Кто такие гураны?
Одни ученые пишут, что гураны это результат смешения европеоидной и монголоидной рас, то есть этнос. Другие, что это всего лишь тип местного населения. Водится этот тип исключительно в Забайкалье, а зовется так, потому что встарь мужчины этого явления носили шапки с рожками самца косули. По-монгольски гурана.
Не хочу возражать ученым, косуль тогда было много, а козлов и сейчас в достатке. Но у меня, как некогда к этому типу принадлежавшего, есть своя классификация, основанная на жизненных наблюдениях.
Внешняя отличительная черта гуранов, точнее черты, это их монголоидность. Иногда до полного сходства. Однажды я спросил коллег на новом месте работы как мне утром опознать вахтовый автобус. Мне радостно сообщили, что в 7—00 автобус будет стоять возле магазина «Рассвет» (дело было на КСК в Чите). Для верности нужно держаться Иванова Саши, он здоровый, в унтах и полушубке, не ошибешься.
Я все утро искал Иванова и прозевал автобус. Коллеги назвали меня растяпой и показали «приметного» Иванова. Внешне это был бурят, т.е. монгол в российской интерпретации. Но назови его бурятом – обидится. В Москве на вокзале однажды гуран удивился, как это я определил, что он едет в Читу. А на одном из московских мероприятий, чтобы подчеркнуть свою принадлежность к забайкальской среде я подошел к компании читинцев и предводителю с чисто гуранской внешностью неуклюже отпустил комплимент вроде того, что нас ни с кем не спутаешь: «Глаз узкий, нос плюский, чистый русский!». Оказался без чувства юмора и дружба не состоялась. Кстати, тоже оказался Ивановым.
Но внешность, все же, не единственное и не главное определяющее качество гурана. Есть гураны и с чисто европейской внешностью. Или не очень перемешались или приобрели свойства гурана в результате проживания в этой местности.
Кстати, о местности. Нельзя считать, что все проживающие в Забайкалье поголовно гураны. Даже местные.
По моей классификации принадлежность к этому племени можно присваивать только носителям определенной субкультуры.
На первый взгляд это может показаться абсурдным и спорным. Я считаю, что гураном можно стать не только по рождению, но вследствие воспитания в среде с малолетства, если попадаешь в нее с детства, как Маугли в стаю. А еще гураном можно перестать быть. Попытаюсь разъяснить свою мысль на примере. Маугли пожил с людьми, перенял их привычки и перестал быть волком. Как паста. Выдавить из тюбика можно, а вернуть уже нельзя.
Один из моих коллег, когда в начале возрождения казачества объявилось много атаманов, и они соревновались, завлекая в свои ряды как можно больше статусных фигур, с деланным простодушием спросил:
– А казаки это нация или сословие? Вот вы хлопочете о причастности к репрессированным народам, значит все-таки нация?
– Ну, да. Этнос такой.
– Этнос это почти нация?
– Конечно!
– А я могу стать казаком?
– Любой может. Вступайте к нам.
– И сразу стану казаком?
– Да, как только на круге «Любо!» скажут.
– Странно… Вот я могу принять китайское гражданство, но китайцем от этого мне не стать. А казаком могу. Как же это получается?
Все-таки, казаки это носители определенной субкультуры. Пусть они это называют традициями дедов, духом народа, как угодно. Подтверждается тем, что когда их не чествовали, то их и не было. Как только привилегиями запахло, так они и объявились. В их рядах оказались и евреи и горцы, а возглавили их впоследствии профессора и генералы со смутным происхождением, но явной принадлежностью к структурам профессионально подготовленным направлять в нужное русло любые сообщества. Никакой этнос все это не напоминает. А напоминает массовку под управлением умелых аниматоров, а иногда и стадо овец на мясокомбинате под руководством тех, из кого гураны раньше шили шапки.
Гураны же, будучи казаками, атеистами, православными и кем угодно, прежде всего, являются гуранами. Но сохранить эту культуру можно только там, где не меняется образ жизни предков. Как только они отрываются от родных корней, так сразу утрачивают свое гуранство. И тем, кому повезло с европейским обликом, вообще его подтвердить не смогут.
Собственно гуранские черты характера включают в себя: прямодушие, бесхитростность, личную храбрость, преданность, способность к взаимовыручке. За это они ценились на всех войнах. Отличаются трудолюбием, за что ценятся повсеместно. В чужой среде, скажем в городе, приходится идти на компромиссы, приспосабливаться, ловчить, т. е. отказываться от своих родовых привычек. И все, это уже не гуран.
У гуранов, помимо всего, есть собственный диалект, почти язык, который понимают только они.
Вот тестовый отрывок речи:
– Лонись с братаном на Халзанке хлынял еланью всундалой.
В переводе:
– Прошлогодней осенью мы с двоюродным братом ехали мелкой рысью по склону горы с еловой порослью вдвоем на одной лошади, у которой была белая полоса на морде.
Оцените лаконичность. В немногословии коренные гураны не уступят финнам, что тоже часто служит темой фольклора.
А вот за пределами проживания они своего говора стесняются, Считая признаком необразованности, дети их, его вовсе утрачивают.
С сокращением ареала обитания племя гуранов стремительно исчезает. Причина не только в естественной убыли населения, но и в условиях, которые образовались в результате преобразований в советские времена с провозглашенным «слиянием города с деревней» и последующих «реформ» в стране, «стабильностей и развития».
В результате созданные в забайкальском селе условия оказались непригодными для нормальной жизни. Все кто способен получить информацию, а сейчас это не трудно, кто выезжал за пределы края и способен анализировать, сравнивать, стремятся вырваться, с кровью отрывая свою пуповину от родимой матери-родины. Препятствием для бегства на сегодняшний день является только материальное неблагополучие.
А если выехал, то ты уже не гуран, ибо сохранить свои качества в чужой среде невозможно.
Мне тем более жалко наблюдать исчезновение этого чудесного народа. Сам, будучи ребенком, завезенным в целинные годы в забайкальскую деревню, был гураном.
О том, как иногда вопреки здравому смыслу выживали гураны в благополучные, казалось бы, времена я и рассказываю в этой книге.
На фото автор в семнадцать лет.
