Странное место – полная тишина и густой клубящийся туман, словно я оказался внутри облака.
Туман настолько плотный, что я не видел пальцев вытянутой перед собой руки, не видел своих ног: всё пространство – снизу, сверху, вокруг меня – скрывала белёсая пелена.
Никогда я не оказывался в подобном месте: мир сузился до сферы радиусом около метра – именно такое пространство я мог видеть свободно.
Голова, туловище, руки, если не вытягивать их слишком далеко, попадали в сферу видимого пространства, а вот ноги уже нет – они были за видимой границей.
– Где я? – невольно вырвался крик. Он полетел гулким эхом в пустоту и остался без ответа, а я попробовал хоть что-то разглядеть.
Тщетно – в тумане глаза бесполезны, в нём даже чувствовать сложно, а основываясь на обрывках чувств, невозможно что-то себе объяснить – не за что зацепиться, не к чему достроить воображаемые образы.
Под босыми ногами чувствовалась твёрдая прохладная поверхность – видеть её я не мог.
Стальной лист – представилось мне.
Лист так лист, решил я, на ощупь похоже, а стоять на чём-то конкретном намного приятней.
Темно не было – воображение нарисовало мощные светильники, скрытые за клубящейся пеленой. Свет от них напрямую пробиться ко мне не мог – рассеивался, подсвечивая пространство вокруг меня. «Красиво», – подумал я.
Я не мог решиться сделать шаг, приходилось стоять неподвижно – размеры поверхности под ногами были мне неизвестны. Двигаясь в какую-либо сторону, я мог случайно сойти с неё и провалиться в неизвестность.
– Хотя куда уж тут проваливаться? – улыбнулся я. Я и так находился непонятно где.
Ни волнений, ни страха я не испытывал.
Учитывая моё положение, это выглядело странно, но как ни удивительно, эта странность казалась естественной. Я не понимал, где я и каким образом оказался в этом месте, но помнил, что предшествовало моему появлению здесь.
Я находился в больнице.
В больницу, меня доставила машина «скорой помощи».
В машину меня погрузили врачи.
Мне повезло, они приехали вовремя.
– Сердечный приступ, – сказал доктор, – подозрение на инфаркт, немедленная госпитализация.
Скорее всего, он был прав – невыносимая боль не давала мне связно мыслить, заполняла собой всё; кроме боли, я в тот момент ничего не чувствовал.
Доктор сделал укол, и мне стало легче.
Дальше запомнился недлинный путь на машине по улицам города и короткий маршрут на каталке по коридору больницы. Чувствовал я себя отвратительно – мне с трудом хватало сил удерживать ускользающее сознание.
Я боялся его потерять – вернуть назад могло и не получиться.
– Готовьте реанимацию – сказал чей-то голос кому-то из персонала клиники.
– Потерпите ещё немного, скоро мы окажем вам помощь, – сказал тот же голос, но уже мне.
Это было последнее, что я услышал. Я покинул границы своего привычного мира и оказался в густом тумане, странном месте, непонятно где.
Может быть, я умер?
Но нет, видимо, нет, решил я, ведь я по-прежнему мог ощущать себя – единственное, что я пока ещё мог в этом месте.
Я догадывался, что и эта возможность продлится недолго.
Стало тоскливо и скучно.
Я стоял и не знал, что мне делать дальше, не понимая, существует ли здесь это дальше в принципе – существует ли теперь вообще хоть что-нибудь.
Казалось, мир опустел, любое движение в нём отсутствовало, а туман, окружающий меня, искусно это скрывал.
Это было похоже на правду, но кое-что в этом месте всё же происходило: находясь здесь, я терял самого себя. Медленно и неуклонно терял свои позиции, и разрушение уже началось.
Мне же опять повезло. – Я смог уловить начало этого процесса.
Я мог бы и не заметить, как пустота рвётся ко мне, ломая последние барьеры, стараясь заполнить моё внутреннее пространство, усиливая с каждым мгновением своё давление, делая его нестерпимым, мучительным, блокируя, любые возможности к сопротивлению. Я мог бы исчезнуть бесследно и даже не заметить этого, если бы не стал сопротивляться.
Но я заметил и уловил.
Закрыл глаза, собрал всё, что от меня осталось, и, используя свой последний шанс, в едином порыве воли мысленно оттолкнул от себя пустоту.
Неожиданно она отступила.
В этот момент, я оказался сильней.
На короткое время мне удалось спастись – вырваться и скрыться туда, где достать меня было уже невозможно – в свои воспоминания.
1975 год. Сентябрь
Урок физкультуры в средней общеобразовательной школе.
Мы играли в баскетбол.
Мой лучший друг Сашка сделал свой проход по левому краю и отдал передачу мне. Я поймал мяч, бросил его в кольцо, он как по маслу прошёл сквозь сетку. Трёхочковый бросок – наша команда вырвалась вперёд. Одновременно с этим раздался свисток – учитель остановил игру.
– Василий Петрович, – обратился к нему Сергей, капитан наших соперников, – дайте доиграть, до конца урока ещё десять минут.
– Нет, Серёжа, на сегодня всё, – ответил учитель. – Есть одно очень важное мероприятие. – Ребята построение.
Он встал у кромки баскетбольной площадки и вытянул в сторону левую руку, показывая, где и как нужно построиться.
Сергей злобно посмотрел на меня, он очень не любил проигрывать. Я в ответ ему показал «фак», он провёл ладонью по своему горлу, и мы оба улыбнулись.
– Ребята, не отвлекаемся, – торопил нас учитель, – строимся, времени осталось мало, вы же хотите вовремя уйти на перемену.
В спортивный зал вошёл человек. Он был невысокого роста, коренастый, одет в спортивный костюм тёмно-синего цвета. На спине спортивной куртки крупными буквами было написано СДЮСШОР.
– Вот, ребята, познакомьтесь, это Иван Трофимович – тренер по велоспорту спортивной школы олимпийского резерва. Иван Трофимович делает набор в свою секцию, и если среди вас есть желающие заниматься этим видом спорта, пожалуйста, обращайтесь к нему.
Человек в спортивном костюме стоял рядом с нашим учителем и внимательно разглядывал нас. Чувствуя, что пауза затянулась, сказал:
– Вижу, что здесь нет тех, кто об этом мечтал. Поэтому немного расскажу вам о нашей секции. Спортивная база расположена в Петродворцовом районе, тренировки проводятся три раза в неделю. Всем желающим заниматься и прошедшим предварительное тестирование будет выдан персональный велосипед.
– Что касается непосредственно самих тренировок…. Велоспорт – это тяжёлый труд. Физические нагрузки очень существенные. Все тренировки в сезон – с середины апреля до середины октября – проводятся на свежем воздухе.
Что это означает? Дождь, ветер, иногда мокрый снег – с трассы не свернёшь; хочешь, не хочешь, а тренироваться надо. В зимнее время – уличные пробежки и тренировки в зале, дороги для велоспорта на зимний период закрыты.
