Здесь бессмысленна высшая суть,
Здесь истоки покрыты мхом,
Здесь так сложно найти свой путь,
И так просто упасть на дно.
Этот мир для таких, как мы…
Этот мир обречён на нас!
Но реальность не изменить,
И живём мы в ней здесь и сейчас…
Здесь воюют за право жить,
Здесь мешают слезами кровь,
Здесь заживо просто сгнить,
И посмертно узнать любовь…
«Здесь и сейчас», Сергей Маврин
Кнут в руках надсмотрщика со свистом рассёк воздух и резко опустился мне на спину, оставив посреди неё длинную красную полосу. Да, что бы мне ни говорили в Горнерване и Мундалиндере о скудности умельцев Далёких островов, но надо признать, что кнуты здесь делают преотменные…
Я слегка вздохнул, опираясь о растущее рядом небольшое деревце, переводя дыхание и стараясь не упасть, но вскоре услышал быстрые шаги по дороге, усыпанной листвой и грозный голос надсмотрщика:
– А ну! Не задумываться! Не болтать! Марш работать!
Я и ещё несколько таких же несчастных, обречённо направились в шахту, располагавшуюся прямо перед нами. Именно здесь нам и предстояло трудиться, как несколько дней назад сообщил надсмотрщик.
– Вы должны трудиться во имя процветания Великого лоренгора и Далёких островов, – говорил он. – Может быть тогда, мерзкие эверглендские твари, вы поймёте, насколько великодушен лоренгор, что сохранил вам всем вашу никчёмную жизнь, не стоящую и ломаной монетки…
Во время пути к шахте, я напряжённо обдумывал сложившуюся ситуацию. Всё получилось совсем не так, как рассчитывал Потран. Ехал я на эти Далёкие острова, будь они прокляты, чтобы встретиться с лоренгором Моргуни и договориться с ним о сотрудничестве. Но по дороге наш корабль был захвачен и доставлен в эту крайне отвратительную местность, называемую здешними жителями не иначе, как Рудники Погибели. Пресимпатичное местечко для спасителя целой страны, не правда ли?
Так или иначе, мне нужно было придумать, как отсюда выбираться. Но, увы, для этого совершенно не было времени: с раннего утра до позднего вечера мы все трудились как бешеные – с помощью инструментов, похожих на молотки и кирки разламывали камни, продвигаясь всё глубже и глубже в шахту. С каждым днём делать это становилось всё труднее и труднее. И дело здесь было вовсе не в нашей усталости, а в том, что по мере продвижения вглубь в пещерах становилось всё жарче и жарче… Видимо, сами недра шахты не хотели, чтобы мы открывали тайны Рудников…
Я незаметно для надсмотрщика оглянулся по сторонам. С того корабля, на котором я и ещё несколько людей плыли с Эвергленда, мы все оказались здесь. Тут были и мои соратники, и люди Магистрали, решившие сопровождать меня, чтобы забрать своих родственников, оставшихся на территории государства лоренгора Моргуни после отделения Магистрали от Далёких островов…
Пробравшись в отдалённый угол начальной пещеры, замеченный мной в один из прошлых визитов, я прислонился спиной к стене и задремал. Но я не спал, а принялся вспоминать то, что привело меня в эти края. Туда, куда я не мыслил попасть даже в самом страшном сне…
* * *
Я вернулся воспоминаниями в прошлое.
То, что со мной произошло, имело начало во вроде бы самый счастливый день моей жизни – в день нашей свадьбы с Мали. Тогда Потран де Муассирт, король Эвергленда, которому я вернул законную власть1, предложил мне заехать к нему в замок для обсуждения некоторых важных вопросов через некоторое время после торжеств, посвящённых столь знаменательному событию для Горнервана. Я согласился и через некоторое время был у него.
– Дорогой Гармавен! – произнёс он, едва увидев меня. – У меня для тебя есть очень важное поручение. Ты должен отправиться на Далёкие острова.
– Что? – удивился я. – На Далёкие острова? Зачем Вам нужно, чтобы я отправился туда? Мы ведь вроде как не в особой чести у тамошних жителей…
Потран кивнул.
– Да, ты прав, Гармавен, нас там не любят и ни во что не ставят. Именно для этого ты и должен туда отправиться – для того, чтобы убедить их, что Эвергленд – мирная страна, что мы всегда стремимся к сотрудничеству и благожелательным отношениям…
Я внимательно смотрел на короля. Что-то тут было не так, но я пока не мог понять, что именно. Наконец, он заметил мой скептический взгляд.
– Да? – спросил он. – Ты хотел что-то у меня спросить?
– Нет, – мотнул я головой. – Просто хотел узнать, когда мне отправляться, на чём и с кем…
Потран улыбнулся и подвёл меня к большой карте Эвергленда, высотой в человеческий рост и украшавшей одну из стен тронного зала. Она была точной копией карты в Мундалиндере, на которой я выбирал место для решающего сражения…
– Сначала, мой друг, – проговорил Потран. – Тебе нужно будет добраться до Бингора – центра Эвергленда по производству кораблей и прочего материала, который может потребоваться при путешествиях. Там ты всегда можешь найти тех, кто готов отправиться в морской поход, какие бы цели он не преследовал…
– Хорошо, – кивнул я. – Это понятно. Дальше что?
– Дальше, – улыбнулся Потран. – Вы отправитесь по Большой Глендии и вскоре выйдете в открытый океан, откуда до Далёких островов рукой подать. Там, я думаю, ты разберёшься сам, но на всякий случай, я дам тебе документ, который необходимо будет передать лоренгору… И, да, отправляться надо немедленно. Скоро сменится погода и путешествие по океану будет равносильно самоубийству…
Я посмотрел на Потрана как на сумасшедшего.
– А я могу вернуться в Горнерван, чтобы хотя бы попрощаться с Мали?
Потран виновато улыбнулся и мотнул головой.
– Увы, нет, мой дорогой Гармавен. Отправляйся сейчас же в Бингор и найди там старого Джолгина. Он поможет тебе, только прежде, чем что-то у него просить, передай привет от Потрана…
Через несколько часов сборов, я экстренно покинул Немвилль и уже вечером был в Бингоре. Городок был совершенно непримечателен – в нём не было ничего из того, к чему я успел привыкнуть в Горнерване – ни роскошного дворца главы города, ни не менее великолепных домов рядовых жителей. Бары и таверны больше походили на хлев, чем место для выпивки и обсуждения насущных проблем. Жители были очень простыми и совершенно не чурались таких жестов, которые в Горнерване никто не посмел бы сделать. Так, например, прямо на моих глазах, в отношении довольно симпатичной девушки, проходившей по улице, несколько парней, сидевших на лавочке вдоль дороги, достали свои «снаряды» и стали активно проявлять их действие. Девушка, оглянувшись на звук, лишь улыбнулась, провела своим языком по губам и, приподняв на прощание парням подол платья, обнажив свои прелести, двинулась, как ни в чём не бывало, дальше по улице. Парни успокоились и продолжили ничегонеделанье. Преотвратный городок. Пройдясь по нескольким улочкам и, совершенно нигде не обнаружив хоть малейшего упоминания о Джолгине, я натолкнулся на толпу мальчуганов, явно соревновавшихся в том, кто из них заполнит своей слюной пустые бочки. По крайней мере, их выражение лица свидетельствовало именно о том, что у них идёт важное соревнование.
