Большой зал пражской ратуши. Торжественная музыка, шуршание одежд и нервное покашливание.
ГОЛОС ПРАГИ(официально). Так, вот и вы, панове. Подходите ближе, не робейте. Не вас же судят. Присаживайтесь. Нет, не сюда. Это скамья для подсудимых. Когда-то ее сколотили из необструганных досок, чтобы занозы безжалостно впивались под кожу и не позволяли преступникам расслабиться даже на мгновенье. Кто на ней только не ерзал, знали бы вы… Но за тысячу лет столько людей предстало перед нашим судом, что скамья уже отполирована, будто зеркало. Однажды и вас приволокут сюда в колодках, тогда полюбуетесь на свое отражение. Пока же занимайте кресла присяжных заседателей.
Чего же вы топчетесь на месте? А, вас тревожит вопрос: с какой стати? Почему из миллионов ныне живущих выбрали именно вас? Это не секрет, панове. Потому что вы любите страшные сказки. Те самые, которые рассказывают жутким шепотом, глядя на полную луну. Те самые, от которых перехватывает дыхание и кровь стынет в жилах, а кожа покрывается невидимой ледяной коркой. Те, что возвращаются снова и снова в ночных кошмарах. Вы слышали подобные сказки много раз, но сегодня вас ждет нечто особенное. Эта история – не сон и не бред, все произошло наяву, что, собственно, я и берусь доказать.
Наш первый свидетель – Мартина Бржезова. Карманная воровка. Ну-ну, дитя, не смущайся. Это ведь в прошлом, верно?
МАРТИНА (тихо). Верно.
ГОЛОС ПРАГИ(резко). Говори громче, чтобы все слышали!
МАРТИНА (громко). Это в прошлом.
ГОЛОС ПРАГИ (снова официально). Чудесно. Мы как раз хотим ненадолго вернуться в прошлое. Скажи, дитя, когда началась эта история?
МАРТИНА (рапортует). 17 июля 1883 года.
ГОЛОС ПРАГИ(перебивает). Я спрашиваю не про убийство. Когда ты впервые услышала про Голема?
МАРТИНА (задумчиво и робко). Я не помню точной даты. Примерно лет за десять до этого. Я тогда была еще совсем маленькой…
ГОЛОС ПРАГИ (с нажимом). Но сам момент ты помнишь отчетливо?
МАРТИНА(испуганно). Помню, как будто это было вчера.
ГОЛОС ПРАГИ(все так же официально). Скажи, дитя, ты тогда испугалась?
МАРТИНА (шепотом). Очень.
Небольшая спальня. На кровати спит БАБУШКА. На другой кровати МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА и МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА. В комнате темно и тихо.
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(жалобно). Бабушка…
БАБУШКА (всхрапывая, сквозь сон). А?
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(тормошит ее, еще более жалобно). Бабушка, ну проснись.
БАБУШКА (просыпаясь). О, Гос-споди… Чего тебе, Мартинка?
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(шепотом). А правду говорят, что он опять приходил?
БАБУШКА(не понимая). Кто приходил?
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(страшным шепотом). Голем.
БАБУШКА (удивленно). Это кто же такое говорит, внученька?
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(мстительно). Эльжбета говорит.
БАБУШКА(сердито). Элишка, ну-ка поди сюда!
Нет ответа.
БАБУШКА (еще более сердито). Не притворяйся, егоза. Я же слышу, что ты не спишь. Подойди ко мне.
Слышно, как шлепают по полу босые ноги.
БАБУШКА (уже спокойнее). Ты зачем сестренку пугаешь?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(сердито). Ничего я не пугаю. Чистая правда! Голем приходил вчера на Анненскую улицу и убил мясника.
БАБУШКА (удивленно). Да с чего ты взяла?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (уже менее сердито). Франтишек божился, что сам видел, как труп выносили из мясной лавки.
БАБУШКА (вспоминая). Это какой Франтишек? Сын кривой повитухи?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (с вызовом). Он самый.
БАБУШКА (возмущенно). Весь в мать! Та тоже шастает по округе, собирает сплетни, а если нечего сказать, выдумывает небылицы. Мясник наш, пане Игнац, три дня пил без продыху, вот сердце у него и не выдержало. Но злые языки наплетут всякого…
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(упрямо). А откуда у покойника глина во рту? Я сама слышала, как полицейские под нашими окнами шушукались. Один говорит: «И ноздри, и горло забиты, будто кто положил огромную глиняную ладонь на лицо мясника, и так держал, пока пане Игнац не задохнулся».
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(испуганно). Ой, страсти какие! Бабушка, можно я свечу зажгу?
БАБУШКА (ворчливо). Ишь чего удумала, свечи зря переводить.
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (не слушая). А другой полицейский отвечает: «И как же нам теперь убийцу искать? Шлюхина ляжка!»
БАБУШКА (возмущенно). Замолчи, Элишка! Негоже такие слова повторять. Вот я тебе язык мыльным корнем натру, чтоб на всю жизнь запомнила… Спите уже, непоседы!
На короткое время воцаряется тишина. Слышно, как ворочается бабушка, как сопят девочки.
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(робко). Бабушка…
БАБУШКА (сердито). Чего тебе?
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА(замирая от ужаса). А этот Голем… Он очень страшный?
БАБУШКА (зевая). Не знаю, деточка. Я сама не видела.
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(упрямо). А я видела!.
БАБУШКА (умиротворенно). Спи уже, выдумщица.
МАЛЕНЬКАЯ МАРТИНА (толкая сестру в бок). Бреховка она, а не выдумщица.
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (запальчиво). Видела, видела! Все говорят, что Голем – великан, а он просто высокий. Но сапожник из Кислого переулка всяко повыше будет. Сапожник может к нам в это окно заглянуть, хоть мы и на втором этаже. А Голем даже до подоконника макушкой не дотянулся.
БАБУШКА (снова ничего не понимая). До какого подоконника? До нашего? Что ты говоришь, Элишка? Когда ты Голема видела?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА (хвастливо). Вчера ночью. Я проснулась оттого, что луна светит. Она же всегда в полнолуние над рекой висит, и прямо в мой угол лучами бьет. Вылезла я из кровати, чтобы задернуть занавеску, и в щелочку посмотрела. А по улице как раз Голем проходил.
БАБУШКА (с любопытством). Да ну? И что же ты увидела?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(горделиво). Спину увидела, и огромную голову. Шел Голем посередине улицы, расставив руки в стороны. Пальцы у него такие длинные, что доставали до стен домов слева и справа, а с ладоней стекала влажная глина. Если бы кто из прохожих попался навстречу, то не сумел бы проскользнуть мимо. Заграбастал бы его Голем. Даже тебя, Мартинка, хоть ты и юркая, он бы вмиг прихлопнул.
БАБУШКА (сердито). Элишка! Перестань уже сестру пугать. Не заснет ведь… (потом снова с любопытством) И куда, говоришь, Голем шел?
МАЛЕНЬКАЯ ЭЛЬЖБЕТА(передразнивает). Куда, куда… Известно куда! В лавку мясника на углу. Наутро оттуда вынесли покойника. Франтишек так говорит, а он зря болтать не станет.
БАБУШКА
