Тюха Горшок, единственный, кто знал о порядках и нравах Бойла не понаслышке, сказал:
– Уж если судьба свела нас воедино в таком поганом месте, надо держаться друг за друга. Без взаимовыручки здесь долго не протянешь.
– А с взаимовыручкой, стало быть, протянешь долго, – язвительно заметил Свист Свеча, по праву своего происхождения презиравший всех Горшков подряд.
– И с взаимовыручкой недолго, – Тюха, уже и так хлебнувший горя по самые ноздри, спорить с нахрапистым новичком не собирался. – Но подольше. Моя прежняя стая, к примеру, десять схваток подряд выиграла. Случай небывалый. И все потому, что мы сообща действовали, рука об руку.
– Ну и что? Выжил ведь только ты один, – молвил рассудительный Бадюг Веревка. – Какой прок от взаимовыручки твоим мёртвым дружкам?
– Теперь, конечно, никакого, – согласился Тюха. – Но на моём месте мог оказаться любой из них. Просто мне повезло чуть-чуть больше.
– Ничего себе повезло! – фыркнул Свист. – Они-то уже отмучались. А для тебя эта морока по новой начинается. Только уже в другой компании.
– Пусть себе начинается. Куда от этого денешься… Но если я и в другой раз уцелею, то получу полную свободу и немалое вознаграждение, – голос Тюхи предательски дрогнул, не то от гордости, не то от надежды.
Новичков, и без того косо поглядывавших на чудом уцелевшего ветерана, такое заявление, конечно же, задело за живое. Особенно взбеленился Свист.
– Только не надейся уцелеть за наш счет! Если замечу, что ты прячешься за чужие спины, собственными руками задушу! – пригрозил он. – Дураков нынче нет.
– Да не надеюсь я ни на что, – стал оправдываться Тюха, действительно брякнувший лишнее. – Такая удача дважды не приходит. Просто я хотел вам добрый совет дать. Победить можно только скопом, когда вся стая по единой команде действует.
– А командовать, надо полагать, собираешься ты? – вкрадчиво поинтересовался Свист, но тут же сорвался на крик: – Даже не надейся! Где это видано, чтобы Горшки Свечами командовали!
– Тогда командуй сам, – Тюха пожал плечами. – Посмотрим, что из этого получится.
– Разве без командиров нельзя? – подал голос Тыр, родом тоже из Свечей, но обитавший на другом конце одноименной улицы и со Свистом не очень-то ладивший. – Пусть каждый сам за себя бьётся. Чтобы потом упрёков не было.
– Можно и без командиров, – буркнул Тюха. – Если вам охота погибнуть в первой же схватке. Нас просто прикончат поодиночке.
– Говоришь, ты уцелел в десяти схватках, – задумчиво произнес Бадюг. – И сколько же боешников осталось в вашей стае напоследок?
– Трое. Но нам повезло. Врагов оказалось только двое. А ведь мы могли нарваться на полную пятёрку.
– То есть на первых порах у нас будет некоторое преимущество перед другими стаями?
– Конечно. Однако даже трое опытных боешников стоят пяти новичков. Так что не обольщайтесь. Первая схватка чаще всего бывает и последней.
– А как обстоят дела с оружием? – поинтересовался Бадюг. – Ведь вы же здесь, наверное, не на кулаках бьётесь.
– Об оружии надо самому заботиться. Используй любое, какое тебе глянется. Такого добра на Бойле хватает. Это ведь обычная улица. Только жить на ней нельзя.
– Зато умирать можно, – пригорюнился Бадюг Веревка.
Притихли и остальные новички, лишь сейчас до конца осознавшие безысходность своего нынешнего положения. Только Темняк, человек без роду и племени, по слухам, заявившийся в Острог прямо с неба (а иначе откуда бы ему здесь взяться?), спокойно сказал:
– Нечего нюни распускать. Выбора у нас всё равно нет. Если попал на Жрачку – ешь до отвала. А попал на Бойло – бейся до победы… Когда ожидается первая схватка?
Вопрос, само собой, относился к Тюхе Горшку, пережившему всех своих товарищей по прежней стае и в глубине души надеявшемуся вновь повторить этот успех.
– Завтра, как рассветёт, – ответил тот.
– Тогда пошли запасаться оружием, пока не стемнело.
Предложение было столь своевременным и здравым, что против него не смог возразить даже заносчивый Свист Свеча.
Темняку, повидавшему немало разных миров, улицы Острога напоминали знаменитый Большой Каньон (планета Земля, материк Северная Америка, плато Колорадо) – если и не шириной, редко превышавшей полсотни шагов, то глубиной уж точно. Стены их вздымались на такую высоту, что снизу не просматривалось даже небо.
Главным измерением в городе была высота, а главной особенностью архитектуры – вертикаль, впрочем, весьма далекая от идеала.
От остальных улиц Бойло отличалось только своей малолюдностью. Все его обитатели попадали сюда не по доброй воле и жили очень недолго. Уцелеть в череде беспощадных схваток удавалось лишь одному из тысячи подневольных боешников. Этих счастливчиков немедленно забирали наверх, в обиталища Хозяев, что было заветной мечтой каждого острожанина, имевшего человеческий облик.
Доблесть и сила являлись почти единственным товаром, которым располагали жители городского дна. Ценилась, правда, и внешняя привлекательность, но тут вкусам Хозяев было трудно потрафить.
Когда стая выбралась из своей тесной норы наружу, Темняк сказал:
– Не хочу навязывать свое мнение другим, но сам я не собираюсь пренебрегать советами бывалого боешника, на собственной шкуре изведавшего действенность того или иного оружия.
При этом он недвусмысленно глянул в сторону Тюхи.
Столь бесцеремонное заявление возмутило не только Свиста и Бадюга, но даже бесстрастного Тыра, выразившего общее мнение в максимально корректной для этого случая форме:
– Не тебе, безродному чужаку, поучать тех, кто успел изучить улицы Острога не хуже, чем своё собственное причинное место. Уж нам ли не знать, какое оружие способно принести победу, а какое годится только вшей пугать, – он демонстративно прихлопнул вышеупомянутое насекомое, рыскавшее в дебрях его курчавой бороды. – Поменьше болтай – и здоровее будешь.
В иных обстоятельствах бойкий на язык Темняк дал бы достойную отповедь Тыру и его единомышленникам, но было бы глупо заранее портить отношения с теми, с кем завтра предстоит сражаться плечом к плечу. Поэтому он воздержался от каких-либо словесных комментариев, а только сделал рукой широкий жест – дескать, поступайте, как вам заблагорассудится, вольному воля даже на Бойле.
Верёвка и двое Свечей немедленно отправились на поиски оружия, а Темняк, оставшийся наедине с Тюхой, неодобрительно произнес:
– Ну и народ в нашей стае подобрался! Гордец на гордеце. Лишнего слова сказать не позволят.
– И я таким же был до первой схватки, – молвил Тюха, поглаживая свежий шрам, рассекавший его щеку от виска до подбородка. – А потом, когда кровью умылся, вся спесь сразу слетела.
– Эк тебя изувечило! – Темняк повнимательней присмотрелся к собеседнику. – Чем это?
