Предлагаю к вашему прослушиванию Panic! At The Disco – I Write Sins Not Tragedies.
Музыка громко играет во всем доме, заглушая бешеный стук сердца. Облизываю пересохшие губы и не могу поверить своим глазам. Всего в нескольких метрах стоит мой парень и целует в шею какую-то белобрысую девушку. На ней джерси хоккейного клуба «Ледокол», а он лапает ее задницу, обтянутую короткими шортами.
Я не могу перестать на них смотреть. Это как наблюдать за жуткой аварией.
Дашка сжимает мою ладонь, и я с трудом перевожу на нее взгляд.
– Маш, ты только не переживай, – произносит она, будто квалифицированный психолог, а я даже не могу понять, что здесь происходит.
Мне пришлось опоздать на вечеринку по случаю дня рождения Андрея, потому что брат переходит в другой хоккейный клуб, и родители повезли его в аэропорт.
Замечаю, что Шишков отлипает от блондинки, оставляя поцелуй на ее губах, и направляется на кухню. С трудом сглатываю колючий ком в горле и на негнущихся ногах следую за ним. Обведя взглядом помещение, подмечаю, что кроме нас никого нет.
Не хватало еще устраивать представление из нашего разговора.
Андрей, стоя ко мне спиной, наводит в стакане какой-то коктейль. Видимо, для той самой девушки.
– Ничего не хочешь мне объяснить? – интересуюсь сбивчивым голосом, ощущая, как все тело обдает огнем.
Он поворачивает голову в мою сторону, удивленно выгибая бровь. Оглядев меня с головы до ног колючим взглядом, от которого по спине змеится холодок, Андрей возвращается к приготовлению коктейля.
Грудь вздымается и опускается из-за учащенного дыхания. Ощущение, словно у меня внутри натянутая струна, которая готова порваться в любую секунду. Подхожу ближе, прижимаюсь бедром к краю стола и складываю руки на груди.
– А ты ничего не хочешь мне объяснить? – отвечает Андрей вопросом на вопрос.
Кажется, будто я на уроке химии: пропустила несколько занятий и теперь не понимаю, что происходит.
Он делает шаг, опирается о стол руками по краям от меня и нависает сверху. Карие глаза впиваются, подобно острым ножам, а я инстинктивно отстраняюсь.
Сейчас эта близость не заставляет моих бабочек летать в животе. Она травит их, как дихлофос, и вселяет чувство дискомфорта, словно передо мной совершенно чужой человек.
– Что, Мармеладова, передо мной строила невинность, на которую я легко купился, а сама отжигала не по-детски? – грубый тон режет слух.
Быстро моргаю несколько раз и свожу брови на переносице, не понимая, о чем Шишков говорит.
– Ч-что? – переспрашиваю.
– Не строй из себя дурочку, – скалится он.
Достав из кармана телефон, он кликает по экрану и поворачивает дисплей в мою сторону. В ушах появляется тихий и противный писк. На фотографии отчетливо видно, как Славка, его друг по команде, целует меня в губы.
– Думала, я не узнаю, что ты трахаешься направо и налево? А я, как полный кретин, верил твоим сказкам.
– Откуда у тебя эта фотография? – задаю единственный вопрос, впиваясь взглядом в снимок.
Ладони моментально становятся влажными, глаза жжет, словно в них песок, а горло сдавливает невидимой бичевкой.
– Я свои секреты не выдаю.
– Андрей, я сейчас все объясню, – голос звучит тихо и сипло, а картинка перед глазами сливается в разноцветные пятна.
– Не утруждай себя. Сегодня я намерен наверстать все, от чего отказывался, пока мы больше года были вместе.
Взгляд Шишкова скользит вниз и останавливается на груди. Ухмыльнувшись, он наклоняется ниже и, сжав пятерней мою ягодицу, шепчет на ухо:
– Зови, если захочешь развлечься.
Я глотаю ртом воздух от возмущения не в силах что-либо ответить.
Он отталкивается от стола, хватает рядом стоящий стакан с коктейлем и выходит из кухни.
Прижимаю руку к груди и оседаю на пол. Запускаю пальцы в волосы, упираясь локтями в колени.
Это все кошмарный сон. Я сплю. Андрей не мог просто так взять и поверить какой-то фотографии. Он ведь знает, что я люблю только его.
– Маш, – трясет меня за плечо Дашка.
Поворачиваю голову и хмурюсь.
Когда она успела войти?
Жулина садится рядом и сжимает мою ладонь.
– Ты в порядке? Что у вас с Шишковым случилось? – поглаживая ладонью по распущенным волосам, она оглядывает меня широко раскрытыми глазами.
– Поцелуй… Помнишь, я рассказывала, что несколько дней назад меня Виталик поцеловал?
– Помню. Этот придурок неугомонный уже год за тобой бегает. Его даже не смущает, что ты с Андреем встречаешься.
– Кто-то сделал фотографию и скинул ее Шишкову. Теперь он думает, что я ему изменяла.
– Погоди. Но кому это понадобилось? – хмурится подруга.
– Не знаю, Даш, – неуверенно пожимаю плечами и верчу головой. – Может, его фанатке. Может, моей антифанатке. Хочешь сказать, мало девушек, мечтающих встречаться с хоккеистом?
– Даже не думай об этом. Вы были и остаетесь самой красивой и счастливой парой. Андрей не идиот, чтобы слепо верить непонятной фотографии.
– Там очень даже хорошо все видно.
– Неважно! Он сейчас просто пьяный и не понимает, что делает. Проспится и завтра вы с ним обо всем поговорите. Давай, поднимайся, там уже многие спать ушли или по домам разъехались.
Жулина встает на ноги и протягивает мне руку. Хватаюсь за нее, выпрямляясь в полный рост, и одергиваю джинсовую юбку. Мы проходим в гостиную, где стало существенно меньше людей, а музыка тихо играет на фоне. Нахожу Андрея и чувствую, как в сердце появляются трещины. Сжимая в ладонях задницу блондинки, он целует ее в засос, а несколько парней из команды подбадривают его, выкрикивая: «Давай! Давай!»
Когда их шоу заканчивается, Шишков встречается со мной взглядом и на его лице появляется хищный оскал. Он подхватывает девушку, перекидывая через плечо, и поднимается на второй этаж.
Мне хочется побежать следом за ним, но вместо этого я стою, будто замороженная посохом Деда Мороза, и провожаю их взглядом.
– Эй, Мармеладова, не хочешь последовать их примеру и тоже пойти развлечься? – приторно-сладко задает вопрос Виталик.
– Земцов, закрой свой рот! – рычит на него подруга, а я просто пропускаю его слова мимо ушей.
– Даш, я лучше пойду домой, – предупреждаю ее тихо.
– Я с тобой.
– Нет, я справлюсь… – не успеваю договорить, потому что замолкаю, стоя с открытым ртом.
Отчетливые стоны, доносящиеся со второго этажа, разносятся по всему дому. Следом проносится гул парней, которые, поднимая руки, начинают скандировать: «Шишков! Шишков!»
Я встречаюсь взглядом с Дашкой и, развернувшись, мчусь на улицу. Желудок сжимается так сильно, будто создает вакуум внутри меня. Слезы градом стекают по лицу, размазывая тушь. Сердце колотится о грудную клетку, с каждым ударом оставляя более глубокие трещины.
Андрей вонзил в меня огромный острый нож с такой же точностью, с какой забивает шайбы в ворота соперников.
