Вера Шервашидзе - Французский роман XX века, или Диалог с существованием

Французский роман XX века, или Диалог с существованием
Название: Французский роман XX века, или Диалог с существованием
Автор:
Жанры: Культурология | Литературоведение
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Французский роман XX века, или Диалог с существованием"

Учебное пособие вводит в социокультурный контекст творчество писателей, изменивших панораму литературной жизни Франции рубежа XIX века и века XX. Методология подхода к анализу ключевых явлений западноевропейской литературы обусловлена теорией маргинальности Ж. Деррида и М. Фуко, как движущей силы модернизации литературы и искусства. В исследовании этих явлений раскрывается диалог культур различных эпох, оказавших инновационное влияние на развитие французской / западноевропейской литературы.

Учебное пособие, созданное на основе авторского курса лекций, предназначено для специалистов, студентов и аспирантов гуманитарных факультетов. Оно может быть использовано при подготовке дипломных, диссертационных работ и различных научных исследований.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Бесплатно читать онлайн Французский роман XX века, или Диалог с существованием


© Шервашидзе В.В., 2018

© Издательство «ФЛИНТА», 2018

Глава 1

Рубеж веков как историко-литературное понятие

Эпоха рубежа XIX–XX столетий, подтверждая теорию Ю. Лотмана о движении культуры через взрывы, характеризуется обновлением художественного языка, рождением новых форм и направлений, определивших общие тенденции развития искусства XX в. Развитие целого ряда новых наук в XIX в., научно-технические открытия и достижения изменили представления о мире и о человеке.

Идеи Бергсона, Ницше, Шопенгауэра сформировали новые подходы к реальности, времени, пространству, психологии, разрушив позитивистскую картину мира. Ключевой фигурой становится Бергсон, создавший новую научную парадигму – «длительность». «Длительность» Бергсон назвал истинным временем. В «Творческой эволюции» (1907) философ заложил парадигму осмысления жизненных процессов, опираясь на основные понятия: «длительность», «творческая эволюция», «жизненный порыв». Интуиция, в философии Бергсона, – одно из основных средств воссоздания и постижения реальности: интуиция направляет внимание на первичную данность, – собственное сознание, психическая жизнь. Именно в процессе наблюдения над собственным сознанием происходит внутреннее духовное развитие человека, не имеющее ничего общего с физическим, измеряемым временем. «Длительность» – это поток изменчивых состояний, представляющих взаимопроникновения восприятия, впечатления, ощущения, памяти, это бесконечная творческая эволюция становления.

Философия Бергсона стала выразительницей духа эпохи. Свою работу о новом понятии времени – «Творческую эволюцию» (1907) – Бергсон посвятил теории относительности Эйнштейна. Влияние бергсонианских идей, совпавших с духом времени, было особенно значимым в живописи (импрессионизм) и литературе (поток сознания, импрессионистическая стилистика и интуитивная память). Задача искусства, по его мнению, заключается в выявлении «молчаливых, как музыка, нюансов» души художника. Недаром в 1927 г. Бергсон стал лауреатом Нобелевской премии по литературе, присужденной «в признание его богатых и оживляющих идей и превосходного мастерства, с которым они были представлены».

В 1980-е годы философия А. Шопенгауэра получила широкое распространение во Франции. Отталкиваясь от идеи Платона, он считал мир исторической действительности «объективной видимостью», «миром теней». Только искусство и музыка – в философии Шопенгауэра – являются наиболее адекватной формой познания мира. Мир движется к энтропии, т. е. к упадку. Идеи Шопенгауэра также стали необычайно популярными, а его сочинение «Мир как воля и представление» – настольной книгой для многих художников и писателей.

В начале XX в. особую популярность во Франции приобрела философия Ф. Ницше. Ницше определял искусство как триумф воли человека, как «попытку причесать хаос, внести в него пестроту красок и значений»[1]. Мир в концепции Ницше является содержанием нашего сознания. «Человек отражается в вещах, все, что ему отбрасывает его отражение, кажется ему прекрасным»[2]. «Все в сознании!» – этот афоризм немецкого философа определил сознание эпохи рубежа веков, а также первой половины XX в. Ницше ввел в социокультурный контекст культ действия как средство преодоления трагизма жизни. «Лишь там, где страдают, есть жизнь. Лишь там, где ощущают, есть счастье»[3]. Шопенгауэр противопоставлял воле к действию культ искусства. Выросший из романтизма, он отвергал эмпирическую реальность, обесценивал ее. Это привело к разрыву «искусства» и «жизни». «Башня из слоновой кости» как идеальное убежище художника становится метафорой «чистого искусства». Ницше, воспринимая философию Шопенгауэра как философию смирения и примирения с трагизмом бытия, назовет ее декадансом.

Радикальная смена парадигм на рубеже эпох явилась опосредованным отражением открытий в области естествознания: в биологии, медицине, физике, химии. «Введение в экспериментальную медицину» (1865) физиолога К. Бернара оказало влияние на формирование натуралистической эстетики Э. Золя. Открытия великого Л. Пастера в области микробиологии, избавившего человечество от страшных эпидемий, опосредованно отразилось в искусстве.

Интенсивность и напряженность научной и художественной жизни превращают Париж в Культурный центр Европы. В 1878, 1889, 1900 гг. в Париже происходили Всемирные выставки. В апреле 1889 г. состоялось торжественное открытие первой высотной башни по проекту инженера А. Эйфеля, которая стала символом Парижа. 28 декабря 1895 г. в одном из парижских кафе Л. Люмьер с помощью изобретенного им аппарата впервые продемонстрировал проекцию движущегося изображения. С этой даты началась история кинематографа, или, как его называли в ту эпоху, «синематографа».

Изменения во всех сферах жизни – от науки до искусства и технических открытий – характерные особенно для эпохи канунов и рубежей, оказали опосредованное влияние на литературу, «взорвав культурное поле 1880—1890-х годов»[4]. В результате возникли новые направления в искусстве: символизм, натурализм, импрессионизм.


С этой книгой читают
В монографии освещаются ключевые явления во французской литературе на протяжении целого столетия – от рубежа XIX до рубежа XX веков. Методология подхода обусловлена законом «границ и переходов» Бахтина; границы организуют все пространство семиосферы, ее иерархию и функционирование. Инновационные субструктуры или «пограничные», маргинальные явления (М. Фуко) приводят к бифуркации, к «большому взрыву». Достаточно вспомнить об эстетических революция
В учебном пособии освещаются ключевые явления в западноевропейской литературе XX века: радикальное обновление художественного языка, новая концепция реальности, скептическое отношение к рационалистическим формам познания. Разрушается позитивистская картина мира, свойственная как классическому реализму XIX в., так и реализму XX столетия. «Эпистемологическая неуверенность» порождает изображения мира как хаоса и абсурда. Отчуждение, одиночество прио
«Логос» – один из старейших независимых гуманитарных журналов, возникших в постсоветский период. Журнал продолжает западническую традицию, развивая ту интеллектуальную линию русской культуры, которая связывает его, в частности, с дореволюционным «Логосом» – международным ежегодником по философии культуры, издававшимся в начале XX века.За время своего существования «Логос» эволюционировал от журнала профессионально-философской ориентации, выполняв
Своеобразным символом его творчества стал «Angelus Novus» со знаменитого рисунка Пауля Клее. «Так можно представить себе ангела истории: его лицо обращено в прошлое, где он видит катастрофу, нагромождающую руины на руины, – пишет Беньямин. -Он хотел бы остановиться, оживить погибших, но из рая дует ураганный ветер, который неудержимо несёт ангела истории в будущее; этот ураган мы и называем прогрессом… Катастрофа есть прогресс, прогресс есть ката
Дженна Гиббс исследует мир связанной с театром печатной продукции по обе стороны Атлантики в период Американской революции и первой половины XIX века, рассматривая споры о месте темнокожих людей в англо-американском культурном пространстве. Гиббс задается вопросом, включали ли популярные развлечения темы свободы, прав человека, рабства как зла. Ее выводы оказываются нелестными как для Соединенных Штатов, так и для Великобритании. Британцы изображ
Ираклий Андроников! После этого имени хочется поставить восклицательный знак. Недаром вся страна узнавала этого ученого и в лицо, и по голосу. Он был и замечательным исследователем, и писателем, и актером. И обладал детективными способностями, раскрывая тайны русской литературы. А потом рассказывал об этом с таким вкусом и талантом, что невозможно оторваться от его книг. В этом издании мы собрали самые увлекательные литературные расследования Анд
Юмореска, в которой любовь автора к помидорам конвертируется в еврейский анектод, рассказанный даме, приятной не во всех отношениях, в день ее рождения.
Семидесятилетний старик перед смертью оценивает годы после женитьбы и понимает, что лучшей жизни не придумаешь. У него прекрасная жена, дети и внуки, любимое занятие и дом за городом. Но всё меняется, когда он берёт в руки лист бумаги… Старик начинает писать о своём детстве. С самого рождения Роман был капризным ребёнком, поэтому родители его сразу не взлюбили. Они лишь научили его самому основному, да и то для того, чтобы не выглядеть плохими ро
Угнать у парня мотоцикл? Легко! Подсыпать ему в еду хорошую порцию острого перца? Проще простого! Заключить пари на желание? Подумаешь! Всё это - только маленькая доля из списка моих подвигов, а всему виной мой взбалмошный характер. И Арсений Астров - настоящий глупец, если решил, что сможет со мной справиться. Что из этого выйдет? Посмотрим.
– Разве у тебя есть сын? – скривив губы, произносит он. Мишка неуклюже загребает песок лопаткой и рассыпает его на дорогущие туфли Роберта. – Как видишь, – не глядя ему в глаза, отвечаю я. – Быстро же ты… утешилась. О твоих шашнях с Крестовским судачил весь город. Но ты все равно пришла? Не понимаю, разве отец мальчика на тебе не женился? Нет, не женился… Он стоит передо мной и не видит, что мальчишка, играющий в песочнице – его точная копия. Но