Уже смеркалось, когда он оказался у переправы. Мог бы добраться туда значительно раньше, если бы сам не оттягивал эту минуту.
Он пообедал с друзьями в Редки, но во время легкой непринужденной беседы не переставал со страхом думать о предстоящем ему деле. Друзья пригласили его выпить чаю, и он снова принял их приглашение, но после чая дальнейшее промедление стало невозможным.
Заказанная машина уже ожидала его. Он распрощался с приятелями, а потом проехал семь миль по прибрежной дороге; затем шофер свернул на лесную просеку, которая привела их к маленькому каменному речному причалу.
Он вышел из такси и подергал веревку большого колокола, вызывая с противоположного берега перевозчика.
– Не желаете ли, чтобы я дождался вас, сэр? – спросил шофер.
– Нет, – ответил Артур Калгари. – Я уже заказал машину, которая встретит меня через час и отвезет прямо в Драймут.
Шофер с благодарностью принял плату за проезд вместе с чаевыми и промолвил, вглядываясь в легкую туманную дымку над рекой:
– Лодка приближается, сэр.
Пожелав доброй ночи, он развернул машину и помчался вверх по склону холма.
Артур Калгари остался один возле причала наедине со своими мыслями и мрачными предчувствиями. Какая непроходимая глушь, размышлял он, словно находишься на краю света, у заброшенного озера в Шотландии. А ведь всего в нескольких милях отсюда остались отели, магазины, коктейль-бары и запруженные людьми улицы Редки. Калгари не впервой подивился этим удивительным противоречиям английского пейзажа.
Послышались мягкие всплески весел, лодка причалила к миниатюрной пристани. Артур Калгари спустился по крутому откосу и забрался в лодку, которую лодочник удерживал багром возле причала. Это был старик, показавшийся Калгари таким же древним, как и его лодка, и уж наверняка не менее дряхлым.
Холодный морской ветер бороздил поверхность реки.
– Промозглый вечер, – заметил лодочник.
Калгари согласился, что сегодня значительно холоднее, чем было вчера.
Он заметил, или ему это показалось, будто под напускным равнодушием в глазах лодочника затаилось любопытство. Вполне понятно, Калгари в этих краях чужак, а туристский сезон закончился. Более того, незнакомец переправляется через реку в неурочный час – поздновато для чая в кафе возле пристани. И вещей при нем нет, значит, не намерен здесь оставаться. (В самом деле, недоумевал Калгари, отчего он так припозднился? Не потому ли, что подсознательно откладывал эту минуту? Откладывал до последнего.) И вот он переходит через Рубикон… через реку… реку… память подсказала название другой реки… Темзы.
Его мысленному взору (неужели это было только вчера?) предстал человек, сидящий за столом напротив него. В задумчивых глазах скрывалось что-то затаенное, невысказанное… Видимо, подумал Калгари, эти глаза способны скрывать свои тайны.
Ужасная обязанность возложена на него. Но он должен ее исполнить, а потом… потом забыть обо всем!
Он нахмурился, припомнив вчерашний разговор. Приятный, спокойный, с хитрецой голос спросил:
– Вы твердо решили, доктор Калгари?
– Что же мне осталось? – раздраженно ответил он. – Неужели вы не понимаете? Вы не согласны? От этого не уйдешь.
Собеседник отвел в сторону свои серые глаза, скрывая хитринку во взгляде, но его ответ слегка удивил Калгари.
– Все нужно обдумать, рассмотреть вопрос со всех точек зрения.
– А не кажется ли вам, что есть лишь одна точка зрения – требование справедливости?
Он горячился, в какое-то мгновение ему показалось даже, что собеседник самым бесчестным образом пытается увильнуть в сторону.
– В определенной степени – да. Но знаете, иногда есть нечто более важное, чем пресловутая справедливость.
– Не согласен. Надо подумать о семье.
– Именно так, я как раз и имел в виду семью, – без промедления ответил собеседник.
Это возражение показалось Калгари несусветной чепухой! Потому что, если кто-то подумал о семье…
Однако ход его мысли нарушил тот же самый приятный и спокойный голос:
– Предоставляю вам самому во всем разобраться, доктор Калгари. Поступайте как знаете.
Под днищем лодки зашуршала земля. Рубикон перейден.
С мягким выговором, свойственным жителям западной части Англии, лодочник произнес:
– С вас четыре пенса, сэр, или вы еще поедете назад?
– Не поеду, назад дороги нет, – несколько высокопарно отозвался Калгари и, расплатившись с лодочником, поинтересовался: – Вам знаком дом под названием «Солнечное гнездышко»?
В глазах у старика блеснуло любопытство.
– Хм, конечно. Вон там вверху справа, за деревьями. Подниметесь на холм и вправо по новой дороге через строящийся поселок. Их дом последний, в самом конце.
– Благодарю вас.
– Вы сказали «Солнечное гнездышко», сэр? Где миссис Эрджайл…
– Да, да, – перебил его Калгари. Не хотелось говорить на эту тему. – «Солнечное гнездышко».
Странная усмешка искривила губы лодочника, напомнившего вдруг собой старого хитрого фавна.
– Так она назвала дом… во время войны. Дом новый, только что построен… и названия у него не было. А земля, где его построили… лес кругом… «Змеиное гнездышко», вот так! Но «Змеиное гнездышко» не для нее… не для ее дома название. Назвали «Солнечное гнездышко», как она захотела. А мы-то его по-прежнему «Змеиным гнездышком» зовем.
Калгари поблагодарил старика, пожелал ему доброго вечера и начал подниматься на холм. Обитатели поселка уже разбрелись по домам, но Калгари чудилось, будто невидимые глаза пристально разглядывают его сквозь окна коттеджей; все следят за ним, видно, знают, куда он идет. И шепчутся: «Он идет в „Змеиное гнездышко“…»
«Змеиное гнездышко». Какое ужасное, но точное название… острое, как зубы змеи.
Он решительно отогнал терзавшие его мысли. Надо взять себя в руки, надо тщательно обдумать, что он собирается сказать…
Калгари прошел в конец новой красивой улицы, по обеим сторонам которой находились новые красивые дома. При каждом доме был свой сад площадью восемь акров. Вьюнки, хризантемы, розы, герани – самые разнообразные цветы свидетельствовали о личных вкусах владельцев.
Дорога упиралась в ворота, на них готическими буквами было начертано: «Солнечное гнездышко». Он отворил калитку, прошел в нее и зашагал по тропинке. Перед ним возвышался дом – добротно построенное, но безликое современное здание с декоративным фронтоном и порталом. Такой дом можно увидеть в любом благоустроенном пригороде или вновь застроенном районе. Непривлекательный, по мнению Калгари, но вполне солидный. Река в этом месте делала крутой поворот. На противоположном берегу ее поднимался поросший лесом холм, а вдали слева по течению виднелись луга и фруктовые сады.
Ворох денег и абсолютное отсутствие воображения вместо хорошего вкуса, скромности и умеренности.
