Простой парень Джонни не отличается ростом, шириной плеч и мужественным или романтическим ликом. Среднего роста, курносый, лопоухий, конопатый. Фантазёр, но весьма реалистичного склада.
Взять, например, его взгляд на небо – обычное синее небо, как во всех мирах отражениях Земли, для него было фиолетовым. Причём из всего синего не представлялось, а именно виделось фиолетовым только небо, так что дальтонизмом он не страдал.
Другие какие-нибудь особенности не проявились – средненькие в целом стартовые обстоятельства, вдобавок Джонни родился и рос в маленьком городе.
В детстве город казался ему огромным, красивым, но … так бывает с деревьями – он незаметно умер.
Даже взрослые его жители не сразу это поняли, а Джонни сообразил, что всё идёт неправильно в одиннадцать лет, когда мама не пришла. Она уходила каждый день и приносила ему покушать. Мама где-то работала очень подолгу, всё дольше и дольше, и однажды не пришла совсем.
Он ждал её и ждал – Джонни уже не плакал, привыкая к мысли, что мама больше не придёт никогда. Вдруг в нём сработала некая пружинка – он деловито собрал свой рюкзачок, оделся потеплее и ушёл из квартиры, из дома…
Джонни прибился к банде таких же брошенных пацанов. Им везло, Джону тоже, со временем он даже добился высокого статуса. Ребята незаметно подросли и однажды сделали эпохальное открытие – мир за пределами городка не погиб, там жили люди, ездили машины. Совместно с другими такими же стаями или сами повадились в набеги на окрестные посёлки и придорожные заведения.
В набегах теряли парней, да и сами набеги нравились Джону всё меньше.
– Не так нужно брать большой сытый мир – думал Джонни. – Там живут слабые люди, но даже они обеспечивают себя всем необходимым без смертельного риска. Что уж говорить обо мне?
Джон вырос из стаи, как из старых штанов, – она стала казаться детским садом. Тепло простившись с ребятами, взяв из своей доли немного еды на дорожку, он отправился в ближайший большой город. В одиночку. Через заброшенные кварталы, промзону…
Впрочем, прогулка по родному городу доставила лишь удовольствие. Прожить полгода в стае разведчиком – это не разок загород прогуляться. Вот до ближайшего города путь был совсем неблизким, а Джон, как ни странно, чурался "естественного" пространства – леса, полей.
Ему было очень неуютно стоять на шоссе во весь рост под огромным, от горизонта до горизонта, фиолетовым куполом. Внутренне собрался, вытянул руку с поднятым пальцем и простоял так целый час, пока у обочины не притормозил грузовичок. Водитель скептически осмотрел его и велел лезть в кузов, и не отсвечивать, потому что людей в кузове перевозить запрещено. Джон пожал плечами и сделал, как было велено.
***
Попав в город, Джон сразу же озаботился главным – работой. Вокруг гуляли стада добычи, наметить жертву и обработать плёвое дело. У Джонни по инерции складывались варианты один краше другого. Но…
Тогда чем его поход будет отличаться от вылазки? Ведь он решил никогда и ни за что не возвращаться в развалины! Нет, он не станет грабить, убивать… э… там видно будет, но грабить не станет. Он парень непривередливый, неужто не заработает на самое необходимое?
Джон решил брать мир по-умному. Не приставал к прохожим, не совал нос в подворотни, просто брёл, даже не озираясь – у него хорошо развито периферийное зрение. Сам он давно уже никаких сильных эмоций не испытывал, притупились как-то, но чужие чувства учитывал и умел ими манипулировать.
В его мире главным чувством была благодарность, а вовсе не страх, запах страха привлекает хищников, и его источник быстро гаснет. Поэтому стая держалась на благодарности – ты сегодня спас меня, завтра я обязательно вытащу тебя. Джонни искал, кому бы помочь, чисто по воспитанию.
И нашёл, конечно. Проходил мимо открытых ворот, как из них выехал сине-белый фургон с затейливым логотипом. Заглянув внутрь, увидел штабель ящиков, деда в клетчатой рубахе с закатанными рукавам и смешных подтяжках – они забавно задрали ему рабочие брюки.
Пожилой человек, неловко схватив коробку, спотыкаясь, нёс её внутрь дома. Джон не стал задавать вопросов типа «вам помочь?», подошёл к штабелю, ловко взял две коробки и направился к открытой двери. Из неё как раз выходил дед.
– Куда? – только и спросил Джон. Дед ткнул пальцем вглубь помещения.
– Разберёмся, – решил Джонни и проворно продолжил движение.
Штабель кончился быстро, и Джон, не оглядываясь на деда, направился за ворота. Не торжественно медленно, или устало печально, обычной своей походкой. Не отблагодарит сегодня, отблагодарит завтра, он собрался постоянно ему помогать.
– Эй, постой-ка, – окликнул дед.
Джон обернулся.
– Подожди секунду, – пожилой скрылся в дверях.
Через полминуты принёс большой бутерброд и бутылку пива. Бутерброд Джон взял, сказав «спасибо», а пиво проигнорировал.
– Ничего себе! – пролепетал дед и, сказав «сейчас», снова побежал в дом.
– Вот ему не лень бегать, – улыбнулся Джонни.
Хозяин заполошно прибежал и сунул парню в руку монеты. Тот захватил кисть, встряхнул и сказал, – Джон.
– Сэм, – опешил дед.
– Очень приятно, увидимся, Сэм, – не стал задерживаться Джон.
– Ну, конечно, Джонни! – обрадовано откликнулся дед.
Джона правильно расценил беготню хозяина – стеснительный человек боялся навязчивости, ему неприятно отказывать.
Близилась ночь, Джонни озаботился ночлегом. В большом городе это дело оказалось весьма непростым, но парень решил вопрос, не прибегая к услугам подвалов и сточных канав. Он оглядел прохожих, выбрал самую неприятную и главное – пьяную рожу, запросто подошёл и, не говоря ни слова, врезал дяденьке в селезёнку.
Просто в наглую избил в людном месте первого встречного и подождал прибытия полиции. Ещё когда он был дозорным, старшие вспоминали этот цивилизованный обычай. Если кого-то прилюдно отметелишь, тебя отвезут в участок, и можно будет спать до утра под охраной.
Не сказать, что визит в участок был уж очень приятным, били, но били просто потому, что положено. Потерпевший пьян, сам виноват, и не грабил его никто, потерял где-то деньги.
И нечего так орать – полицейские отоварили мужчину вторично и забрали за нарушение общественного порядка. Джон был уверен, что он-то точно никаких денег не брал, а медяками его копы побрезговали.
Что приятно удивило Джона, провели, как они сказали, «санобработку». Завели в помещение с бетонным полом и плиткой на стенах, велели раздеться. Окатили из шланга, дали какую-то пасту. Он намазался неприятно пахнущей кашицей, постоял так пару минут, и с него всё смыли упругой прохладной струёй. А в это время его одежду обрабатывали. Джону вернули ещё горячие штаны и блузу, нижнее бельё, наверное, потерялось…
