Любовь Попова - Голод. Одержимость

Голод. Одержимость
Название: Голод. Одержимость
Автор:
Жанр: Остросюжетные любовные романы
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Голод. Одержимость"
— Я беременна, любимый! — кричу сквозь слезы радости, но вместо ожидаемой улыбки на жестком, красивом лице вижу презрение и гнев. — А причем здесь я? - чеканит он слова, меня отталкивает. Не сильно, но до кома в горле обидно. — Не говори ерунды, мы столько занимались сексом, не мудрено… — Я стерилен, Василиса! Я не могу иметь детей!

Бесплатно читать онлайн Голод. Одержимость



Глава 1. Василиса


Заигрались. Почему-то именно эта мысль долбила дятлом мозг. Разрывала душу. Вызывала острое желание рвать на себе волосы.

Заигрались. Сходили с ума. Умирали в желании не расставаться ни на секунду. Дело даже не в сексе. Хотя, и в нем тоже.

Просто мне казалось, что я нахожусь в каком-то эротическом дурмане или романе. Наркотической зависимости. Да, я пыталась сосредоточиться и на себе: училась, занималась, дежурила в больнице.

Но Макар! О, боже! Больная!

Он настолько влез в меня, захватил, заполнил собой каждый уголок сознания, что без него начиналась ломка. Рядом же с ним я чувствовала себя похотливой кошкой.

А он. Он все принимал. Подталкивал к краю бездны, раз упав в которую назад пути не будет.

Центром вселенной стал Макар Черкашин. Господи, я ведь толком не знаю о нем ничего.

— Где ты родился?

— Далеко.

— Где твои родители?

— Еще дальше.

— Почему ты стал бандитом?

— Не смеши меня. Какой из меня бандит, сижу, мажу солнцезащитным кремом твое лицо.

— Ты сам захотел.

— Конечно, вот бандитом тоже захотел и стал.

— Ты смеешься надо мной, — бурчала, отталкивала руки, но они тут же попадали в плен. Точно так же, как и я в плен его темно синих, почти черных глаз.

— Я всегда над тобой смеюсь, — усмехался он и потом увлекал меня на спину, вкрадчиво шептал, обволакивая запахом ментола и порока. — Но еще больше я хочу тебя трахать. Просто вставить по самые яйца и никогда не выходить. Я хочу тебя всегда.

— О, Макар, — стонала я, а сейчас смотрю на его неподвижное тело, все еще такое мощное тело в больничной палате и бесшумно рыдаю.

Заигрались.

Забыли, что кроме наших желаний, есть реальный мир. Что Макар не менеджер в МВидео, а человек, держащий подпольный клуб для извращенцев.

Иногда в камеру я видела таких людей, что отвисала челюсть, но Макар подбирал ее и уводил, дав подзатыльник пропустившему меня охраннику.

Я уже и забыла, когда нормально общалась с друзьями, полностью поглощенная первыми отношениями в своей жизни. Больными отношениями.

Так нельзя любить. Нельзя зависать на человеке настолько, что кажется, умираешь, если он перестает смотреть на тебя, касаться тебя, любить тебя.

Он не признавался. Ему и не надо было. Я видела. Чувствовала. Знала! Знала! Я все, слышишь, знаю.

Он был груб со всеми. Никогда не шутил. Говорил четко, коротко, по делу. Играл роль, носил маску. И только рядом со мной, за шторкой, автомобильной дверцей, дверью в квартиру, он стягивал ее так же быстро, как мои трусики.

— Сними их, хочу вылизать тебе писечку.

Боже, когда он это сказал, я смеялась очень долго. Смеялась и все равно следовала его приказу. Смеялась, пока он опрокидывал меня на стол и задирал ноги за голову. И тут же прекращала смеяться, когда он опалял дыханием промежность, смотря прямо в глаза:

— Я же говорю. Писечка. Тугая, розовая, горячая и влажная. А знаешь, что самое главное?

— Что? — спрашивала я, срывающимся шепотом, чувствуя, как сердце заходится в бешеном, бесконечно прекрасном ритме.

— Только моя, — переводил он взгляд туда, опускал как в чащу палец, заставляя издать порочный стон и задержать дыхание, пока пробовал сок из этой чаши. — Сладкая.

— Василиса, — услышала я сквозь шум мыслей родной хриплый голос и вскочила, подбежала, упала в ноги перед кроватью и схватила руку.

Целую каждый палец, укладываю щеку в ладонь, смотрю еще в поддернутые лекарственной дымкой глаза.

Живой. Дышит. Разговаривает. Больше и не надо ничего. Люблю его. Больше жизни ведь люблю.

— Я тут, тут, мой хороший. Болит что-нибудь? Ритм ровный, температуры нет. Пить хочешь? Я принесу.

Я хотела пойти за стаканом, уже встала с колен, но его, удивительно сильная для такого состояния, рука схватила меня за запястье, останавливая.

— Не применяй силу. Тебе восстанавливаться надо, — улыбаюсь, прошу.

— Сядь.

Я замерла. Его тон. Этот взгляд. Словно он там, на скале. Я протягиваю руку, кричу: «помоги выбраться!», а он молчит. Молчит, о чем-то думает. Нехорошем. Он тоже понимает. Заигрались. Только вот выводы в его глазах другие. Ужасные. Ненужные.

Тело бьет озноб, и я сажусь, чувствуя, что ко мне медленно подбирается п*здец. Не смей Макар. Не делай того, о чем потом будешь жалеть. Того, от чего я умру.

— Тебя не задело?

— Нет, ты же меня прикрыл, — лепечу, улыбаюсь, глажу его руку, но он. отнимает ее. Свою руку. Отнимает от моей. Словно сердце рвет на части.

— А могло задеть.

Тело напряженно до предела. Кто-то тянет его как струну, вот только теперь ни грамма предвкушения удовольствия, только боль. Острая. Обжигающая.

— Меня и кирпич может случайно убить. А знаешь, сколько случайный смертей на дорогах. И от случайных грабежей умирает пол процента земли. А если у меня грипп случится, то я тоже могу случайно умереть, — срывается голос на крик, и он не остается в долгу.

— Но это не случайность!

Звенящая тишина. Полумрак. Еще пару минут назад я купалась в этом, в его близости, в осознании, что он живой, а теперь мне хотелось исчезнуть. Раствориться. Стать самой темнотой и навсегда забрать в свои объятия Макара.

— Мы справимся, — шепчу, не хочу терять надежду.

— Мы, — отбивает он метрономом слова, вбивая тупой конец кола мне в сердце, — ни с чем. Справляться. Не будем.

— Что?

— Нас нет.

— Ты лжешь! — не сдерживаясь, кричу я, ощущая, как меня сотрясает дрожь. — Как ты можешь так нагло врать?! Я люблю тебя! Я буду с тобой! В горе! В радости! Мы, — нажимаю, — справимся!

— Твои романтические чувства, твоя проблема. Это был просто отличный трах, и он закончился, — лицо, как камень, ни тени усмешки, эмоций.

— Трах? — не могу поверить. Взлеты и падения. Зависимость и агония. Просто трах?

— Да, отличный качественный. Ты быстро всему научилась.

— Скотина! — истерика как змея душит. — Как ты можешь! Да у тебя и не встанет на другую! Ты сам говорил! Говорил, что хочешь меня всегда!

— Чего только не сделает мужчина, чтобы телка дала в задницу.

Рев огласил вязкую тишину палаты.

Это кто? Я так кричу?

Я набрасываюсь на все еще раненного Макара? Я ору ему в лицо и царапаю ногтями щеки? Вспоминаю порочное движение внутри себя. Сначала тесная боль, успокаивающий шепот, а потом удовольствие, ослепляющее, сводящее с ума, и мой крик, пока член тараном рвет: «Еще!».

Меня, сопротивляющуюся, захлёбывающуюся криком и слезами, выносят из палаты на руках и сажают в машину. Слышу холодный, без тени жалости голос Данилы. Не надо меня жалеть, я и сама с этим отлично справлюсь.

— Так будет лучше. Ты же понимаешь.

— Не понимаю.

Глава 2. Василиса


Когда в душе поселяется тьма отчаяния, свету там нет места. Именно поэтому уже третий день я не открывала шторы в своей комнате в общежитии. И хоть девчонки, да и Паша были недовольны — не возникали. Наверное, боялись, что я вскроюсь или повешусь.


С этой книгой читают
- Мне кажется у него появилась другая, - шепчет мне Ритка, пока ее муж берет нам кофе. Я отвожу взгляд. Становится дико стыдно и неудобно... - Ты ведь говорила, что тебе все равно, что у него может появиться женщина. Бывший же муж все - таки... - Ну говорила... Просто тут что - то серьезное. Я никогда его таким не видела... - Каким? - спрашиваю, вся во внимании. Становится дико интересно, как мог измениться ее бывший муж из-за нашего с ним секса.
— Хватит ныть. — Наиль…Это твой ребенок... — Тебе самой не надоело унижаться? — Надоело, но это же правда… — Твоя правда, которую легко опровергнул тест. Короче, Крис, тут ноут, вещи твои. Ты потом пришли адрес, где устроилась ну или, если дома будешь. Я остальное пришлю, — ее поднимающийся вой отдается стуком сердца. Но все правильно. Она должна понимать, что не пройдет ее обман. Пусть к настоящему отцу ребенка идет. – И еще. Достаю из кошелька
Виктория Даниленко золотая девочка. Дочка влиятельного полковника, живущая по принципу «Каждый день как последний». Марат обычный вояка, живущий по строгим нравственным правилам и строящий большие планы. Между ними ничего общего. Между ними разница культур и моральных принципов, между ними пропасть социальная пропасть. Между ними страсть, которой невозможно сопротивляться. И вопрос лишь в том, сожжет она их, или согрет на всю оставшуюся жизнь…В к
— Куда спешишь, красивая? – слышу знакомый голос и оборачиваюсь. Саид, кажется. Что он тут забыл?. – Аборт хочешь сделать? — Что? Вас это не касается… — Еще как касается, учитывая, что ты понесла от меня. — Это сделали вы? Чем – то накачали меня, а потом воспользовались? Я сделаю аборт, а потом посажу вас за решетку! Только делаю шаг, как он дергает меня на себя и поднимает в воздух. Я кричу о помощи, но рыцарей нет. Только дракон, что пихает м
Молодая девушка проживает в обычном городе, обычную жизнь и все у нее идет ровно и гладко до того момента пока она не узнает о предательстве любимого человека. Привычный мир рушится, ее пожирает злость, и ненависть. Она начинает встречать непонятные знаки, которые ей разгадать не под силу. Запутавшись во лжи, она хочет разорвать все, что связывает ее с этим человеком. Но она встречает странного старика, который помогает ей найти свою дорогу, она
Манекенщица Таня Серова не восприняла всерьёз предсказание цыганки о трёх тяжелых, опасных днях. А вещунья права: назавтра погибает сосед Тани, и она под подозрением. Не успевает опомниться, как за неё берутся бандиты, охотящиеся за алмазами. А тут ещё и теракт на рынке и много другой головной боли. Дело было бы совсем плохо, не обратись она к благородному сыщику Андрею Каролю, для которого предотвращение преступлений и защита невинных – не пусты
Роман с письмами о любви в эпоху новой опасной болезни и старой бумажной переписки. В основу положен подлинный случай.Написан в 1992 году. Опубликован в 2013 году в издательстве "Известия".
Она не видела, как Мир завис на краю, в агонии отсчитывая минуты до своего падения, но ей пришлось стать участником того, что произошло после. Когда от великой цивилизации остаются лишь обломки, перед тобой встает единственная задача – выжить. Дерра вынуждена прятать лицо и жизнь, скрываясь от людей, насквозь пронизанных проклятьем, забирающим не только тело, но и душу. Бежать от тех, кто забыл, что такое человечность и ценность жизни. Но сможет
В книге воспоминаний Павла Назарова «Бегство из Центральной Азии» повествуется о сложном для Туркестана времени Гражданской войны начала XX столетия. Автор – русский геолог и натуралист был одним из руководителей восстания против большевиков в Туркестане. О его восприятии событий и о трудном пути к спасению рассказывается в этой книге. Для широкого круга читателей.
Настоящая повесть-сказка написана на основе кыргызского эпоса «Эр Тёштюк», в котором повествуется о приключениях эпического героя в подземном мире. Батыр встречается с мифическими персонажами, борется со злом во имя справедливости и любви.«Эр Тёштюк» – один из древнейших эпосов кыргызского народа, уходящий корнями в эпоху древних тюрков. Отголоски этого эпоса есть и в фольклоре западносибирских татар (эпос «Иир тюшлюк») и в казахских сказках («Ер
В книгу «По берегам Западной Двины» вошли воспоминания офицера 1117-го стрелкового Двинского полка 332-й Ивановско-Полоцкой стрелковой дивизии, рассказ о себе и своих товарищах, о боевом пути полка в годы Великой Отечественной войны 1941-1945 гг., в составе которого М. М. Никонов, ставший в 19 лет командиром батареи, прошел путь от Москвы до Кенигсберга. В течение долгих военных лет ему довелось служить и в подразделениях обеспечения, и побывать
Сексуальность является эгоцентрической тенденцией, которая подталкивает человека искать только удовольствий, даже если это в ущерб другим. Любовь, напротив, думает, прежде всего, о счастье другого, она основывается на самоотречении и жертве: жертвовать бременем, силами, деньгами, и даже своим собственным удовлетворением, чтобы помочь другому, чтобы позволить ему расцвести и развить все свои способности. Нет ничего прекраснее любви, когда вы готов