«Люблю свою земную родину почти так же, как небесное отечество наше»
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
Валентина Карпицкая утвердилась в современной русской литературе как поэт и прозаик, автор восьми [на момент выхода данного издания – десяти] книг. В новой книге «Два царя» она выступает в качестве исторического писателя, глубоко чувствующего Родину, её прошлое.
В романе «Два царя» звучит многоголосье ХVI столетия, полная драматизма судьба нашего государства, многострадального русского народа. Мы слышим речи как смердов, так и царских особ, ратников и воевод, защитников Родины и её недругов.
Уникальность романа состоит в том, что в нём исследована личность практически неизвестного современному читателю касимовского хана Симеона Бекбулатовича, посаженного Иваном Грозным на царский трон и поименованного царём. Являясь потомком властителей Золотой Орды, Симеон проявил себя как отважный воевода, мудрый государственный деятель. Был он нищелюбив и печаллив, то бишь сочувствовал обездоленным. Хотя ему пришлось претерпеть ненависть и зависть думских вельмож, видевших явное благоволение к нему Иоанна Грозного, он не озлобился, сохранил истинно православные достоинства: человеколюбие, любовь к ближнему, немстительность. Симеон «не мог пройти мимо протянутых к нему рук». Достаточно сказать, что в годы его наместничества в Твери не стало нищих. Будучи заточаем в монастыри, он с удивительным смирением переносил тесноту заключения. В сущности, это праведник, который «правдой живёт».
Симеон – верный друг Иоанна Грозного, личность которого чрезвычайно противоречива. Со всей амбивалентностью обрисован он как великий и в то же время со многими слабостями человек, в котором счастье сочетается с несчастьем. Созидая могучее государство, он преодолевает враждебное обстояние хищного запада и востока, а также измены и козни внутренних противников. Он и сам собой представляет арену борьбы звериного начала с православной добродетелью. Автор очень чуток, скрупулёзен в оценке этого героя: человек зачастую не такой, каким он вынужден быть, а такой, каким он хотел бы быть. Мы сочувствуем ему, такому могущественному и такому бессильному… Обращает на себя внимание народное определение: Грозный. Не «Кровавый», например, а Грозный.
Редкой силы отчизнолюбием наделён был он, точно так же, как многие другие герои романа. Хорошо сказано одним из персонажей: «Люблю свою земную родину почти так же, как небесное отечество наше».
Очень хорошо «работает» такой персонаж, как Юшко, простой крестьянин, воин, затем инок, воплощающий в себе здравое народное начало, добрый молодец, сильный духом и крепкий мышцей. Его фигура служит сквозной сюжетной нитью романа. Он храбр в бою, беззаветен в любви, верен в дружбе и в христианском служении своему господину и царю Симеону. Юшко – натура на редкость цельная, пример и нравственный ориентир для нашего современника, ищущего надежды на спасение в уже погибающем, кажется, мире.
Автор мастерски описывает батальные сцены: битвы на Молодях, Лоде, при Пскове. Точно так же экономно, но экспрессивно описание природы, крестьянского уклада, быта ратников, придворных. Русь показана со всей её обширностью, целомудренной красотой, «светлой светлостью и красной украшенностью». Должно приветствовать подход автора к языку повествования – без анахронизмов, без увлечения древней лексикой, с опорой на разговорный язык, на просторечие. Оно не перегружено историзмами и радует богатством языка, поговорками: «купил бы село, да в кармане голо», образностью: «сотня коней мчалась, как метель», «снег стал оседать, плющиться». Былинный стих, историческая песнь, использованные автором в качестве эпиграфов, придают действиям важность, торжественность, подтверждают реальность описанных событий, закреплённых людской памятью.
В целом повествование захватывает внимание читателя своей драматической напряжённостью, актуальностью. Скажем, тезис о том, что «если ныне не позаботиться об укреплении великой российской державы, то в будущем можно утратить всё», увы, подтверждается в нынешней политической реальности.
Произведение «Два царя» может представлять интерес для краеведов, поскольку события основаны на невымышленных, строго исторических материалах и происходят на Тверской земле, где сохранилась белокаменная церковь, построенная Симеоном Бекбулатовичем в селе Кушалине, – яркий живой свидетель «досточтимой старины».
ЛЕОНИД НЕЧАЕВ, член Союза писателей России, лауреат литературных премий, почётный работник культуры и искусства Тверской области
Не шуми ты, мати зелёная дубровушка!
Не мешай-ка ты мне, молодцу, думу думати:
Как поутру мне, добру молодцу, во допросе быть,
Во допросе быть, перед судьёй стоять,
Ах, пред судьёй стоять – пред праведным,
Пред праведным, пред самим царём…
Ах ты, Русь-сторонушка – вместилище и хранитель благодати Царства небесного! Далеко-далёко убегают твои пределы, распахивая взору безмежные и безгранные просторы. Колосятся ли хлеба белые на широких полях привольных, стоят ли травы высокие, наполняет ли берега Волга-кормилица – во всём лепота и благоденствие. Много раз приходили грабить твои богатства хулители веры православной – орды кочевые, литовцы, ляхи… Да только, вольнолюбивая и долготерпеливая, не желала ты покориться врагам и в минуты тяжких испытаний собирала рати и поднимала на защиту героев неустрашимых, готовых умереть за вольность, Отечество и веру…
Вздымая пыль, скачет по столбовой дороге на лошадях дружина – два десятка дюжих молодцев из числа великого государя ратных конных людей. Впереди всех – юный воевода верхом на крепком длинногривом бахмате[1] мышастой масти. На нём плотная кожаная куртка, густо, словно чешуёй, покрытая медными бляхами. На голове неуклюжая, толсто подбитая, азиатская шапка. Посадка его пряма, голова опущена. В глубоком раздумье держит он путь.
Перед взором всё ещё стоят страшные картины кровавой резни: претерпевшие убийство тела, с вытекшей на землю кровью, лежащие без голов, рук или ног; кто раздавлен конями, стонет, испуская дух. Тряхнул воевода головой, отгоняя жуткие видения.
Подступают, шумят бесконечные угрюмые леса, высокие, до самых облаков, тесные, непроходимые. Гуляет по зелёным волнам горький полынный ветерок, разносит по просторам тревожный гул вековых деревьев.
