Был жаркий день начала лета. В светлой небольшой комнате Рита была одна. Девушка готовилась к экзамену, последнему в данном цикле обучения. Она пыталась привести свои знания в систему, оставить в памяти самую суть, основу, каркас, фундамент, на котором можно будет в любой момент выстроить все разнообразие частных явлений. Она провела в таком добровольном уединении уже пять дней. Это было привычно, но неизменно утомляло. Вот и теперь Рита почувствовала, что уже несколько минут бессмысленно смотрит на строчки своего конспекта. Хотелось отдохнуть, встряхнуть потоком новых впечатлений отяжелевшие мысли.
Совсем рядом, в зеленой зоне под открытым небом, уже больше недели проходила научно-популярная выставка результатов исследований последних экспедиций на планеты Солнечной системы. Казалось бы, что нового можно было рассказать о таких близких и хорошо изученных объектах, когда человечество уже давно принялось за освоение дальнего космоса? Но это новое всегда появлялось, как только объявлялись люди с горящими глазами, готовые неделями и месяцами копаться в «каналах» Марса, жариться в аду Венеры и носиться как щепка в атмосфере Юпитера.
На эту выставку-прогулку и отправилась Рита. Посетителей было немного. Многие местные жители посетили ее еще на прошлой неделе. Многие интересующиеся присутствовали виртуально, а еще более многие не обратили на нее никакого внимания, занимаясь своими, как каждому всегда кажется, более важными делами или избрав для изучения и отдыха более модные направления.
Рита неспешно бродила в тени зеленых крон, переходя от столов с иноземными минералами к голограммам инопланетного рельефа, запускала визуализации реконструкций чужой геологической и биохимической истории, всматривалась в знакомые с детства карты, рассеянно читала многочисленные пояснения… Вдруг ее внимание привлекли несколько голосов. Было в них что-то живое, что показывало: это не запись и не голографическая трансляция. Она свернула в соседнюю аллею, и, действительно, за очередным столиком с выставочными экспонатами стояли трое молодых мужчин. Они бойко и азартно отвечали на вопросы скопившейся перед ними публики.
Это несколько удивило Риту. Так уже давно мало кто делал. Обычно живых лекторов можно было увидеть только в первые дни, да и то не всегда. Делалась запись, в том числе с ответами на наиболее часто задаваемые вопросы, которая затем и воспроизводилась на экране или в виде голограммы. Если посетители задавали вопрос, ответ на который не был записан, он отсылался лектору, который отвечал на него по мере возможности, после чего он так же добавлялся в базу голограмм. Это было удобно, так как экономило массу времени. А люди в наш век слыли жутко занятыми.
– Кто же они, – подумала Рита, – если так рады этой рутине? Она подошла ближе и прислушалась.
Пожилой мужчина в круглых очках с серебристо-седыми волосами и такой же коротенькой бородкой с жаром спорил:
– Давно известно, что эти котловины на Марсе имеют метеоритное происхождение! Форма воронки, осадочные породы совсем не марсианского происхождения – их возраст согласно радиоуглеродному анализу старше самого Марса раза в два! Это же очевидно! Вы говорите абсурдные вещи!
Ему отвечал самый старший из трех лекторов. На вид ему было около 30 земных лет. Он был спокоен, но настойчив:
– Никакого абсурда. Метеоритная гипотеза имела место как одна из гипотез, пока не было данных, ее опровергающих. В анализах результатов нашей последней экспедиции и есть это опровержение. Посмотрите на карту. Есть четкая закономерность расположения этих котловин. А метеоритам, насколько я понимаю, все равно, куда падать. Данная форма воронки неспецифична. А осадочные породы, о которых вы говорите, наносные, это совершенно ясно. Их брали с самой поверхности!
– Пусть так! – не унимался старичок. – Но то, что вы предлагаете, еще более невероятно! Палеотермокарст! Вы случайно не путаете Марс с Землей?
– Что же тут путать? Марс – планета земного типа. Наличие жидкой воды, да еще и не в малом количестве, в истории Марса не отрицается уже несколько веков. Смещение полярных ледяных шапок от полюсов к экватору и обратно в связи с изменением угла наклона оси вращения планеты – так же. Вот вам и аналог земных ледников, несущих с собой «вечную» мерзлоту. Грунтовые воды замерзали с образованием гидролакколитов. Над ними появлялись бугры пучения. С изменением климата гидролакколиты вытаивали, а грунт, бывший над ними, обрушался с образованием ровных круглых воронок. И если взять породы не с поверхности, а чуть глубже, мы как раз и получим возраст, соответствующий последнему «леднику» в данной местности. А метеоритную пыль нанесло уже гораздо позже, сверху.
– Ну, знаете! Это, может быть, и научная, но все же фантастика! Не удивлюсь, если в следующий раз вы нам так же серьезно будете доказывать про планету Фаэтон, из которой появился пояс астероидов!
– Обязательно буду, если получу доказательства, – с улыбкой ответил лектор.
Все засмеялись, а седой старичок с недовольным бормотанием стал пробираться к выходу из аллеи. Почти у самого выхода он обернулся, хотел что-то сказать, но только усмехнулся, махнул рукой и, наверное, подумал: «Сам ведь был таким!»
После ухода старичка беседа пошла спокойнее.
