Юлия сидела в кресле в голубом халатике и со страхом ждала возвращения Николая. Она была хороша. Локоны рассыпались по плечам, лицо заострилось, щеки порозовели, глаза стали тёмными, глубокими, бездонными, как заводь. Она тревожно поёживалась. Вот теперь она понимала: Николай пришёл по её душу.
Все стихи взяты из книг: Розена Л. В. «Как божий мир красив», «Покаянный плач на Руси православной», Воронеж, Ц.Ч.К.И. 1999
Все права защищены. Никакая часть
этой книги не может быть
воспроизведена в той или иной
форме без письменного разрешения
владельца авторских прав.
Стоял тёплый сентябрьский вечер. Ожидали дождь с грозой. Но распогодилось, небо стало чистым, ясным, всем захотелось погулять. На всякий случай взяли с собой зонты. Дети бежали впереди взрослых. Они о чём-то спорили, взрослые, слегка улыбаясь, шли за ними и молчали. Затем Николай произнёс, обращаясь к жене Нине:
– Мне завтра рано вставать, поэтому, давай не будем задерживаться, хорошо?
– И так всегда – рано, поздно, так далее, тому подобное. Вечно что-то тормозит, мешает, не даёт жить по-человечески!
Николай сумрачно буркнул:
– Ты же знаешь, я не виноват в такой жизни! Тебе требуется то, другое, как это реально осилить? Работая, мой друг, как негр! Если ты не понимаешь, о чём говорить?
– Ну, хорошо, хорошо! Уговорил! – согласно закивала она головой.
– Дети, куда Вы побежали? Нам направо! Сворачиваем! – строго окрикнул их отец.
– Мама, мамочка, посмотри какие красивые цветочки! Я не хочу направо, здесь лучше!
– Ну, вот, расхныкался! Зачем тебе такие цветочки? У нас в саду розы цветут, а ты какие-то дикие ромашки собираешь!
– Мама, ты знаешь, я не люблю розы. Вот ромашки, это – да!
– Да собирайте, что хотите, но мы сворачиваем, этот путь короче. Завтра отцу рано вставать! Или слушаться и ещё погуляем, или – сразу домой!
Дети завизжали, захныкали, но повернули направо.
Позади всех брели паренек с девушкой. Они молоды, обоим по семнадцать. Они, будто не слышали приказаний старших. Он что-то увлеченно объяснял ей, она молчала.
– Юрий, я не понимаю твоей тревоги, почему ты говоришь мне об этом? – наконец она нарушила молчание.
– Потому, что боюсь за тебя, Юлечка! Ведь я тебя люблю, мою глупенькую малышку! – ласково ответил он ей.
– Если любишь, то значит, надо фантазировать?
– Нет, я не фантазирую, я знаю своего брата Николая. Хоть мы и от разных матерей, но кровь почти одна.
– Уже и не почти, но всё-таки родство есть! – рассмеялась девчушка.
– Да не в этом дело – одинаковая кровь или нет, но от разных матерей всегда бывают разные дети. Тебя так трудно убедить! Хорошо, пока забудем об этом! Скажи, ты меня любишь?
– Ах ты, проказник, конечно, люблю, ты знаешь об этом давно!
– Ну, тогда поцелуй меня хоть раз в жизни, и я воскресну, не буду мучиться. Иногда мне кажется, ты совсем меня не любишь, а утверждаешь, лишь бы отделаться. Ведь так?
– Нет, не так! совершенно не так, глупый ты мой! Ну, хорошо, я дам тебе залог моей любви, давай приотстанем.
Она наклонилась над колокольчиком, а мальчишка схватил её в охапку и поцеловал в щёчку.
– Ой, что ты делаешь, неловкий! Я уколола палец о крапиву, она здесь жгучая.
– А вот теперь я поцелую твой пораненный пальчик. Где он?
– Вот он, – промолвила девушка.
Он взял её руку стал целовать, приговаривая:
– Сейчас всё пройдёт, и ты выздоровеешь! Ох, Юля, какая ты нерасторопная! А теперь давай другую руку, чтоб она тоже не укололась, я её расцелую наперёд! О, какие же у тебя красивые ручки, длинные тонкие пальчики и узкое запястье! Говорят породу женщины, определяют по запястью, как и ножку по размеру. Кстати у тебя какая ножка? Дай посмотрю, тоже маленькая, как у Дюймовочки! Какая же вообще ты красивая!
Юлия действительно была само очарование. У неё была не та простая, холодная красота, которая, как маска, ничего не выражает. Каждая черта лица её дышала благородством и негой. Волосы у неё были курчавые и пушистые. Когда она расплетала косы, они разлетались в разные стороны. Говорят, владеющий мягкими волосами имеет и мягкий характер. Черты лица классические, казалось, будто она сошла с полотен художника Боттичелли. Он рисовал свои образы с прекрасной знатной дамы эпохи Возрождения. Все, окружающие эту даму, называли её «Великолепной». Когда на Юлию смотрели образованные люди, они невольно вздрагивали. Она была, как две капли воды, похожа на героиню картины Боттичелли «Рождение Венеры». Та выходит из раковины морской, полная неги, сознания своей красоты и обольстительности. Она как бы сама в восхищении и удивлении от себя. «Неужели это я, такая непередаваемо прекрасная?». Высокий лоб, длинные, белокуро – рыжеватые волосы, большие глаза и некоторая стыдливость от своей наготы, такой врезалась в память потомков эта Венера.
Художник Боттичелли любил эту «Великолепную» прелестницу, на всех полотнах рисовал её центральной фигурой. «Весна», например, и другие его картины. При её жизни, мастер и намёком не смел с ней, объясниться. Слишком высоко было её социальное положение. Умерла она очень молодой, в двадцать три года. Рисовать «Великолепную» он стал после её смерти и даже просил похоронить его рядом с ней. Только о ней грезил он всю жизнь. Она была вдохновительницей его творчества, его мечтой, прекрасной и недостижимой… Вот как иногда любят люди! Однажды и навсегда…
Невольно сравнив Юлию с предметом любви Боттичелли, Юрий застыл, любуясь девушкой. Он был тоже красив. Но красота его подруги – шалуньи, словно песня, врезалась в сердце и оставалась в нём навсегда. Перед красотой все замирают и падают на колени. И ему захотелось опуститься на землю и целовать подол платья или следы, оставляемые на земле, от её ножек.
Вдруг раздался резкий окрик Николая, разрушивший создавшуюся гармонию:
– Где вы там, что отстаёте?
– Ну, видишь, – вздрогнула Юля, – нас ищут!
– Да сейчас, сейчас догоним! Юлия, родная, я боюсь за тебя! Мой брат положил на тебя глаз!
– Что это такое – «положил глаз»?
– Ты что, маленькая, не понимаешь, что это такое? Только не выдавай меня ему! Поклянись!
– Клянусь, родной мой! Тебя я люблю и не выдам, а его боюсь и ненавижу!
– И правильно делаешь! Он садист! Слышала легенду о «синей бороде»?
– Не помню, а в чём дело?
– Был некогда такой граф, кажется, в Венгрии, у него жёны не засиживались, он их убивал под разными предлогами и заводил новых.
– О, ужас, какой! Но это было раньше?
– И сейчас есть такие «синие бороды», думаю, мой брат такой же!
– Но ведь он женат, моя тётя Нина не жалуется на него.
– Чем ты ей поможешь, если она пожалуется? Про него тоже идёт молва, у него было и есть много женщин!
