– Лайне, вот скажи, ты хочешь стать богатой? Или хотя бы ни в чем не нуждаться?
– Мам, в первую очередь я хочу стать счастливой.
– Одно другому не мешает. А вот обрести счастье без денег у тебя вряд ли получится. Поверь мне.
– Ларсен сможет прокормить нас обоих. Когда-нибудь он скует лучший на свете меч… а я буду ему помогать. Раздувать меха, прибирать в кузнице.
– Твой Ларсен получает сущие гроши, а ты и вовсе ничего не умеешь. Пойдут дети, и вам сразу станет не до заработков. Тебе всего четырнадцать, доченька, а ты уже решила погубить свою жизнь.
– Ой, мам, вот только не надо снова рассказывать, какие у вас с папой были грандиозные планы, как появилась я и все пошло Ингру в…
– Лайне!
– Прости, мам, но я хочу выйти замуж и устраивать свою жизнь по собственному разумению.
Седовласая, совсем еще нестарая женщина грузно опустилась на край широкой деревянной лавки. Уронила на стол натруженные руки с рельефно проступающими венами. Забытое полотенце сползло с колен. Женщина не сводила с дочери спокойных, но безнадежно усталых глаз:
– Твой отец всю жизнь копил ридии, каждый грошик откладывал, чтобы устроить твою судьбу. Десять лет назад один из магистров тебя осмотрел и признал годной. Это большая удача, немногим из таких, как мы открыт путь в Великий Храм.
– Мне плевать, насколько он велик. Я туда не поеду!
– Магистры не влачат существование в таких вот забытых Ингрой поселках, они оберегают покой горожан. К тому же работа выпускников Храма великолепно оплачивается.
– Мне не нужны деньги, и я не хочу в город!
– Всю жизнь провести здесь?! Каждый день видеть одни и те же лица, наплодить кучу обреченных на нищету детишек, умереть раньше времени от тоски, от того, что жизнь кончилась, едва начавшись?!
В который раз за последний месяц каждое обсуждение, каждая невинная на первый взгляд беседа неминуемо сворачивает на одну и ту же тему?! Лайне потеряла счет. В глазах родителей она, очевидно, выглядит кем-то вроде несмышленого, не чующего своей выгоды кошлиса. Упрямство дочери выводит их из себя. Отец то и дело стучит кулаком по столу, мать находит все новые и новые доводы, уговаривает и умоляет.
Своенравно откинув за спину роскошную пшеничную гриву, девушка гневно сверкнула глазами:
– Мам, я люблю Ларсена, как ты не понимаешь?
– Я все понимаю, – мать тяжело вздохнула. – Но что же делать? Все уже решено, Лай.
Недавно отец совершил подвиг – заплатил последний взнос, сумел уложиться до ее совершеннолетия. Внесенные ридии навсегда отошли в казну Храма, если Лайне откажется от обучения, никто их не вернет. Занятия начнутся через месяц, на раздумья времени почти не осталось. Ехать надо на этой неделе, не откладывая. На будущий год она станет слишком взрослой, в обучение ее уже не возьмут.
– Лучше бы отец на эти деньги дом подновил, – угрюмо буркнула себе под нос Лайне и отвернулась.
Вечер 23 сентября. Красавчик Ник
Ей богу, эта дура сама бросилась под колеса – возникла в свете фар прямо перед капотом, словно выросла из-под земли. Мгновенно метнулась обратно, но увернуться похоже не успела. В зеркале было видно, что девчонка с размаху села на пятую точку и схватилась за коленку. «Уж не нарочно ли кинулась?».
Он все-таки остановился. Не двигаясь с места тщательно осмотрелся. Вроде никого. Выйдя из машины, поставил ее на сигнализацию и только после этого осторожно приблизился к сидящей на асфальте девушке:
– Сильно ударилась?
– Не очень.
Глаза незнакомки полнились слезами, голосок звучал мелодично и беззащитно. На штанине светлых летних брюк расплывалось кровавое пятно. Вид романтичной и безобидной простушки… вот только за спиной у девчонки торчал из ножен эфес какого-то оружия. И еще беспокоил акцент. Неопределимый и едва уловимый. Прибалтика? Германия? Не понять.
– Тебя подвезти?
– Куда?
– Куда скажешь.
Незнакомка внезапно просияла:
– Тогда подвези к тебе.
– В смысле? – Ник слегка оторопел. – Ты что, работаешь?
– Работаю? – девушка озадаченно нахмурилась. – А, поняла. Нет, я из дома сбежала, мне идти некуда.
«На улице прохладно, а она в одной рубашке. Потому что ушла из дома? Ой ли?».
– От мужа? От родителей?
– От родителей, конечно. Мне еще рановато замуж, – улыбка девушки сделалась настолько нехорошей, что Ник почти раздумал пускать подозрительную жертву ДТП в машину. Словно заметив это, незнакомка пожаловалась:
– Нога сильно болит. У тебя найдется йод или перекись?
Он помог ей подняться. От девушки пахло каким-то фруктовым шампунем, она казалась невесомой, точно пушинка и очень горячей. Ник украдкой скользнул взглядом по стройным ногам, по симпатичной мордочке, по блондинистым коротким волосам. «А ведь жена вернется от родителей только через три дня» – мелькнула преступная мысль.
Дома гостья, шипя от боли, выпуталась из штанов и склонилась над окровавленной коленкой. Кожа оказалась рассечена, но более серьезных повреждений на первый взгляд не обнаружилось. Наскоро промыв и залепив ранку пластырем, девушка заметно оживилась. Предприняла несанкционированную экскурсию по квартире, непринужденно расположилась на кресле в спальне и заявила:
– А у тебя тут так… стильно, прямо как в кино. О, а дисплей какой огромный!
Вновь промелькнула мысль, что жена далеко, а девица явно не против. Как бы между прочим заглянув в бар, Ник извлек на свет бутылочку Совиньон и пару фужеров:
– Вина?
– С удовольствием, – она улыбнулась, причем так, что неоформившееся решение оформилось окончательно. – А поесть у тебя не найдется? И еще, если ты не против… я бы искупалась.
– Тетенька, дайте попить, а то так есть хочется, что переночевать негде, – едва слышно пробормотал Ник, указал незнакомке на дверь ванной и отправился на кухню мастрячить бутерброды.
Все шло отлично. Вино почти закончилось, бутерброды тоже. Разнеженная, завернутая в банное полотенце девица восседала у Ника на коленях.
– Может, наконец, познакомимся? Я – Ник. А тебя как звать-величать?
– Угадай, – девушка игриво куснула его за ухо.
– Наташа?
– Точно!
«Все-таки ночная бабочка, и хорошо, если не клофелинщица», – пронеслось у Ника в голове. В этот момент девушка потянулась за вином, небрежно закрепленное полотенце сползло… и Ник как-то незаметно забыл о своих опасениях.
…Он проснулся среди ночи, мгновенно все вспомнил и похолодел. Собирался ведь выставить сомнительную знакомую до полуночи, а вместо этого самым позорным образом уснул. Поделом ему будет, если все ценное уже вынесено из квартиры.
Действительность оказалась совсем иной, нежели ему представилось спросонья, но легче от этого не стало. Девица никуда не делась. Поджав ноги и не шевелясь, она сидела нагишом на широком супружеском ложе и не отрываясь смотрела на Ника. Из глаз мнимой «Наташи» исходило тусклое болотно-зеленое свечение.
