1. Глава 1
- Марианна Эдуардовна, я в последний раз повторяю! Разворачивайся, собирай свои вещи и первым же рейсом возвращайся домой! – в трубке звенит отчаянной яростью голос моей матери.
- Мама, - я делаю вдох-выдох и продолжаю спокойно, - я тебе уже объясняла тысячу раз, что пока возвращаться не собираюсь. Я ищу работу. И конкретно сейчас иду на собеседование.
- Что? – голос матери становится тверже. – Не помню, чтобы ты высылала мне свое резюме на проверку и эту компанию на одобрение.
Закатываю глаза. Делаю очередной глубокий вдох.
- Мама, прости, тебя очень плохо слышно… ты прерываешься..пш..пш… - прикладываю трубку к пальто и со всей силы тру, создавая «помехи» на линии. А потом быстро и позорно скидываю вызов. Режим « в полете» завершает все манипуляции.
И только после этого могу свободно вздохнуть. Мама у меня очень тяжелый человек. А болезнь брата и постоянный поиск денег ему на лекарства сделали ее и вовсе невыносимой.
Останавливаюсь на секунду, чтобы привести мысли в порядок. Делаю вид, что заинтересована платьем в витрине дорогого бутика. На самом деле пытаюсь успокоить часто-часто бьющееся сердце и хоть чуть-чуть пошевелить онемевшими пальчиками на ногах.
Вот как знала, что не стоит надевать эти ботильоны!
В гардеробе каждой уважающей себя девушки есть безумно красивые и баснословно дорогие туфли/ботильоны/сапоги, удобно в которых только сидеть. А иногда вообще удобно только смотреть на них, сидя на диване в тапках.
Вот и у меня такие есть! Но что хуже этого то, что именно они сейчас сжимают мои стопы ничем не хуже колодок.
Высокие шпильки, узкие носы, игривые бантики из лакированной кожи. Почему-то мне показалась хорошей идея надеть их на собеседование. И без того мое тяжелое положение осложняет грязное слякотно-ледяное месиво под ногами.
Никогда бы не подумала, что в центре столицы тротуары могут быть покрыты талой кашей, так же как и улицы моей родной Пензы.
Только собираюсь медленно, но верно двинуться к своей цели, до которой осталось пройти всего с десяток метров, как меня с ног до головы окатывает фонтаном талой кашицы.
Мимо, тихо шурша покрышками, проносится идеально чистая иномарка премиум класса сочно-бордового цвета.
Вздрагивают от моментально пробирающего до костей холода и возмущения.
Тонкие капроновые колготки насквозь пропитаны грязной водой и неприятно липнут к телу. Ледяная жижа стекает по пальто, сумочке и кожаной папке с документами, по строгой юбке и затекает в ботильоны.
Словно рыба беззвучно открываю и закрываю рот.
Автомобиль резко тормозит.
Неужели водитель решил извиниться?
Не успела машина остановиться, как водительскую дверцу уже несется распахнуть немолодой мужчина в темном костюме. Он услужливо склоняется и подает водителю руку.
Роскошная брюнетка в короткой светлой шубке и туфлях!!! Господи, туфлях!!! И это в самом холодном и снежном октябре на моей памяти!
Она, даже не оглядываясь по сторонам и не отвечая на приветствия охранника, устремляется к главному входу в здание.
- Простите! Подождите минуточку! – сама не знаю, что на меня находит.
Делаю глубокий вдох и практически бегу к ней.
Охранник реагирует моментально. Но ему надо оббежать машину, а мне - сделать лишь несколько шагов.
- Простите, - касаюсь локтя девушки, пальцы зарываются в мягкий мех ее шубки.
- Что? – красавица оборачивается и удивленно вскидывает брови.
По мере того как она осматривает меня с головы до ног ее смуглое идеальное лицо все больше и больше вытягивается от удивления, а губы презрительно кривятся.
- Руслана Владимировна, проблемы? – наконец, охранник вырастает стеной.
- Не знаю, - хмыкает она, пытаясь вырвать руку.
- Вы, наверное, не заметили, но вы облили меня, - стараюсь говорить ровно.
- Не заметила, - хмыкает нахалка. – И что ты хочешь?
Она презрительно осматривает мою одежду, стараясь подобрать нужное слово.
- Новое… пальто? – она замирает, ожидая моего ответа.
- Нет! – возмущение начинает пробиваться через броню спокойствия. – Будет достаточно химчистки.
- Твою «одежду» это не спасет, - еще более едко выдает она. – Но как хочешь.
Девушка откидывает идеально прямые длинные волосы за спину.
- Подожди здесь, тебе вынесут деньги. Не ношу наличку.
- Вы идете внутрь? – замечаю в ее руках только брелок от машины и смартфон. Девушка определенно тут работает.
- Да? – напряженно отвечает она на мой вопрос.
- Тогда пойдемте, покажите мне, где я смогу привести себя в порядок перед собеседованием.
- Перед чем? – ее темно-карие глаза недобро блестят.
- Собеседованием. Мне назначено на двенадцать, кабинет…
- Тысяча пятьсот двадцатый, - она не спрашивает, она утверждает.
- Да, а вы…
- Марианна Эдуардовна Стешак, вы опоздали на собеседование и его отменили. Нашей компании не нужны непунктуальные, неопрятные сотрудники, которые могут бросить тень на всю компанию, - ее голос приобретает деловые нотки, на лице скользит улыбка превосходства.
Перевожу взгляд на наручные часики. Без десяти двенадцать, собеседование было назначено на двенадцать. У меня в запасе еще есть время.
- Отменили? Но когда? – стараюсь нашарить в сумочке смартфон, чтобы посмотреть пропущенные и зайти в электронную почту.
- Только что, - с самодовольной ухмылкой отвечает девушка. – Я назначала вам собеседование, я его и отменяю.
Вот и все! Собеседование закончилось, не успев начаться. А эйчар оказалась самодовольной стервой.
Не дожидаясь моей реакции, девушка разворачивается.
Слышу, как ее тонкие шпильки громко стучат по ступенькам.
- Сережа! – окликает она кого-то.
- Подождите! – бросаюсь вперед, но налетаю на чью-то твердую грудь.
Словно мячик отскакиваю от нее. Неуклюже переставляю онемевшими ногами в ботильонах-убийцах и быстро поднимаю взгляд.
Прямо на меня смотрят холодные голубые глаза, обрамленные пушистыми светлыми ресницами.
Может ли такое быть? Сердце часто-часто бьется в груди.
Бездонные голубые озера пронизывают меня насквозь, парализуют и выбивают дух.
Слишком красивые, слишком знакомые.
Нет, нет, нет. Только не он! Только не Сергей Полянский!
Окончательно теряю равновесие и с высоты своего роста с жутким хлюпаньем падаю перед ужасом своего прошлого сначала на колени, а потом и плашмя.
Острая боль прошивает меня от ног и до самого сердца. И я совсем не уверена, какая боль сильнее: давно разбитого сердца или подвернутой так не вовремя ноги?
- Вот черт! – он ругается сквозь зубы и резко наклоняется.
Слышу его дыхание совсем рядом.
Неуклюже приподнимаюсь на руках и коленях. Ладошки саднит от острых льдинок. Ноги немеют от ледяной воды и мешанины из снега.
Ниже опускаю голову, позволяя рассыпавшимся из прически прядям скрыть мое вспыхнувшее лицо.
Он протягивает ладонь. Большую, широкую.
