1. Глава первая
Нотариус говорил равнодушным, отстраненным голосом, точно сообщал о погоде на завтра. На самом деле речь шла о том, что около полугода назад, в городе Ногинске умерла некая Мариэтта Игнатьевна Шартес, музейный работник восьмидесяти одного года, искусствовед и… И моя бабушка. История, в устах нотариуса звучала почти сказочно.
- Вот завещание, - мужчина в оправе с толстыми стеклами протянул лист. – А вот то, что на сегодняшний день составляет ваше наследство. Хочу предупредить, у госпожи Шартес была квартира в Ногинске. Не приватизированная, соответственно, наследовать ее вы не могли.
Подумалось – жаль, мне бы она очень пригодилась.
- Новые жильцы, наверное, каким-то образом распорядились вещами вашей бабушки, - продолжил нотариус.
- То есть?
- Предметы обихода и личные вещи не были оговорены в завещании, конечно, кроме этого свертка, поэтому мне неизвестно, что стало с мебелью, утварью. Возможно, выбросили, возможно, что-то оставили себе, но сомневаюсь, что у вас получится их вернуть, разве что через суд.
Я усмехнулась.
- Вы знаете, что в этом свертке?
- Конечно, - кивнул господин Прищепин, владелец нотариальной конторы. – Шкатулка, а в ней – кольцо. Внутри опись с заключением эксперта и письмо для вас от Мариэтты Игнатьевны.
Его беспристрастный тон начинал раздражать. Я вздохнула, пытаясь скрыть злость и потянула за веревку, которой был перетянут сверток.
- Не сердитесь, я всего лишь выполняю волю вашей бабушки.
- Не было у меня никакой бабушки, я с рождения детдомовская, а с одиннадцати лет воспитывалась в приемной семье.
Нотариус хмуро глянул в окно. Промолчал, и на том спасибо. Я развернула упаковочную бумагу, откинула края. И изумленно замерла, уставившись на «бабушкин подарок». Опаньки! Передо мной стояла шкатулка. Чудесная, сказочная. Да я в жизни такого не видывала!
Судя по усмешке господина Прищепина, выражение моего лица напоминало клоуна, которому съездили по макушке резиновым молотком. Он ехидно скривился.
- Я не знаток драгоценностей и антиквариата, милая барышня, но моих знаний достаточно, чтобы приблизительно оценить стоимость этой прелестной вещицы. На квартирку в Подмосковье хватит.
Вот так бабушка! Или кто она там. Прелестная вещица, как выразился нотариус, была из благородного дерева. Пусть я не биолог и не работник лесного хозяйства. Но! Такое дерево могло быть только «благородного происхождения».
- Обратите внимание на красновато-фиолетовый отлив. Похоже на индийское розовое дерево палисандровых пород, - глядя на шкатулку, негромко сказал нотариус.
- А говорите, что не знаток.
- Ну-у, барышня, я образованный человек, что вы хотели.
Я ниже склонилась над столом и хитро прищурилась.
- Признайтесь, показывали знатокам.
- Конечно. А как бы я по-вашему подтвердил опись, на которой настаивала Мариэтта Игнатьевна. Она и пригласила реставратора. Он сделал оценку этого произведения искусств, удостоверив меня в подлинности драгоценных камней, золотого ажура, - мужчина обвел пальцем тонкую металлическую сеть, покрывающую дерево. – А так же подтвердил, что вещица действительно древняя. Предположительно – персидская, скорее всего, времен династии Саламидов, а это – девятый век, может быть десятый. Для уточнения необходима более детальная экспертиза.
Я кивнула и медленно выпрямила спину. Потом так же медленно открыла крышку шкатулки. На дне лежали бумаги, сверху – бархатный мешочек. Взяла его, ослабила шнурок, стягивающий края, и вытащила кольцо.
- Редкий черный сапфир, - аккуратно повел пальчиком нотариус, указывая на кольцо.
- Насколько эта вещь ценная?
- Результаты первичной оценки в шкатулке. Я повторяю – нужна детальная экспертиза. Подтвердите, задокументируйте. Знаете ли, любая ценность становится еще ценнее, если к ней прилагается бумажка с печатью и подписью авторитетных людей.
Глаза нотариуса прищурились. Его рука потянулась к солидному медному прибору с писчими принадлежностями, и вытянула из массивного пресса для бумаг, сделанного под старину, визитку.
- Прошу. Если решите продать свое наследство, то я подскажу вам, как правильно и безопасно провести сделку. Да и покупателя найду из числа благонадежных коллекционеров.
- Спасибо, - я благодарно кивнула. Хорошее предложение. Обмануть меня, бедную учительницу иностранных языков, можно легко и непринужденно. Впрочем, и он тоже может обмануть, но не так нагло – сам говорил о стоимости шкатулки как о стоимости квартирки в провинции. Преувеличивал? А никто за язык не тянул.
- Что ж, Софья Максимовна, был рад нашему знакомству, и надеюсь на ваше благоразумие – в случае продажи вещицы обращайтесь ко мне.
Я на секунду замешкалась, и кивнула. Честно, не хочу торопиться. Когда кому-нибудь свалится на голову такая шкатулка – из дорогого дерева, обитая золотом, со вставными драгоценными камнями, посмотрела бы я на этого счастливчика. Как реагировать на такое событие? Что с этим делать? Радоваться, или уже ждать неприятностей? Не верю я в чудеса, особенно, в своей жизни.
Выйдя из нотариальной конторы, огляделась и потопала по дорожке. Под мышкой – сверток с исторической ценностью, в голове – тяжелые мысли, на душе – камень. Через минуту свернула на Ленинградский проспект и остановилась на светофоре. Вспомнила, что дома из еды только прах таракана под тумбочкой, убиенного мною на днях. Но идти куда-то в магазин с наследством под мышкой – боязно. Я не настолько смелая.
Ноги устало понесли меня домой. И правильно, нечего шляться по улицам. В подъезде прислушалась, бесшумно протопала до третьего этажа и открыла дверь своей квартиры.
Ну, насчет квартиры – громко сказано. В этом милом уголке мне принадлежит только комната. Проще говоря, живу в коммуналке.
Соседка – тетя Валя, ворчливая тетка, каждый день подъедающая мой мозг. Старушка пятьдесят лет проработала уборщицей в районном отделении полиции, тогда еще милиции, и дай терпения всякому, кто окажется ее собеседником. Заговорит до смерти. Впрочем, в коммуналках бывает и похуже.
2. Глава вторая
Я прислушалась. За дверью соседки тихо бухтел телевизор. Это хорошо. Это признак того, что старушка не прицепится, как клещ с очередными новостями. Бесшумно пробралась к своей комнате и заперлась изнутри. Все, что сейчас меня интересовало – наследство. Ведь кто я? Простушка, детдомовка, которую, говорят, подбросили к дверям приемного отделения больницы.
В одиннадцать лет я оказалась в семье. Редкий случай, начиная с того, что будущие опекуны поймали меня за руку на воровстве, когда мы с девчонками шарили по рынку. Что такое жизнь и каковы ее проявления, я узнала еще в том возрасте. Старшие в детдоме не церемонились с нами. Расклад простой – или принесешь деньги, или забьют, а потом заставят спать на полу под кроватью.
