И вот вспыхнула лампочка ночного светильника, залив светом комнату; немного приоткрыто окно. Всё, как он любил, устраиваясь для ночного чтения в мягкое коричневое кресло. Сейчас книга возьмет за руку и поведет своей бумажной тропой, буквы будут вырастать в деревья, лики смерти и волшебство.
Сиял ночник, свежий воздух струился по комнате, и уже на второй странице появился капитан. Вот он, держится за корму своего галеона, пристально щурится куда-то вдаль.
– Подзорную трубу мне!
Мигом подбегает подмастерье и аккуратно вкладывает её в капитанскую руку.
– Проклятье! – выругался капитан. – их там целая армада! Поднять паруса, выкатить пушки!
Но на этом чтение внезапно оборвалось, книга захлопнулась. Видимо, парень, невольно решил досмотреть исход битвы во сне.
Едва продрав глаза, он вдруг вспомнил, что завтрак завтраком, а в книге то у него намечается славная битва, и раскрыл на пятьдесят девятой, где буквы снова свились в яркую картинку:
– Поздравляю вас, капитан! Армада разбита! – радости подмастерья не было предела.
Вот тут парень оторопел… Как так? Сначала «выкатить пушки», а потом сразу «поздравляю вас, капитан»? Да быть такого не может. Колдунов на корабле не было… чтоб так сразу… Да и любой автор будет смаковать это побоище в двух-трех главах минимум!!!
Ладно, читаем дальше…
В блеске закатного солнца переливалась палуба галеона, вокруг кричали чайки, норовя ухватить что-нибудь со стола матросов.
– Чаю. – коротко сказал капитан подмастерью.
– Сию минуту!
Он осторожно коснулся губами горячей кружки и тут же выплюнул всё себе под ноги:
– Ты что мне за гадость принес, паршивец?
Подмастерье невольно отступил назад:
– Да я тебя…
Глухой удар ногой в живот и прислуга катится по отполированным доскам.
Парню вдруг самому после этого захотелось чаю. Наливая себе в стакан, он специально отсыпал сколько нужно сахара, чтоб не повторять капитанскую участь.
Открыл книгу, а там… Капитан стоит на коленях перед подмастерьем и просит принести ему кофе.
Что происходит? Как так?
И прямо на его глазах буквы начали меняться местами… некоторые растворялись, повсюду появлялись новые слова:
«Понимаешь, я не хуже его. Ты читаешь книгу и восхищаешься нашим капитаном Роггером, всюду его оглушительные победы, потопленные суда, каюта увешана испанскими, британскими, индийскими флагами… а я? Конечно, всего лишь подмастерье, который подает подзорные трубы да наливает чай. Это Я должен был громить ту армаду! Это Я должен был пинать его ногой в живот. Я должен быть героем первого плана!»
Парень не верил своим глазам, а чехарда букв неумолимо продолжалась…
«Когда мы входили в пролив и чуть не сели на рифы, Роггер спал как убитый после рома, и именно ваш покорный слуга первым скомандовал повернуть штурвал. А бунт? Ты не знаешь? На 411 странице. Я разоблачу заговорщиков и их скинут за борт».
– Читатель невольно спросил: «Но капитан есть капитан, дослужись, купи судно, почему ты не уйдешь?»
«Да потому что мне некуда уходить! Я заточен тут… между словами „принеси“ и „подай“, между его вшивыми прихотями и его же беспробудным пьянством. Я всегда был вторым… всегда!»
И тут парню стало по-настоящему жалко подмастерье. Он вспомнил, что и с ним такое бывало не раз в реальной жизни, что толстосумы с пустотой в голове всегда будут по рангу выше бедных гениев, что ранг и реальность – не всегда одно и то же.
Он взял ручку и аккуратно написал в конце книги:
«Я в тебя верю».
Право на смерть или «Тореро»
В Мадриде полдень.
Уличные гитаристы обжигали пальцы о струны гитар, а вспотевшие ляжки сеньорит делали погоду ещё горячее. Я намеренно притушил свои эмоции и позывы, размеренными шагами ступая по тёплому камню мостовой. Афиши на фонарных столбах так и сверкали известным именем: Муэртэ… Муэртэ – укротитель быков! Муэртэ – король матадоров! Да, это моё прозвище… Которое приходилось завоёвывать годами, танцуя с красной тряпкой и рапирой. В переводе на другие языки – «смерть», и не из-за числа рогатых голов, упавших ноздрями в песок, нет! Просто она всегда была рядом, стала мне сестрой, любовницей, парфюмом моей жизни. Оставляя приятный реверс, бывало, проносилась около виска или пыталась поддеть снизу на радость публике. Да не получалось. Пока что.
Кстати, ближайшее свидание со «смертью» было запланировано на сегодня, её красота будет измеряться внушительными рогами матёрого тороса. В городе шептались, что, мол, вывели новые бычьи гены, что ярость быка удваивается… волновались за меня.
На что я им отвечал:
– Самое страшное, что было в моей жизни – так это протухшая Паэлья, а рога и копыта… так… пара пустяков.
– Но он же тебе…?!!
– …как и все остальные проиграет.
Я улыбался им и шёл дальше.
– Главное – победа над собой, мой мальчик, без этого тебя задерёт даже слепой котёнок, не то что бык. – за чашкой чая учил меня Мендосо, царствие ему небесное. – А бык обычное существо: у него всё та же реакция, скорость, мощь, которые ты можешь почувствовать. Главное – следить за его мышцами – в них разгадка, в них и красота от природы. И ты сразу поймёшь, что надо делать. Однако, помни, Муэртэ – ты не мясник, и не потому что получаешь в десять раз больше песо, а по другому поводу: тореро – человек огня, суть которого – танец, а не шницель в духовке.
Я уронил слезу от этого голоса в голове… Мендосо знал о чём говорил, он был прекрасным матадором, но его свидание со смертью на песке арены было неудачным. Zapatillas (чёрные ботинки) проскользили в самый неподходящий момент, и бык подцепил его на противоходе, рапира вертикально втыкается в песок и потом. Гром. И занавес…
Эти грустные мысли не давали покоя, но когда я переходил через дорогу, то краем глаза заметил неладное – бешено мчится автомобиль! 10 метров…5…2… Тело само всё придумало: крутанувшись чуть в сторону и вверх чудом убереглось от тонны железа!
Дыхание даже не участилось. Кажется, я готов…
Громогласно объявили:
«Дамы и господа! Случилось то, чего вы так давно ждали! Великий бой гранд-матадора Муэртэ с торосом Эспада, этот разъярённый бык отправил на тот свет множество людей с рапирами и учитель Мендосо – один из них».
Внутри похолодело и я прошептал:
– Эспада… я убью тебя.
***
Даже через транквилизатор я чувствовал, эту толстую иглу, которая погружается в кожу. Язык беспомощно вывалился изо рта и проступила пена. Я насадил бы на рога их всех, как шашлык, окажись они против на мадридском песке! Я насадил бы наса… дил.
