Был вечер, и невидимое солнце мягко ложилось на белую перину снежных полей. Вот уже месяц, как в Россию едва заметной поступью пришла зима. Природа уснула. Птицы улетели на юг, а леса и поля укрылись белоснежным тёплым одеялом.
Ветер нарастал, замораживая всё вокруг ледяным дыханием. Метель поднялась громадной стеной и возвела за собой снежные вихри до небес. На юг наступал буран. В такую погоду немногие осмелились бы тронуться в путь. Но только не молодой водитель Саша Парус.
Тем вечером его друзья-студенты праздновали успешное окончание сессии. Саша был приглашён и обещал приехать вовремя. Там, в лесах Карелии находился небольшой деревянный дом с баней и хозяйственной пристройкой. Он принадлежал одному из друзей.
Это место было великолепным убежищем от городской суеты, серой скуки и житейских проблем. Летом там можно купаться в озере, рыбачить, гулять в лесу и устраивать пикники. А зимой друзья седлали снегоходы, вставали на лыжи, строили снежные крепости и отдыхали перед камином, укрывшись тёплым пледом. Это куда приятнее, чем тратить время на ночные клубы, думал Саша.
Однако внезапный буран срывал его планы. Напрасно друзья предупреждали Сашу, просили дождаться утра и только тогда уже тронуться в путь. Его было не переубедить. Саша Парус всегда был человеком нетерпеливым и горячим. В кругу друзей он был известен как заядлый прожигатель жизни и яркий представитель золотой молодёжи. Он был своеволен и стремился получать всё немедленно, здесь и сейчас. И не важно, что это – новая куртка, модная вещь или желаемый результат. Он всегда добивался своего.
Саша был избалован и жил без забот. Всё в его жизни было решено заранее – где учиться, кем быть, в каких кругах заводить друзей. В одном только он был уверен до конца: этот мир лежит у его ног. Ведь он молод, красив, умен и амбициозен. И ничто не посмеет нарушить это правило.
Но, несмотря на всё это, он был добр и отзывчив. И ещё он был верен одному железному правилу: любое обещание он выполнял всегда. И потому, пришпорив отцовский автомобиль, он мчался вперёд. Он не мог поступить иначе, ведь он обещал, что приедет вовремя.
В тот вечер вышло так, что, пытаясь объехать пробку, Саша пропустил нужный поворот с трассы и заблудился среди лесных дорог. Его кровь закипала, и каждая потерянная минута приводила его в ярость.
– Быстрее, быстрее! – подгонял он себя, вдавливая педаль газа в пол.
Снова и снова он останавливался и безрезультатно склонялся над картой.
– Странно, – думал он, – я мог бы поклясться, что знаю дорогу наизусть! Я ведь столько раз бывал там!
И он мчался вперёд, обгоняя сонные попутки и оставляя позади огни деревень. Он ловко входил в повороты, разгоняясь и снова маневрируя. Ревел двигатель, и грязь со снегом летели из-под колёс.
Когда внезапно стемнело, Саша перепугался не на шутку. Нервы натянулись как струны. И молодой водитель разгонялся, пытаясь нагнать ускользавшее время. Куда ехать дальше, он не знал. Его вжимало в спинку кресла, и кровь застывала от скорости. Широкие и размашистые ели, сосны и гранитные валуны мелькали вокруг, будто в калейдоскопе.
Впереди в свете фонарей показался посёлок. Дома проносились мимо на огромной скорости. Ни в одном из них не горел свет – была уже глубокая ночь. Скорость автомобиля доросла до ста пятидесяти. Чёрной стрелой он влетел в поселок и тут же скрылся в ночи.
Вскоре стоящий справа от дороги лес прекратился. Дальше был глубокий склон. Петляющая дорога вытянулась и стала совершенно прямой, как взлётно-посадочная полоса.
– Да что же это?! Куда я попал? – испуганно спросил Саша. Схватив сотовый телефон, он стал набирать номер друга.
На какой-то момент Саша отвлёкся. А когда он посмотрел вперёд, его сердце едва не вырвалось из груди. Трудно описать целиком это состояние – его как будто бросили в ледяную прорубь. Мурашки сотней тысяч иголок вонзились в кожу. Саша чувствовал, как шевелятся от ужаса волосы на его голове.
Перед ним на дороге были животные. Кто это, Саша не разглядел. Он мог бы поклясться, что ещё секунду назад их там не было. Рефлексы сработали безотказно. Саша с силой ударил в педаль тормоза и до упора выкрутил руль вправо. Животные – ими оказались олени – промелькнули где-то рядом. В какой-то призрачный миг Саша успел разглядеть их полные ужаса глаза. И этот ужас пробивал навылет, как бронебойная пуля. Раздался яростный шорох тормозящих и шаркающих шин. На скорости в сто сорок километров в час машину занесло. Саша забыл, что дорога скользкая…
Снежный сугроб преобразовался в трамплин. На полном ходу машина врезалась в него, взмыла вверх и, вращаясь, подобно бумерангу, улетела прочь с дороги. Вещи в салоне подпрыгнули и застыли на миг, словно на объемной фотографии. Даже стрелка спидометра замерла на месте. Вокруг не было ничего, лишь темень ночного неба. И были два широких луча от фар автомобиля, доживавшего свои последние и, наверное, лучшие мгновения.
Каменная гряда, возникшая перед самым капотом, стала последней вещью, которую Саша успел увидеть. Чудовищный удар, толчок и оглушительный грохот взорвали его слух. Саша подался вперёд, и ему показалось, что валун был исполинской гранитной дверью в иные миры.
* * *
Когда наступила тишина, Саша пришёл в себя в кромешной темноте. Безмолвный, как планета или космический корабль, он летел вперёд в полном одиночестве. Саша не знал, где он находится. Вокруг него была пустота без воздуха – ни вдохнуть, ни выдохнуть, ни закричать. Редкие воспоминания проносились перед невидимыми глазами, чтобы навек раствориться в тёмном небытии.
Прошло много времени, пока Саша привык к новой форме своего существа. Но он был ей недоволен – она ему казалась жалкой и примитивной. Он чувствовал, что всё ещё обладает телом. Но никакие потуги привести его в движение ни к чему не привели. Да, несомненно, тело у Саши было, но управлять он им не мог. Такое впечатление, что от него остался только висящий в невесомости бестелесный обрывок информации или пучок, сотканный из мыслей.
После многих безуспешных попыток пошевелить пальцем или открыть глаза Саша не выдержал:
– Это бесполезно, я перепробовал уже всё. Отсюда нет выхода, я даже не знаю, где я нахожусь!
И в этот самый миг, когда он потерял всякую надежду, его осенило:
– Стоп, а я ведь всё ещё мыслю. Как там говорится? Cogito ergo sum. «Мыслю, значит, существую», так? Это же чудесно! Если я продолжаю мыслить, стало быть, я определённо жив. А это значит, что я сейчас где-то нахожусь. Ведь если меня нет в одном месте, то я обязан быть в другом. Наша Земля, рай, ад или какие-нибудь другие места. Ведь не может же эта тьма царить вечно! Я должен, в конце концов, что-то увидеть!
