, малыш.
Глава первая
Утро добрым не бывает, химия, или как все пошло коту под хвост
1
За окном забрезжил свет, оповещая жителей города о начале нового рабочего дня. Сейчас мы находимся в комнате того самого Игоря, которого пятнадцать лет назад, когда он еще был маленьким и похож на гусеницу, только завернувшуюся в кокон, навестил неизвестный загадочный мужчина. Парень представлял собой абсолютно обыкновенного мальчика. Он не обладал никакими качествами, которые могли бы ярко выделять его среди остальных сверстников: рост невысокий, волосы коротко сострижены и почти выбритыми по бокам, средние черты лица, не слишком крупные, но и не слишком мелкие. Лишь глаза невероятно красивого цвета глаза, на которые почти никто не обращал внимания.
Комната, в которой он жил, была небольшая и такая же обычная, как, собственно, и сам ее хозяин. Недорогой пыльный компьютер, письменный стол, постоянно заваленный всякой всячиной, что было неизменной изюминкой интерьера мальчика, двухъярусная кровать, прилегающая к противоположной от входной двери стене, шведская стенка с турником, в основном служащая элементом декора или вешалкой для мокрого белья. Прикроватные полки так же почти всегда были завалены, что вызывало постоянное раздражение у его мамы, Натальи. Игорь хотел побороть этот беспорядок, действительно хотел, но он каким-то, будто бы волшебным образом появлялся вновь и вновь, и он ничего с этим сделать не мог.
На втором ярусе, чуть ли не под самым потолком, высунув свою черноволосую голову из-под толстого пухового одеяла, засунутого в разрисованную небоскребами наволочку, сопел его младший брат Ефим. Мальчику было восемь лет, но в связи со своим небольшим ростом люди, не знавшие его, давали пареньку не больше пяти. Ефим беспокойно закопошился, ворочая головой и бормоча что-то вроде «Нет, не надо! Отвяжитесь!». Наверно, опять насмотрелся по телику какой-то ерунды перед сном.
