Они пытались удрать, спастись, спрятаться, провалиться сквозь землю, но это было невозможно – кругом пластик и – ни единой лазейки. И лишь над их головой, если вообще уместно говорить о голове, которая в целом похожа на хвост, было глубокое, облачное, синее небо. Тела существ извивались, сворачивались в кольца, вытягивались, и сокращались, и оставляли за собой влажный след. Ах, если бы только у этих розовых существ были крылья, как у бабочек или колибри! Чёрная тварь с жёлтыми пятнами на голове, пользуясь беспомощностью безобидных созданий, методично настигала и с аппетитом пожирала их. Она могла себе это позволить, у неё было главное – зубы и тело, в десять раз превосходящее любого из этих обречённых.
За этим действом можно было наблюдать первые две минуты, следующие две минуты это становилось скучным, а ещё через две – неинтересным зрелищем.
Олежка почесал рыжеватую шевелюру и с глубокомысленным «м-да уж» откинулся на спину. Шурик остался сидеть у ведра на корточках и прутиком то помогал, то мешал ужику «охотиться» на дождевых червей. Он хотел выяснить, когда же тот нажрётся.
Вокруг мальчишек до самого горизонта, утопая в блеске солнца, простиралась степь – волжская саванна. Кое-где виднелись заросли кустарника боярышника и груши-дички. Ковыль-трава, цвета платины, живыми волнами клонилась к земле и цвела вдоль пологого берега. Скромную речушку окаймляла весёлая толпа тростника, камыша и осоки. И если бы не радостные трели жаворонка и мерный шелест зарослей вдоль реки, то стояла бы абсолютная тишина.
Рыбалка в этот раз не задалась. Приехали ребята на новое место поздно, уже в десятом часу, да и день был слишком жаркий и ветреный. Но впереди было долгое лето в деревне, и дней, заполненных самыми разнообразными мальчишескими делами, предстояло множество. Одних только экспедиций по окрестностям намечалось с десяток – к старому колодцу в степи, к развалинам храма, где было прежнее поселение, к новым неизведанным местам на реке, к громадному мельничному жёрнову на другом берегу реки. Когда-то там был хутор, но теперь от старых построек остались только валуны под фундамент. Они, словно пеньки, неправильными квадратами и полукружиями торчали из земли и напоминали челюсти великанов, лишённые многих зубов.
Два школьных друга решили эти летние каникулы провести в деревне – Олег в гостях у деда Данилы, отца своей матери, а Шурик у родной тетки. Учеба в школе закончилась двадцать шестого мая, и уже двадцать девятого числа друзья приехали в деревню. Шурик был заядлый рыбак и животновод, в смысле любитель всякой живности – понаблюдать, поэкспериментировать, старался к этому приобщить и товарища. А вот Олежка слыл закоренелым фантазёром и мечтателем. Но были у них и общие интересы – аквариумные рыбки, почтовые марки, значки, старинные монеты, модели автомобилей и множество других штучек, таких необходимых любому мальчишке второй половины двадцатого века. И было им по двенадцать лет.
В это утро Олег проснулся в пять часов, ударил по будильнику рукой и благополучно заснул опять, чтобы вскочить с кровати в семь ноль-ноль, услышав сквозь сон, как дед во дворе даёт зерна курам и уткам. Они с Шуриком должны были встретиться пораньше и отправиться рыбалить на новое место, о котором им рассказал дед Данила. Оно находилось в десяти километрах от деревни, и добираться туда предстояло на велосипедах. Наверняка зная, что Сашка всё ещё ждёт его, Олег быстро прогнал остатки сна холодной водой из рукомойника, проглотил полбатона с кружкой молока и, захватив с собой кусок пирога, воду, удочку и червей, с криком «Пока, деда!» вскочил на велосипед и попылил по деревенской дороге к дому Сашки. Тётя Валя уже ушла на ферму, и дома оставались Шурик, его двоюродная сестра Алинка и брат Тимошка. Тёзка Александра Македонского мирно посапывал на крыльце дома, завернувшись в огромную телогрейку. Он тоже встал позже, чем рассчитывал, но, в отличие от Олежки, спокойно собрался и устроился на крыльце ждать друга. Через некоторое время дремота одолела его, и тело Шурика приняло горизонтальное положение, тут же к нему под бок присоединилась и Муха, собачка тётки.
Свое имя она полностью оправдывала, так как при выполнении собачьих обязанностей, можно сказать, носилась-летала по двору и деревне, как то самое насекомое.
Подъезжая ко двору Шурика, Олег яростно затрезвонил звонком и, спрыгнув с велосипеда, заорал:
– Саня!
Саня резко вздрогнул и чуть не свалился с крыльца, Муха тоже заорала, разумеется, по-собачьи.
– Чего орёшь? – недовольно пробурчал Шурик. – Разбудишь всех.
– Да все уже давно встали, сейчас уже начало девятого, поехали быстрей, да не забудь прикормку для рыбы.
– Блин, опять проспали, как и в прошлом году, – бурчал Шурик, выводя свой велосипед за калитку.
– Муха, отвяжись, сиди дома, – обращался он чуть позже к пигалице, которая металась между мальчишками. И всё же почти с километр Муха сопровождала велосипедистов, то забегая вперёд, то отставая. Наконец, решив, что она выполнила свою миссию провожатого, собачка тряхнула головой, чихнула и понеслась назад, смешно выбрасывая из-под задних лап фонтанчики невесомой дорожной пыли.
И теперь, проехав километров девять по дороге, ведущей в соседний хутор, и немного по целине, ребята отдыхали, загорая на солнцепёке. Пусть рыбалка не удалась, зато завтра, после того как они прикормят это место, клёв пойдет. А пока можно вволю купаться, дурачиться, вообразить себя натуралистами и исследовать окрестности. Живности тут хватает. Утки, чайки, цапли, семья журавлей, пернатые хищники, кружащие высоко в небе, черепахи, ящерицы, лягушки, змеи. Тьма разнообразных насекомых. А по дороге сюда они видели лисицу, которая тут же скрылась в небольшом овраге, в зарослях лоха серебристого.
Олег был старше Шурика на полгода, немного выше его, но тоньше в кости. Совершенно разные, друзья здорово дополняли друг друга: если Саня делал во всём основную ставку на напор и силу, то Олег предпочитал ловкость и смекалку. Зато в одежде они придерживались одинаковых взглядов – это шорты из старых школьных брюк, обрезанные по колено, футболки и что-нибудь на голову – у Олега дедова нейлоновая шляпа, у Шурика старинная кепка его отца, с пластиковым козырьком, когда-то привезённая им из Болгарии. Кроме того, Олежка носил достаточно длинные волосы, цвета тёмный каштан, на лице веснушки, а под самыми волосами, по центру лба, у него было маленькое родимое пятнышко. Саня же отличался жёстким светлым ёжиком на голове и очками, сквозь которые на мир смотрели наивные серые глаза, окаймлённые длиннющими ресницами.
