***
Последние сутки прошли, не оставив о себе воспоминаний. Хотя бы потому что она старалась не думать о том, что оставила за спиной, полностью погрузившись в смакование предвкушения скорой развязки. Это… было болезненно. Физически. Будто тысячи серебряных булавок единовременно разрывают виски, клацая друг о друга где-то посередине. Извиваясь кружевом, проникая вглубь. Гнев моментально вспыхивал внутри, напоминая, из-за кого все это произошло, почему она вынуждена была покинуть ставших ей близкими людей, за что вынуждена была снова так страдать. Чувства, почти забытые ей за то время, что она провела среди них, с новой силой охватывали ее, как когда-то давным-давно, в пору ее юности, в пору первых лет после обращения, многих лет в плену. Тело напряглось, сжимаясь в смертоносную пружину, натягивая мышцы и нервы, готовя их к броску. Одному единственному, больше и не потребуется…
Франция. Марсель. Декабрь 1632г. За неделю до Рождества.
Мокро. Мокро и грязно. Очень… мокро и грязно. Эти три слова будто гвоздями засели в голове и лишь чавканье жижи под колесами и копытами хрипящих от напряжения лошадей разбавляло повисшее в воздухе молчание. Она понятия не имела, куда ведет дорога, по которой они едут, но она планировала вернуться в аббатство и вырезать там все, что будет достаточно смелым, чтобы выдать себя, а потом найти остальных… Луиса, Хрома… Рауля. К тому же… Беатрис глухо зарычала, зарывшись носом в складки каких-то лохмотьев, что худо-бедно, но защищали ее от ледяного промозглого дождя вперемешку с градом. Сзади нее, в экипаже, что Летто угнал из аббатства, находились две ее главные на данный момент проблемы… пособница злодея и одно из последствий ее ошибок. Из-за нее защита Айзека дала трещину, из-за нее сопротивляться влиянию темных сил стало трудней, она в очередной раз решила взвалить на его плечи больше, чем он способен был выдержать, и теперь оказалась в ситуации, где ей уже никто не поможет. Девочку она заперла вместе с ним в надежде, что если уж и случится непоправимое, она хотя бы подгадит этому ублюдку, а Айзек не будет голодать. С горем пополам, но забирался внутрь он уже практически самостоятельно, конечно, чуть не переломав остов экипажа. И где же свет в конце этого тоннеля… Пресловутого поцелуя истинной любви тут явно будет недостаточно…
Сзади нее что-то едва слышно скрипнуло, прервав ход ее мыслей, и рядом на козлах возникла юркая тень в плотном плаще. Покрытая грязью до колен, в коконе из разлагающейся парусины, Беатрис чуть было не позавидовала этой малявке, что промышляла подлым ремеслом, но при этом имела возможность хотя бы одеваться немногим, но лучше, чем она… вынесшая из пожаров половину Европы. В стремительно наступающих холодах ей не нужен был мех, чтобы согревать тело, но это вовсе не значит, что она не ценила комфорт.
– Там душно… – пояснила девушка, отбрасывая капюшон подставляя лицо холодным каплям, но тут же натягивая ткань обратно, едва почувствовала как царапает щеки мелкая ледяная крошка.
Светлая кожа замерцала в отблесках далеких молний, и пристально вглядывающаяся в нее вампирша смогла уловить в уставшем разуме отзвуки ее мыслей и чувств.
– Чем ему удалось тебя привязать?.. – спустя долгую паузу, полную невысказанных реплик вздохнула Беатрис, лишь чуть цокнув языком, поправляя сбившуюся с ритма лошадь. Ее нога увязла в грязи, из-за чего повозку встряхнуло, чуть не заклинив на очередном ухабе. Поводья безвольно лежали на ее коленях, ей не нужны были руки, чтобы управлять волей этих животных. – Ты же… наемница. Пусть работа на церковь и обещает большие деньги, не думаю, что дело только лишь в этом. У них хватает своих рыцарей, чтобы еще впутывать кого-то со стороны. Изначально тебя наняли не для этого. Ты…
Элизабет напряглась, стиснув плащ в тонких, замерзших пальцах,
– Боишься его. – закончила Беатрис, не отворачиваясь от дороги чуть прищурив глаза. – Почему?..
– С чего бы… – хотела было огрызнуться девушка, но ушибленное ребро с нежданной силой заныло, оборвав ее на полуслове, – Я… – начала она снова, – скоро умру. Он отравил меня какой-то дрянью, когда я приходила забрать его жизнь в тот раз. И велел выполнять его… поручения.
– Вот как… продолжай.
Элизабет запнулась, а Беатрис будто уловила своим тонким обонянием вязкое облако далеких ароматов вина… свечного жира и пота. Не поворачивая головы, она скосила взгляд на девушку и увидела на ее тонких запястьях покрывшиеся рваной корочкой ссадины от пеньковых веревок. Она стиснула зубы.
Наемница резко вздернула голову, со страхом глядя ей в лицо, будто почувствовав на себе ее пытливый взгляд.
Внутри своей головы Беатрис услышала стоны, перемежаемые плачем. Запахло кровью…
– Пожалуйста, не облизывайтесь так!
– Дай руку… – тихо проговорила Беатрис, протянув ей раскрытую ладонь.
Это была не просьба, а страх кровавой смерти стал сильней страха смерти от незримого яда, потому девушка не стала долго мучиться сомнениями, благоразумно для себя дав вампирше руку запястьем кверху.
Сверкнула молния, расчерчивая ветвистой лиловой сетью тяжелые тучи на горизонте. Дождь снова усиливался, но останавливаться было нельзя, кто знает, что станет с погодой, когда взойдет солнце, нельзя было терять ни минуты. А если ударят заморозки… экипаж станет чуть более чем бесполезным. Сжав пальцами протянутое ей запястье, Беатрис когтем сковырнула закрывающую ссадины корочку запекшейся крови. Да, Айзек сейчас не в том состоянии, чтобы контролировать соблюдение их договоренности, может быть сейчас он бы даже одобрил ее методы, но разве могла она позволить себе такое неуважение?.. Она молча поднесла руку в разводах кровавой акварели к лицу, втянув носом запах… почувствовав, как царапнули нижнюю губу острые клыки.
