Василий Головачев - Экзотеррика: прорыв

© Головачёв В.В., текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Эпоха гигантских, изменяющих геометрию и дизайн машин-трансформеров, начавшаяся с идей писателей-фантастов в начале двадцать первого века и покорившая кинопроизводство, к середине века, казалось, закончилась. Однако она вернулась вживую, реально, уже через полсотни лет, после того как технологии человечества достигли уровня «почти БОГ» – то есть «почти без ограничений», и по Земле и планетам Солнечной системы принялись бродить колоссальные механизмы, способные резать скалы как масло и прокладывать глубокие шахты в недра планеты.

Появились такие же мощные аппараты и в космосе.

21 июля 2123 года большой беспилотный трансформер «Невидимый охотник» под бортовым номером 102 отправился в путь с российского космодрома Плесецк, принадлежащего РКС – Российской космической системе и ЦЭОК – Центру экстремального оперирования в космосе.

Дизайн дронов такого класса, разумеется, не являлся следствием усилий конструкторов и художников виртуальных машин. Последние были созданы для усиления впечатления от кино и намного превосходили возможности реальной техники. Но идея сохранилась практически во всех технологиях последующих времён, даже в рекламе (и особенно в рекламе), поэтому реальные трансформеры, в том числе и беспилотные, к началу двадцать второго века приобрели потрясающие возможности, пользуясь новыми материалами и новыми разработками.

Веку такого технического «почти БОГа» предшествовали лютые столетия политического и военного соперничества. С двадцатого по начало двадцать первого века США и их сателлиты инициировали более трёхсот военных конфликтов и региональных войн! Но самое главное, к концу двадцать первого века вместо государств были созданы «межгосударственные корпорации», по сути те же государства, но подчиняющиеся бионейросетевым системам. Естественно, под управлением владельцев. Владельцами были люди даже не из «золотого миллиарда», а из «бриллиантового миллиона». Вся остальная структура и направления хозяйственной деятельности в точности совпадали со стратегией цифрового социума типа киношной «Матрицы», только чуть в ином варианте. При этом сохранился дух цивилизации, привыкшей жить по «законам» глобальной лжи, культивируемой Западом. К две тысячи сто первому году большей частью мирового богатства завладела структура, принадлежащая всего лишь одной сотой процента от численности населения Земли. Научившись манипулировать сознанием обывателя, эта элита, способная оплачивать прогресс науки и техники, стала владеть и технологиями усовершенствования человека, его творческих способностей и красоты. Возродились греческие мифы о расе «богоподобных» людей, меньше всего подверженных болезням и старению.

Однако жить «по правде» эта элита не стала, всё так же используя приёмы оговора, обмана и прямого предательства. Её геном был безнадёжно изуродован ложью, обволакивающей весь мир паутиной безнаказанного порока.

Изменились идеи, проблемы, посылы и стратегии экономики, а также науки, в том числе изучающей космическое пространство. Увлечённые соблазнами жизни в виртуальном цифровом формате, люди устремились «внутрь» машин. Наибольшее внимание исследователей привлекали не естественно-научные проблемы, а исследования, которые сулили экономические выгоды в ближайшей перспективе. И первым отрицательным следствием этих меркантильных устремлений стало падение у людей интереса к изучению космоса.

Правда, и в те времена собирались коллективы исследователей на государственно-частном уровне, увлечённые наукой и открытиями мира. Как показали исследования, люди очень легко поддаются внешнему психонейролингвистическому воздействию. Опыты довели до создания крупных биоцифровых систем. Уцелели лишь три десятка этносов, да и те уходили «под горизонт виртуальности». Но творческие группы сохранились.

Больше всего, как ни странно, такого рода коллективов породил не Китай и даже не Федеративная Россия, вновь собравшая к концу двадцать первого века пояс южноплеменных образований. Самое большое их количество осело в Новой Зеландии, Бангладеш и Восточной Индии.

Впрочем, эта тема лежит вне наших повествований.

«Невидимый охотник» в стояночном положении представлял собой геометрически спокойное сооружение – вроде эллипсоида с редкими нишами и волнами. О быстроходности аппарата-матки можно было не беспокоиться: им использовались суперструнные технологии или технологии ВСП – векторной свёртки пространства. По сути, он не двигался в пространстве, а раздвигал его с любой скоростью, какую давал ему ВАРП-двигатель, что позволяло перемещаться в миллионы раз быстрее пресловутой скорости света.

В Ланиакею «Охотника» направил экспертный совет РКС, заинтересованный получением информации от Реестра Мёртвой Руки (Копун[1] дал первую наводку) о существовании грандиозного объекта. И беспилотный корабль отправился туда, куда ещё не залетал ни один земной ВРП-космолёт.

Управлял «Охотником» кванк под номером 102, искусственный интеллект шестого поколения, выращенный на основе квантовых ячеек – кубитов. Персональные черты придавались технике далеко не всегда, да и андроидный облик требовался больше службам безопасности и криминальных союзов во избежание многочисленных конфликтов, пережитых человечеством в прошлом, поэтому «сто второй» личности не имел, хотя в интеллектуальном плане не отставал от могучих вычислительных кластеров.

Но Копун не дал точных координат нахождения суперобъекта, только указал, что путь к нему лежит вдоль потока атомарного водорода, исходящего из планетной системы Траппист-Белого в созвездии Стрельцов. По идеям физиков поток был образован при погоне боевой системы какой-то древней цивилизации за другой системой. Так ли это было на самом деле, и должен был выяснить «Невидимый охотник», прежде чем отправиться к границам Ланиакеи.

Однако систему Белого он исследовать не стал. Если в системе и была когда-то цивилизация, она давно прекратила существование. «Сто второй» запустил в неё дрон-исследователь класса «универсам» и помчался дальше, глотая парсеки, следуя изгибам и коленам водородного потока. Почему при погоне двух разных боевых систем прошлых времён возникал такой необычный след, компьютер «Охотника» не знал. Слово же «интересно» не действовало на него как на человека пытливого. В программу исследований оно было вбито под сложным цифровым обозначением, и этого хватало. Хотя какое-то цифро-эмоциональное влияние на поведение ИИ шестого поколения оно всё же имело. Для полного подключения индивидуальных качеств требовались более сложные интеллекты.