Возникнув где-то внутри, схватка образные боли, распространяясь по телу, концентрируют на этом внимание, и спустя мгновение не выносимые по накалу они душат всё человеческое, превращая в зверя. И настаёт момент, когда боль и страх новой боли доминирует, изменяя сознание. – Ребёнок! Вот в чём причина. – Этот долгожданный комочек плоти сейчас приносит страдание. Женщина в панике: – Господи! За что? Я ведь больше не могу и сойду с ума. Помоги мне, прошу Тебя! – Трудно поверить, но сейчас она ненавидит его – это незримое существо, которое, толкаясь, стремится наружу. Но вот когда боль пройдёт, женщина забудет про это, ведь чудо рождения маленького человечка затмит всё. Откуда ей смертной знать, что с момента сотворения мира, так предопределено Свыше: – будете в муках рожать детей – Да, только так, и не иначе, через всё поглощающую боль женщина познаёт материнство. И это уже новое видоизменённое сознание, космогонически связывающее мать и дитя, словно они составляют единое целое. Именно так. А формирование личности малыша начинается ещё до рождения. В этот период и складываются те уникальные отношения, которые будут существовать между матерью и плодом (ребёнком). И это действительный факт. Обострённое чувство долга заставит «бедняжку» вскакивать по ночам, демонстрируя готовность защитить кроху. Они будут вместе радоваться и даже грустить. Хотя не совсем понятно, как эта связь прослеживается на расстоянии. Телекинез? Возможно. Ведь родившийся ребёнок узнаёт голос мамы из тысячи других, чужих голосов. Как и она. И вот уже спешит на крик. Но ведь в природе не так. Жизнь матери более важна, чем жизнь потомства. Львица позволит убить котят новому хозяину прайда. И волчица, почуяв опасность, уйдёт, оставив щенков в логове. Пускай затаится рядом, – но ведь бросит! Хотя всё это проза, а сейчас превалирует боль и только боль. Ведь в родах она одна из самых интенсивных, испытываемых человеком и сопоставима только с жестокой болью при онкологических заболеваниях. Боль вызывает ряд реакций со стороны роженицы, вредных как для неё самой, так и плода. Но неужели она (боль) должна быть неизбежной? Конечно, нет! Лекари давно вторгаются в Божий промысел, нивелируя его. Создана масса различных обезболивающих средств, не забыто, и слово парапсихолога. Всё это работает, но мягко говоря, не то, и вот тогда привлекают специалиста. Анестезиолога. Уж он – то обязательно поможет. Даже появилась модная фишка – анестезия по Клейну (свободная от стресса) подразумевающая сочетание центральной и регионарной анестезии. Акушеры взбодрились, вот оно решение многих проблем. Но это поле анестезиолога. И того стали привлекать для участия в процессе родов. А ведь он не акушер. Хотя давно всем понятно, что обезболивание в родах не столько и не только создание комфорта, но и борьба со стрессом. Человечеству малоизвестно, как подобные состояния воздействует на психику (плода). Как знать, может последующие поколения потому и стервознее, чем мы? – Каково! Вот то-то и оно. – А акушеры легко принимают решения, подумаешь укол в спину. И когда надо «успокоить» женщину, – вызывают анестезиолога. Но тут начинает «артачиться» роженица. – А это не больно? И безопасно? – в короткие промежутки между схватками интересуется та. – Как любой укол в попу или руку. Хорошего мало. – Меня заверяли, что не опасно. – Кто? – Женщина мнётся, видимо не желая, выдавать акушера. – Хорошенькое дело. А если вдруг процесс пойдёт не так, то крайним назовут его – анестезиолога. – Так вы согласны на укол в спину? – переходит он на официальный тон, подавая бланк листа для подписи. – А это что? – Согласие на предстоящую манипуляцию, и что Вы в курсе о возможных последствиях. – Да вы что? – широко раскрытые глаза, занимают пол лица. – Бывают осложнения? – Ещё какие! Но к счастью в нашем центре пока не встречались, хотя и «описаны» в литературе. – Например? – Если всё рассказать, то убежите, – невесело шутит анестезиолог. – Но вы не волнуйтесь, всё будет хорошо. – Врач хмурится: – И почему они рожают по ночам?
Здесь что-то явно от дьявола. Определённо мы с разных планет. Только зачем звать, если баба не хочет. Вначале объясни, что это не простой укол в спину. – Но у акушеров очередная блажь. Подай им в полночь ДПА[1] и точка. И регионарная анестезия в стране набирает обороты. А это, в общем – то, высокотехнологичная манипуляция, принцип которой заключён в методике введения местных анестетиков в «перидуральное», то есть около спинномозговое пространство. По сути, маленькая операция, чреватая серьёзными последствиями, которые, кстати, могут привести к возможной инвалидности, и даже смерти. Ведь в идеале риски анестезии (обезболивания) не должны превышать риска операции, да и родов. Это априори анестезиологической практики. В этом вся суть. Хотя акушеры думают иначе. – Выходит, придётся сторожить, пока не родит. – Вот так всегда…на дежурстве. – Мало радостная перспектива. – И кто вложил в головы современных «повитух», что ДПА не опаснее насморка. Цефалгия (головная боль) и слабость в ногах не самое страшное, можно нарваться на неприятности, притом…значительные. И дискуссии по поводу спинально – эпидуральной анестезии всё продолжаются. Конечно, она не лишена существенных недостатков, пускай виртуальных. Таким образом, в наши дни, как бы кощунственно это ни звучало, при существующей тенденции к обезболиванию родов всё – таки этот процесс сугубо индивидуальный и не терпит стандартизации. Ведь большинство (60–80 %) осложнений и летальных исходов в анестезиологии связаны с человеческим фактором. А материнская смертность, происшествие чрезвычайное. И если определённое число подобных случаев происходит, несмотря на самые квалифицированные усилия врачей, то остальные, к сожалению, связаны с недостатками лечения. Приоритет в проведении интенсивной терапии принадлежит анестезиологу – реаниматологу, как специалисту медицины критических состояний. Но, к сожалению, его вызывают часто тогда, когда кризис уже развился. И начинается цирк. Каждый норовит дать совет, часто противоречащий предыдущему. Особенно старается – «начальство». Но административный прессинг со стороны главврача, да и начмеда, кстати не имеющих сертификации и опыта работы в анестезиологии и реаниматологии не только противопоказан – но и вреден. Ведь большинство летальных исходов вследствие кровотечения происходят из – за неадекватно проводимой терапии на начальных этапах, что ведёт к развитию коагулопатии. То есть кровотечению. Экстремальная анестезия в подобных условиях, часто более рискованна как для матери, так и плода, являясь и стрессовой реакцией для анестезиолога – (усугубляющая процесс выгорания). И у того нередко чувство усталости по утрам, преходящее к концу дня в ощущение эмоционального и физического истощения. А люди замкнутые и необщительные, выгорают быстрее. И в результате – налицо снижение врачебной ответственности и любопытства. – Да. Хорошего профессионального любопытства, которое, как известно, двигает прогресс. – Кстати, по мнению американских психологов, подобный синдром при жёсткой авторитарной методе управления приводит неизбежно к обезличиванию отношений. И работа становится не в радость. А всему виной нечёткая организация и планирование труда – когда это неизбежно сказывается отрицательно на взаимодействии персонала. Негативизм и циничность к подчинённым, даже у здоровых людей в подобной эмоционально нагружаемой атмосфере, обязательно проявит признаки эмоционального выгорания. А неизбежная конфликтность с руководством, приведёт к снижению значимости собственных достижений, да что там – возможностей. Ведь инициатива – то наказуема. Теперь он (врач) машина, нацеленная на выполнение «царственных» указаний. Заметьте – указаний, а не стандартов, принятых во всём мире. И морально устав, врач снимает с себя ответственность. –
