Засохшие листья, некогда ярко-голубые, а теперь грязно-серые, с едва заметными остатками былой синевы, наводили тоску – так же, как и пресный запах, от которого веяло гнилью и смертью. С трудом можно было поверить, что всего два часа назад в горшке красовался пышный цветок, красивый, налитый жизнью, слабо мерцающий в полутьме комнаты.
Таким он был, пока Лардана, насмешливо улыбаясь, не бросила на него свой убийственный взгляд.
Эни вздохнула и легонько коснулась сухого лепестка. Ее усилия так ни к чему и не привели. Из цветка словно высосали жизнь, вернуть ее могли разве что Предвечные. Хотя…
Она прикрыла глаза. Сталкиваясь с подобным, Эни каждый раз вспоминала свое сновидение, которое тревожило ее время от времени. В нем у нее на коленях лежал Диос – весь в крови, холодный, плотно окруженный мраком смерти. Душа Эни разрывалась от отчаяния, но она тянулась за воздушными струнами и играла на них какую-то мелодию, ожидая в нелепой надежде, что Диос откроет глаза.
Эни не раз спрашивала и Диоса, и эвендинов. Ответ был однозначным – никакая магия не может оживить человека. Однако, добавил Агенд, ведающий рукописями, вернуть жизненную силу, в определенных пределах, вполне возможно. Вряд ли это сработает на человеке или эвендине, на такое способны разве что тайновидцы или герои легенд, но вот заставить увядшее растение снова расцвести – опытному магу это под силу.
К сожалению, разговор услышала Лардана. Прекрасно понимая сложность задачи, она с особенным упоением забросала Эни увядающими цветами и при этом категорически запретила использовать магию воздушных струн.
– Учись применять другие методы, – процедила она сквозь зубы. – Иначе до конца жизни останешься ничтожеством, которое только и умеет, что дергать за ниточки.
Раньше Эни и в голову бы не пришло препираться, но с тех пор, как она встретила Диоса, едва не умерла от рук королевских Гениев и отдала свою кровь Темнокрылым, многое изменилось.
– А я-то думала, – сказала она ледяным голосом, – что магия воздушных струн – это редкий дар. Что ж, в следующий раз не буду слушать Архелу, что она может знать, правда?
– Не задавайся, – огрызнулась Лардана. – Каким бы редким ни был дар, пока ты не умеешь как следует с ним обращаться, ты – ничтожество. Молчи и приводи в порядок цветы, – она небрежно кивнула на брошенный на стол увядший букет и удалилась, хлопнув дверью.
Эни пыталась. С недавно собранными цветами все оказалось не так сложно. В каждом растении сохранялось нечто, что ощущалось как слабый источник энергии. Достаточно было отправить туда крохотную искру своей силы, и цветок сразу становился свежим, словно его сорвали секунду назад. Но Лардана, глянув на результат и явно недовольная гордостью Эни за себя, сильно усложнила задачу, буквально убив взглядом один из цветков.
Эни не представляла, как вернуть ему былую синь. В нем не ощущалось ничего, кроме тлена. Можно было, конечно, попробовать тот же способ, что и ранее, однако чутье подсказывало: сделай она это, и растение просто сгорит.
В конце концов, так ничего и не придумав, Эни решительно встала на ноги. И именно в этот момент пришла Лардана.
– Куда собралась? – она смерила ее презрительным взглядом.
– Навещу Юста.
– Надеешься, он даст тебе подсказку? – Лардана фыркнула. – Юстал, конечно, чуть менее ничтожен, чем ты, но для такого у него не хватит ни ума, ни умения. Разве только создаст иллюзию, что цветок живой.
– Есть хоть кто-то, кого ты не считаешь ничтожеством? – не удержалась Эни. – Кроме Архелы и себя самой?
Лардана прищурилась, глядя на нее:
– Конечно. Обычно это те, кто хорошо владеет магией, как любой уважающий себя эвендин, и не пресмыкается перед людьми, – она повернулась. – Рекомендую не задерживаться. Если ты не приведешь в порядок этот цветок до вечера, я скажу Археле, что ты ни на что не способна.
Хлопнула дверь. Эни не помнила, чтобы Лардана покидала ее комнату иначе.
Она выждала с минуту и вышла в коридор. Пока Эни медленно шагала меж шероховатых, холодных стен из белого камня, ее мысли невольно обратились к тому дню, когда она только прибыла на Тоа-Дин – остров, на который сбежали эвендины, спасаясь от кровавой бойни, устроенной людьми.
Благодаря Диосу дорога заняла не так уж много времени. Обычно, чтобы добраться до Тоа-Дина, нужно было преодолеть несколько опасных участков с острыми скалами и водными монстрами. Эвендины знали, что делают, когда выбирали остров: большие корабли не могли пройти между скал, а маленьким угрожала опасность быть потопленными хищными китами. И это все не говоря об иллюзиях и прочих ловушках, которыми они окружили свое обиталище. Но Диосу все было нипочем – он стоял на носу лодки, молчаливый и сосредоточенный, и вел их к цели, избавляя от опасностей. Юст объяснил Эни, что на это способен и любой эвендин, а вот Гению будет сложно.
Когда они причалили к берегу, утомленные дорогой, рассматривать местные красоты времени не было. Их сразу заметили, вокруг них собралась толпа. Эни никогда не видела столько эвендинов, и хотя они во многом походили на Юста, ей было сильно не по себе. С первого взгляда становилось понятно – местные не рады визиту. Их не смягчило даже присутствие Юста, который провел на Тоа-Дине большую часть своей жизни.
– Приветствую, – одного Диоса ничуть не смутили напряженные и угрожающие взгляды эвендинов, готовых к нападению. – Сделайте милость, передайте магистру Археле, что Диос просит о встрече. И что он привел Эндару.
Некоторые эвендины удивленно переглянулись; многие взгляды устремились на Эни. Она не знала, куда деть глаза, устремила их мимо всех и наконец получила возможность рассмотреть остров. Значительную его часть занимали скалы, в серых породах виднелись проходы, кое-где проглядывались галереи и лестницы, сложенные из более светлых камней. Наверху громоздилось подобие замка – всего три башни, однако казалось, что это – всего лишь вершина огромного каменного строения, поднимающегося из глубины горы.
Берег выглядел непритязательно. Эни заметила лодки и рыболовные сети, небрежно сделанные навесы. Эвендины здесь были одеты в серые и белые туники, у некоторых в волосах виднелись водоросли и сухие ветви. Лица, ноги и руки, испачканные песком, грязными разводами и покрытые морской солью, явно никого не беспокоили.
От жителей какой-нибудь бедной деревни Фарадона их отличало только одно: любой из них мог пустить в ход магию. И хотя теперь Эни сама была кое на что способна, они были гораздо сильнее нее.
Но не сильнее Диоса.
Яркая серебристая вспышка мелькнула в толпе, и почти сразу – у одной из башен. Эни невольно вздрогнула, и Юст тихо сказал:
