Ahoj1, Сис!
Я, конечно, могу сразу тебе всё рассказать! Вот прямо взять и выпалить, что нашёл… Но не буду. По телефону или «Скайпу» точно бы не сдержался. Вот поэтому и придумал оригинальный ход – всё наговорить на диктофон. Буду себе представлять, как в процессе прослушивания ты меняешься в лице, как левый твой глаз слегка прищуривается, правый открывается больше и больше, как по мере удивления ты хрустишь костяшками своих длинных пальцев и нервно сгрызаешь лак с ногтей. Ладно-ладно, убирай ухмылку, есть у тебя такая привычка. Спроси хотя бы у Гонзы. Конечно, очень жаль, что не смогу всё это лицезреть воочию.
Так вот, Сис, пока вы там прохлаждаетесь в своём Тунисе, тут твой братец вершит судьбы. Ну, не мира, конечно, но уж наши точно. Напряглась там, небось? Думаешь, что за доморощенный вершитель у нас тут такой понтуется? А вот он я!
C чего бы начать? А давай начну с обиды. Быстренько вспоминай нашу встречу напоследок. Стромовка… Май, кажется. Пока пацаны пинали какой-то черепок, я попытался было заикнуться о своём новом увлечении – копирайтинге. Ты удивилась незнакомому слову и возжелала подробностей. И только я открыл свой фонтан красноречия, как позвонил твой олух Гонза. Он как всегда по-свински бесцеремонно затребовал тебя для удовлетворения своих мелкоэгоистических замыслов. И ты, дёрнув меня извинительно за ухо, быстро улизнула от моих откровений с близнецами в охапку. А я так и остался стоять в парке один-одинёшенек на предпоследней ступеньке почти оргазмической недосказанности. Было обидно! Да! И ради кого, собственно, такое страдание?
Зато теперь ты не сбежишь. Надеюсь… И я точно расскажу, что за зверь копирайтинг и как он повлиял на наши с тобой судьбы. Без этого ты сочтёшь меня больным на голову.
Сис, вспоминаем теперь мой блог. Да, ты его читала и даже комментила, однако регулярно ела мне мозги с требованием найти занятие посерьёзнее. Конкретики от тебя не поступило, и мне пришлось раскинуть мозгами самостоятельно. Да, Сис, я тоже могу напрягать извилины, не тебе же одной отдуваться за всю нашу семью. Я долго юзал эти самые извилины и решил, что будущее всё же за профиками. Вывод – нужно быстро специализироваться, а ниочёмный блог пусть остаётся вотчиной прыщавых тинейджеров. Вскорости мне пришла, я бы даже сказал, прибежала в голову гениальная идея: я начал разыскивать по сети малоизвестных художников. «Зачем?» – заинтересованно спросишь ты. А вот зачем: снабжая их картины своими оригинальными подписями, я стал постить их где только можно: социальные сети, тематические блоги, анонсы выставок и прочее. Помнишь же, у нашего соседа пана Рубека была энциклопедия искусств? Такие толстенные фолианты с шикарными для того времени иллюстрациями. У него в кабинете под старой зелёной лампой, ну, той, в стиле ар-деко, можно было с ними сидеть часами. Описания к картинам там были явно не для детей. Да что там, эти зубодробительные, иначе и не скажешь, тексты пропускали даже взрослые. Кто писал их, для кого? Кроме приступов тошноты и отвращения к высокому искусству, они ничего вызвать не могли. А я решил писать о новых картинах так, чтобы это читали все нормальные люди, получая при этом такие же живые эмоции, что и я.
Уже с первых постов я стал прирастать жирком из неофитов. Благодаря Цукербергу они лайкали и шарили мои посты в огромном количестве. Кто бы мог подумать, насколько пустой оказалась эта сетевая ниша. Я пришёл на это ристалище очень вовремя – сразу после битвы, чтобы среди трупов с обеих сторон застолбить ничейную землю. Тут нужно отдать должное и мне, согласишься, Сис? Видимо, у меня получилось своими умело приземлёнными мыслями приобщить их к ранее не доступному прекрасному. А всё на самом деле просто – я писал о чувствах, которые картины вызывают во мне, а не о том, чем занимаются прерафаэлиты, и откуда я знаю такое извращение. К тому же, как следствие перекрестного опыления среди френдзоны, опять же Марк постарался, я заочно познакомился и со многими уже известными «малярами». По незнанию они тянулись ко мне, думая, что я какой-то арт-агент и смогу продать их работы. И, хотя я их разочаровывал отказами, в какой-то момент, ты не поверишь, я вдруг стал зарабатывать на этом. Да-да, именно зарабатывать!
Вот видишь, Сис, ты тоже можешь быть не права – оказывается, и сеть способна прокормить одинокого волка. Первый заказ пришёл прямо по мессенджеру. Галерея молодёжного искусства в Праге заказала мне общий слоган для выставки и синопсис для каждого художника. Во всех материалах они подсветили меня как автора и, признаюсь тебе, заплатили неожиданно щедро для молодёжной тусовки! Ну, а потом как прорвало – стали названивать из разных галерей и выставок. Они просекли фишку, что заплесневелыми шаблонами заманить целевую аудиторию уже не выходит. Народ больше не ведётся на слово «перформанс». Продавцам стало ясно, что пипл хочет съедобных понятий. И вот так я вместо безработного инженера стал гордо именоваться копирайтером на фрилансе.
Эка я разошёлся! Так залюбовался собой твоими глазами, что забылся. Короче, однажды… Вот обожаю словечко «однажды», это такой классный событийный порожек. Вот ничего не было, не было, и вдруг: «однажды», – бамс! – и «наш бог сотворил Землю». Так вот, однажды мне позвонили из Парижа. Того самого. Одна известная галерея затребовала мои мозги. Вот не зря я дублирую свои посты на английском! Они там замыслили выставку одного новомодного портретиста. Я уже встречал его работы в сети, но ничего о нём не писал. А он, послушай, Сис, выкатил им условие, что, мол, как хотите, но анонс выставки должен быть поручен лично мне. Мне! Послушай ещё раз – только мне! Ты там правильно уловила смысловое ударение на слова «только» и «мне»? Ты уже начала гордиться своим бразером?
Они прислали мне пару его работ и зачем-то биографию. Я распечатал фотографии – я всегда так делаю, не воспринимаю картины на мониторе. И повесил их на стену. Формат А3 самый подходящий, чтобы вызвать во мне творческие потуги. Это были портреты. Два мужских и один женский. Весь нехитрый месседж художника я расщёлкал на раз. Иноземный бэкграунд с изображением каких-то фантастических планет и вполне себе земные люди на его фоне, сидящие в обычных креслах или на стульях. Плюс ко всему, для каждой работы был выбран свой преобладающий цвет. Поэтому условно можно было их назвать «Мужчина в коричневом», «Старик в жёлтом» и «Женщина в голубом».
