Юрий Зильберман - «Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству

«Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству
Название: «Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству
Автор:
Жанр: Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "«Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству"

Взаимоотношения Натана Мильштейна и Владимира Горовица. Их дружба длилась 68 лет! В личном архиве пианиста Йельского университета сохранились письма Н. Мильштейна В. Горовицу. Автор попытался на основе комментариев к письмам развернуть читателю картину концертной России и США довоенного и послевоенного периода. В книге также подробно освещен период «созревания» молодых музкантов, становление «самого классического романтического скрипача ХХ в.» и «короля королей пианистов всех времен и народов».

Бесплатно читать онлайн «Горовиц был мне, как брат…». Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу: от повседневности к творчеству


© Юрий Зильберман, 2019


ISBN 978-5-0050-0469-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


Юрий Зильберман

«Горовиц был мне, как брат…»

(Письма Натана Мильштейна Владимиру Горовицу. от повседневной жизни к творчеству)

Киев, 2016

От автора

Сочетание в одном человеке

земной природы и неземной

силы таланта – само по себе

создает интригу, конфликт, напряжение.

И. Лукьянова

Общение двух великих людей протяженностью в жизнь. Удачи и кризисы, восхождения и падения, творческий поиск и повседневность – все интересно, особенно, если это колоссы ушедшего века – Натан Мильштейн и Владимир Горовиц.

Из давних времен приходят к нам примеры вдохновенной и многолетней дружбы Давида и Ионафана, Руфи и Ноеминь, Иисуса и Лазаря, Марии и Марфы. Многократно описано товарищество Герцена и Огарева, Шаляпина и Рахманинова, Куинджи и Менделеева, Листа и Вагнера, Чайковского и Рубинштейна, Прокофьева и Мясковского.

Великие музыканты ХХ столетия Натан Мильштейн и Владимир Горовиц с юности и в течение всей жизни сохраняли дружеские отношения. Но их шестидесятивосьмилетняя дружба не имела такого «весомого» материального подтверждения в виде сотен писем, как, например, у Прокофьева и Мясковского. Весьма вероятно потому, что до 1925 г. они разъезжали по Советскому Союзу и играли в концертах чаще всего вдвоем, а в Европе и Америке – это было два или три раза (поэтому, наверное, из совместных записей в наличии только одна Соната Й. Брамса),


До отъезда. но уже с Сонатой Й. Брамса. Фото из архива Йельского университета.


а может быть и потому, что уже в довоенной Европе и, тем более, после переезда в Америку в 1939 г., каждый из них уже имел собственный концертный график и, хотя они поддерживали дружеские отношения, и время от времени проводили летние каникулы вместе (особенно в Европе, т.е. до отъезда в Америку), но почти не переписывались. У Натана Мироновича есть такое утверждение: «Но, в конце концов, мы решили, что заработаем больше, если будем выступать отдельно [11, р. 44]. Однако даже те немногие 10 писем, 1 открытка и 8 телеграмм1, написанные Натаном Мильштейном и адресованные Владимиру Горовицу, сохранившиеся в архиве Йельского университета2, представляют значительный интерес, так как проливают свет на характер взаимоотношений между двумя крупнейшими музыкальными фигурами ушедшего столетия и, в определенной степени, помогают дополнить те личностные качества, без которых невозможно создать полное представление о гениальных интерпретаторах, коими они оба остались в нашей памяти и записях.

Много лет назад подобную мысль высказал Владислав Ходасевич в своих лекциях о А. С. Пушкине: «Чтобы понять и оценить деянияпоэта [музыканта. – Ю. З.], должно понять и изучить его личность. Для этого опять-таки – должно знать о нем все или хотя бы максимум возможного: происхождение, традиции, наследственность, воспитание, образование, среда, случайности личной жизни, литературные влияния, общественные и политические обстоятельства, среди которых жил. И вот все, что останется необъяснимым, неповторимым даже при условии, что все прочее будет повторено, и есть личность. То необъяснимое и чудесное, что рознит человека от человека, поэта от поэта [добавим: музыканта от музыканта. – Ю. З.]» [Цит. по:  [80]].

И еще. Когда в руки мне попали письма Натана Мироновича к Владимиру Горовицу, появилось три «повода» комментировать их. Первое – это то, что два исполнителя, родившиеся почти в одно время, одинаковой социальной среды, первые годы даже концертирующие совместно, представляют собой как бы разные типы исполнительства: безусловно, романтический – Горовица и более широко романтический – Мильштейна3. Второй, не менее сложный вопрос, относящийся больше к области социальной психологии, возникает, когда знакомишься с биографиями музыкантов – это взрывчатое, истерическое порой, почти маниакальное отношение Горовица к своей карьере (бесконечные «антракты», жалобы на публику и свою артистическую тяжелую жизнь) и спокойное (внешне), уверенное концертирование всю жизнь Мильштейна. Наконец, то, что привлекает внимание всех, кто сталкивался с проблемой профессионального становления концертирующего исполнителя: «раннее» становление и сложившийся концертный объем репертуара у Мильштейна и стремительное (за три года) становление Горовица4.

С 1921 по 1925 гг., почти четыре года, молодые музыканты Н. Мильштейн и В. Горовиц гастролировали по стране. Бывало, что аккомпанировал скрипачу Владимир Горовиц, чаще – его сестра Регина. Первые годы в эмиграции – тоже вместе: во-первых, общий импресарио Александр (Саша) Мерович, во-вторых, то многое, что связало этих двух таких разных молодых людей – единая социальная среда, из которой вышли оба, сходное воспитание, фанатическая любовь к музыке, стремление удержаться и сделать карьеру на Западе.


Первый слева: Александр Мерович. Photo courtesy Stainway&Sons.


И даже то, что в тридцатых годах они стремились проводить лето близ виллы Сенар, тянувшись к С. В. Рахманинову, посещая его, играя ему, беседуя с ним – тоже было естественным проявлением их «русскости», их взращенности на одних и тех же идеалах, как музыкальных, так и личностных.

Литература о двух великих музыкантах – это, прежде всего, тысячи рецензий, интервью, культурологических эссе. О пианисте написаны книги Гленна Пласкина (1983)5, Гарольда Шонберга (1992)6 и Дэвида Дюбаля (1994)7. Натан Мильштейн, несмотря на восторженные рецензии, не удостоился развернутой биографии, но успел надиктовать свои воспоминания, увидевшие свет еще при жизни скрипача, известному своими книгами о музыкантах Соломону Волкову8.

Сводя все, что написано об этих двух выдающихся музыкантах ХХ столетия, можно ограничиться двумя выдержками из обширного славильного потока.

«Человеческий и творческий облик Натана Мильштейна – благороднейший из существующих, невероятно тонкой лепки. Рядом с ним такие выдающиеся мастера, как Менухин, Коган, Кремер, даже Хейфец кажутся недостаточно гибкими, толстозвучными, приблизительными, какими-то «широкими» и, в целом, достаточно грубыми для того, чтобы иметь прецедент не пройти сквозь игольное ушко в музыкальный скрипичный рай…

˂…˃ Наверное, таким и должен быть подлинный аристократ пушкинского толка, каковым представляется мне Натан Мильштейн: всеотзывчивым, легким, всепрощающим, влюбленным и – без дряни психологизма на кончике волоса»9

«Я не колеблюсь, называя его одним из величайших пианистов, которые когда-либо существовали. Будь я юношей или даже человеком средних лет, я не ставил бы себя на позиции судьи, но, имея возможность услышать Листа и Рубинштейна в своей молодости, я могу совершенно свободно утверждать о гении –


С этой книгой читают
В предложенном издании представлена корреспонденция, которая хранится в личном архиве Ванды и Володимира Горовица в библиотеке Йельского университета (США) – МСС-55. Комментарии и короткие свидетельства об авторах (а их было особенно много перед его приездом в СССР в 1986 году). Интересен материал еще и тем, что среди авторов малоизвестных и совсем неизвестных есть и гиганты исполнительского искусства ХХ века: Э. Гилельс, С. Рихтер, В. Ашкенази,
В предлагаемой работе «Семь очерков о Владимитре Горовице» документально потдверждаются факты пребывания семьи Горовица в Киеве, опровергая легенды, сложившиеся в обширной зарубежной литературе о пианисте, его брате, Григории, учебе Владимира, начале взлета и блестящей карьере «последнего великого романтика ХХ века».
Зильберман Юрий живет в Мюнхене. По Европейским понятиям он – доктор. Ранее руководил конкурсом Владимира Горовица в Киеве и был проректором созданного им Киевского института музыки имени Р. М. Глиэра (ныне – Киевская муниципальная академия музыки имени Р. М. Глиэра) Ранее им опубликованы книги о В. Горовице, Н. Мильштейне, великих исполнителях в черте оседлости России. Данная книжка о великих скрипачах-композиторах, биографии их.
Книгу о великих исполнителях из черты оседлости писать трудно потому, что данные о них содержатся в разных источниках: от словарей до специальных исследований. Автор сохранил текст различных словарей, энциклопедий, иногда добавив к ним текст исследователей, либо свой. Ссылки в конце книги даны для тех, кто интересуется исполнением.
Многотомник «Миг и вечность» посвящен рассказу о жизни и творчестве Натальи Евгеньевны Бажановой – политолога, историка, экономиста, публициста, педагога, дипломата, внесшего выдающийся вклад в изучение международных отношений, мировой экономики, этносов, стран, цивилизаций. При этом, хотя Н.Е. Бажанова находится в центре повествования, акцент сделан также на описание и анализ нашего многообразного, противоречивого, сложного и очень интересного м
В сборнике избранных стихотворений и прозы члена Союза писателей России, создателя Российского союза гидрогеологов, кандидата геолого-минералогических наук и потомственного гидрогеолога Ю. Г. Богомолова фрагментарно отражены вехи его личной, творческой и производственной жизни. Представленные читателю материалы высвечивают ряд событий, через которые прошла историческая и современная Россия за последние восемьдесят лет.В формате PDF A4 сохранен из
Магия, судьба или сила притяжения могут прочно свести двух людей вместе. Но смогут ли они – горячие, эмоциональные, упертые и не умеющие строить отношения, сохранить то, что им дано свыше? Пройти огонь воду и медные трубы, опуститься на дно, ходить по граблям и наконец-то понять, что любовь начинается с любви и принятия себя. Но как это сделать? Сможет ли героиня снова почувствовать себя счастливой? Сможет ли спасти свой брак? Книга содержит неце
Во вступлении принято знакомить читателя с автором. Мне кажется, в данном случае это совершенно бессмысленно, поскольку сама книга познакомит с автором гораздо лучше всяческих выступлений.Книга приглашает вас во вселенную человека, умеющего жить не просто так, а увлеченно, присутствуя в каждом моменте своей жизни. Это качество позволяет автору не знать, что такое будни. Автор не указывает, что хорошо, а что плохо, – просто описывает ситуации из с
Два художника – две судьбы. В прошлом лучшие друзья Михаил Камов и Александр Каминка встречаются после многих лет разлуки в Иерусалиме, а путь их начинается еще в андеграундном богемном Ленинграде пятидесятых годов прошлого века, где красивые женщины проповедуют свободную любовь и даже полковник КГБ становится ярым поклонником прогрессивного искусства.Один художник станет скучным конформистом, а другой сохранит веру в творчество и победит скуку,
Snoutie and his Friends is an illustrated story for children that tells about the amazing adventures of Snoutie and his friends in the Big Magical Forest *** Join Snoutie on a wondrous visit to the Magical Forest, where you will sample tasty dishes at Royal Chef Rabbit’s restaurant, set sail with Burly Boary in an enchanted pumpkin, and learn how to fly a hot-air balloon with Young Ostrich. Make a snowman with Croaky the Feel-Good Froggy and let
Команда Анте Грина, состоящая из двух небольших суденышек, прибывает к заброшенной космической станции, чтобы распилить ее и продать все, что только можно. Орбитальный научный городок был известен событиями семидесятилетней давности, тогда погибли около четырех тысяч человек. Выжили лишь единицы. По официальным данным, виной тому был некий новый вирус, вырвавшийся из лаборатории, и объект этот много лет находился под надзором властей… Но теперь,
Найти респектабельного супруга? Для нимфы Лаэрли Астор – это вопрос жизни и смерти! И не беда, если на пути к замужеству появится обаятельный злодей с непристойным предложением. Ему нужна любовница и никаких обязательств! Какое занятное заблуждение…