Вера стояла на перроне, устало глядя на пребывающий поезд Вологда – Санкт Петербург. Она держала руки глубоко в карманах длинного пуховика. Было 23 часа, поздняя осень. Женский голос из громкоговорителя неразборчиво повторял объявление о начале посадки. Из слабо освещенного одноэтажного вокзала неторопливо выходили люди с чемоданами и сумками.
Толпа постепенно рассредоточилась вдоль состава. Поезд полностью остановился и началась посадка. Вера подошла к женщине проводнику на входе в 13й вагон и протянула паспорт и билеты. Посмотрев документы, проводник сказала:
– Что ж вы все с этим бумажками носитесь, люди уже давно электронно регистрируются.
– Да куда уж нам электронно, – вздохнула Вера и зашла в вагон.
Ей было 40 лет, она была чуть полная, невысокая, с короткими темными волосами и моложавым лицом. На плече у нее висела небольшая сумка из потертой искусственной кожи.
Посадка закончилась, Вера прошла по плацкартному вагону до своего бокового места, где уже располагался ее сосед. Это был худой, бритый на лысо мужчина лет пятидесяти с татуировками тюремного типа. Сообразив, что подошедшая женщина занимает соседнее место, он начал суетиться:
– Здравствуйте, вам помочь? У вас верхнее место, давайте поменяемся, чтоб Вам удобнее было?
– Ой, нет, спасибо, мне наверху нормально, – ответила Вера.
Мужчина двигался быстро, но неуклюже, высоко вздернутые плечи прятали его и без того короткую шею. Он походил на бездомного пса, который выпрашивает кусок хлеба, но боится получить пинка.
– Меня Сергей зовут, а вас как?
– Вера, – устало сказала женщина.
– Вы до Питера?
– Да.
– А че у вас там? Семья? – продолжал сосед.
– Сын, – резко ответила Вера и добавила, – извините, я пойду.
– Понял. Вы не бойтесь меня, я вас не обижу, – вкрадчиво сказал мужчина.
– А я и не боюсь, я в ресторан, – строго ответила Вера и пошла дальше по вагону.
– Вы извините, если что не так, я не со зла, – жалостливо произнес он ей в след и тяжело вздохнул.
Поезд тронулся.
До ресторана нужно было пройти один вагон, там расположились военные, громко смеялись, играли на гитарах и пели песни. Когда Вера шла мимо них, ее приглашали присоединиться и делали комплименты. Она вежливо отказывалась, смущенно опуская глаза. После того, как она прошла вагон, один молодой солдат сказал:
– Дак, старая же.
– Эх, салага, ты еще баб и не щупал, поди. Там женщина в самом соку, – ответил ему мужчина постарше и выше по званию.
Несколько рядовых засмеялись, услышав слова старшего. Один из них добавил:
– Он только себя щупает под одеялом постоянно!
– Я щас тебя буду щупать, красавчик! – не растерялся молодой солдат, и все снова засмеялись.
Вера вошла в ресторан. Народу было мало. За одним столом два парня лет 25ти что-то оживленно и весело обсуждали, за другим два мужчины лет 35ти молча пили водку и хмурились. Был еще один полный мужчина лет 55ти, сидевший в одиночестве, перед которым стояли разнообразные закуски и бутылка вина. Он ел с большим аппетитом, даже будто бы пытаясь показать всем вокруг, как ему вкусно.
Вера села за стол подальше от всех. Ей принесли меню, и она заказала стакан минеральной воды. За окном виднелись бесконечные трубы сталеплавильного завода, черное небо было в сером дыму, и даже в вагоне чувствовался запах гари. Кое-где из труб вырывалось пламя, мрачные строения без окон скупо освещались редкими фонарями. Все это больше походило на какие-то инфернальные декорации, чем на реальное место, где работают люди. Вера достала из своей сумки несколько распечатанных листов, сложенных пополам, развернула их и начала читать.
Помнишь, как мы встретились? А я помню. Я тогда вошел в комнату, а ты там сидела на полу и смеялась. Звонко так, искренне заливалась. Друзья твои там были тоже, но их уже не помню совсем, ни имен, ни лиц. Я так задержался взглядом, что потом неловко было. Я просто подумал: «Вот это мой типаж», и так хорошо стало от этой мысли.
Ты в тот вечер первая со мной заговорила. У меня была футболка с принтом «Cowboy Bebop», ты подошла и сказала: «О, крутой мульт! Мне очень нравится!», а я как полный кретин ответил: «А мне нет.», и ты не поняла меня, так как не знала еще, что я за человек. Я думал, что начинаю очаровывать тебя своим чувством юмора, забавно теперь это вспоминать.
А потом все начали курить траву, и ты тоже, и я решил за компанию, хотя наркотиков не пробовал тогда вообще никаких. Одну затяжку сделал, думал, как в фильмах нужно, много вдохнуть, долго держать. Не выдержал и раскашлялся. Кашлял минут пять не переставая, так стыдно было. А потом меня убрало. Опомнился, а ты уже ушла, и я не понимаю, зачем я там нахожусь, и все такие чужие, и паранойя, и я тоже ушел…
Вера скривила брови, лицо ее выражало болезненное недоумение. Неожиданно ее отвлек подсевший полный мужчина:
– А что же вы голубушка сидите в одиночестве, скучаете?
– Что? Нет, – смутилась она.
– Давайте я вам компанию составлю, а то вы все водичку тут свою пьете, бумажки какие-то теребите, жалко смотреть.
Вера вздохнула и ничего не ответила. Мужчина принес с собой бутылку вина и тарелку с закуской.
– Так, давайте знакомиться, меня Анатолием звать, а вас как величать изволите сударыня? – игриво произнес он.
– Вера, – сказала она холодно.
– Верю, – резко ответил мужчина и громко захохотал.
В течение следующих двух минут Анатолий рассказал, что он преподаватель в университете, едет в Санкт-Петербург защищать докторскую диссертацию и, неожиданно, про свой взгляд на внешнюю политику России.
– Да где это видано, чтобы русский человек отступил перед такими негодяями! – разошелся Анатолий.
– Не знаю, что там русский человек, а я бы сына своего на войну не отдала, – вдруг включилась в разговор Вера, до этого все время молчавшая.
Тут к ним подошел один из хмурых мужчин, которые все это время молча пили водку за соседним столом. Он обратился к Анатолию:
