МаксХолодно. Сыро. Ветер треплет в поздних сумерках несчастные деревья, которые только обросли зеленой листвой. Но я уверенно сворачиваю с основной аллейки парка и достаю телефон из кармана джинсов. Разблокировав экран, захожу в приложение «.net» и пишу в анонимный чат своему собеседнику. «Я почти на месте»Аноним1301:«Хорошо»«Мне просто положить конверт и уйти?»Аноним1301:«Да. Под третьей лавочкой. Как только я буду знать, что конверт на месте, то пришлю варианты билетов и ответы к ним».«А может, я просто отдам тебе деньги в руки, и дело с концом?»Аноним1301: «Нет. Никаких личных контактов. Мы же договорились. Так надо»Цокаю языком и пишу Анониму1301: «Ок. Но попробуешь обмануть, из-под земли достану».Это все странно. И как этот Аноним 1301 узнает, что деньги действительно в конверте и сам конверт доставлен? Проследит за мной? На что только не пойдешь, чтобы избежать похода в армию. Но на всякий случай осторожно осматриваюсь из-под капюшона толстовки, натянутого практически на нос. Вокруг все так же пусто и мерзопакостно сыро.И мерзну я сейчас под противным майским ветром не по своему желанию. Всему виной дурацкая эконометрика, А.Б. Гольцман и чудо-приложение «zacheta.net». Неделю назад была моя вторая пересдача. Ещё с прошлого семестра я пытаюсь добиться в своей зачетке надписи: “эконометрика - удовлетворительно”. Мне большего и не надо. Я не самый прилежный студент, но с первого курса все всегда решалось без проблем. Обычно хватало от трёх до пяти тысяч рублей в конверте. А кто-то просто в курсе, кто мой отец и предпочитает со мной не связываться. Но только не Гольцман Аркадий Борисович. Ему плевать и на деньги в конверте, и даже на мою фамилию. Аркадию Борисовичу интересно только одно - нудная эконометрика, пары которой я в прошлом семестре так и не посетил. Короче, я влип. На итоговую пересдачу Гольцман не дал мне даже примерных билетов. Увижу я их лишь на самом экзамене. Он просто решил завалить меня принципиально. Ну и как я за пару недель должен вызубрить весь учебник и прийти с этими знаниями на пересдачу?И мысленно я уже стал прокладывать себе дорогу к военкомату, если бы не великое изобретение студентов нашего вуза. Приложение, где полностью анонимно можно получить и загрузить любую информацию, касающуюся зачетов и экзаменов: готовые дипломы, курсовые и прочие студенческие радости. Именно там через неделю после регистрации мне попалось объявление от некого Анонима1301: «Готовые билеты с ответами по эконометрике».Да я от радости визжал, как девчонка.Пару часов переписки и готово. Я в темном парке, один, несу в конверте смешную сумму за то, чтобы не уйти в армию. Правда, где-то внутри меня все же сидит мерзкая червоточинка. Оплата только наличкой, никаких встреч… К чему такие заморочки?Но шпоры по эконометрике мне нужны гораздо больше, чем ответ, кто является этим странным анонимом. Так я и оказываюсь в отдаленном закоулке парковой зоны в девять вечера. Одинокий фонарь в метрах десяти, и абсолютно пустынно вокруг. Я, конечно, не переживаю, но жалею, что бита осталась в багажнике моей машины за воротами парка.Все вокруг уже напрягает. Но я послушно подхожу к той самой третьей лавочке и достаю из внутреннего кармана куртки конверт.Сбросив с головы капюшон толстовки, оглядываюсь. Никого. Мысль о том, что, вероятнее всего, где-то за мной следят, пробегает по спине неприятной волной. Можно подумать, я в остросюжетном триллере.«Придурок ты, Макс, а не герой блокбастера», — неодобрительно качаю головой сам себе, но все-таки опять лезу в приложение телефона, чтобы написать Анониму, что все готово. Только он меня опережает.Аноним1301:«Сделка отменяется. Деньги забирай».— Чего?! — мой возглас разносится по темным аллеям. «В смысле?»«Какого лешего?» «Мы же договорились», — тут же отправляю в чат три сообщения подряд.Испепеляю глазами экран телефона, но глухое «дзынь» где-то позади себя сразу же привлекает мое внимание. Следом еще одно… а потом и еще… Три одинаковых «дзынь». Оборачиваюсь на звук и всматриваюсь в линию живой изгороди вдоль аллеи. Прищурившись, вылавливаю взглядом резкое движение за кустарниками. И это точно человеческая фигура, которая пятится вглубь парка. Несколько секунд я смотрю на неё в упор. В моей голове щелкает: вот и Аноним1301 собственной персоной. И сейчас, пожохе, кто-то отгребет...— Эй! А ну, стой! — я срываюсь в сторону фигуры за изгородью.И этот кто-то сам бросается наутек. Я в два шага перепрыгиваю клумбы и несусь наперерез тому, кто, видимо, и устроил весь этот цирк со встречей в парке. Всплеск злости и адреналина в моих венах срабатывают, как топливо. Мне хватает нескольких секунд, чтобы догнать бегуна на выходе из парка и оценить его физическую форму со спины. А точнее, полное ее отсутствие: чёрная толстовка с капюшоном облегает худое телосложение, а чёрные джинсы - не менее худые длинные ноги. Одним рывком успеваю ухватиться за капюшон этого спринтера и со всей дури дергаю его к себе.И я готов услышать что угодно: мат, ор… Готов к любым попыткам сопротивления. Но по пустому парку разноситься лишь испуганный писк. Худощавое тело легко влетает в мою грудь, ударяясь об меня спиной. Бегун собирается рухнуть к моим ногам. Я успеваю перехватить его в полёте и резко повернуть к себе лицом.— Попался, ушлепок, — злорадно цежу через зубы и срываю капюшон с чужой головы. — Решил выставить меня идиотом?Но через секунду я теряю дар речи. Потому что по худым плечам бегуна рассыпается каскад темных локонов, а на меня растерянно смотрят голубые огромные глазища. Как у Бемби... И я знаю эти глаза…— Синичкина? — удивленно хриплю я. — Какого черта? — Пусти! — шипит она.Я настолько ошарашен и оглушен увиденным, что так и застываю на месте, когда Синичкина делает резкий рывок в сторону и бежит от меня со всех ног.Со сбитым дыханием и бешеным пульсом глазею на то, как Синичкина пулей скрывается за коваными воротами парка и исчезает в сумраке соседних дворов между домами. А перед моими глазами все ещё стоит ее взгляд…Вот это поворот событий!
Несколькими неделями ранее…Макс— Бла-бла-бла, — примерно так выглядит речь нашего ректора, вещающего сейчас со сцены. По крайней мере такой ее слышу я. Остальные же внимают его красивым речам и поздравлениям с каким-то там вузовским праздником. Особенно профессорско-преподавательский состав. Была бы моя воля, я бы ни за что не просиживал на этом концерте своё драгоценное время. Тем более в этом университете, где мои часы и так сочтены. Моя фамилия номер один в списке на отчисление. И мне бы надо срочно решить эту проблему.Но нас загнали сюда чуть ли не под расписку и приказали всем мило улыбаться. От этой пафосной мишуры в актовом зале у меня начинают гореть уши. Ещё и Тоха, мой дорогой дружище, как назло, свалился с температурой и мне приходится терпеть это одному.Все. Не могу. Хочу на волю. Меня аж корежит изнутри.Тихо поднимаюсь со своего кресла на одном из самых последних рядов и направляюсь вдоль стены к выходу. — Куда собрался? Живо на место, — как из-под земли перед моим носом возникает наша декан. Хватает меня за рукав худи, тормозит на пути и произносит сквозь зубы: — Что за неуважение? Сядь и слушай, что рассказывают.— Ой, Тамара Ивановна, — язвлю ей в ответ, — не могу. Душа моя тут, как в клетке. Пожалейте меня. Окей? Подмигнув ей, я ловко выдёргиваю свою руку из ее цепких пальцев и протискиваюсь к выходу. — Максим! Ольховский! — слышу гневное шипение Тамарки за спиной, перед тем, как громко хлопает дверь актового зала.Да плевать! Ну, вот что она мне сделает? Отчислит? А меня и так уже ждут в военкомате с распростертыми объятиями.А уши мои уже просто горят. Вообще-то я курить бросаю, багубная это привычка, но вся это нервотрепка с пересдачей по эконометрике. Угораздило же меня поступить на факультет прикладной информатики в экономике. “Это престижно. Это востребовано”, — все бубнил мой отец, когда привез меня в этот университет отдавать документы четыре года назад. А теперь у меня нервный тик от этого престижа и востребованности. И такой, что жуть как хочется уединиться и покурить. И я знаю самое лучшее для этого место. Это старая деканатская подсобка на третьем этаже. Коридоры универа сейчас пусты, поэтому никто не видит, как я лёгким движением руки открываю хлипкий замок и скрываюсь за дверью подсобки. Здесь воняет сыростью и пылью, гнетущий полумрак и десятки захламленных коробками стеллажей, стоящих один к одному. Но неработающие датчики дыма делают это место просто идеальным.Я пристраиваюсь на подоконнике у грязного окна и приоткрываю форточку. Но прежде чем полезть за зажигалкой, достаю из кармана джинсов телефон. Вчера Тоха подкинул мне отличную идею, как решить мою проблему с несданным экзаменом по эконометрике.Отрываю переписку с Антохой и скачиваю «.net» по скинутой им ссылке. Как только вижу яркий значок приложения у себя в телефоне, то мысленно уже прощаюсь со всеми своими проблемами.Но слышу, как щёлкает замок в дверях. Да что такое?! Прячу телефон в карман, слезаю с подоконника за секунду и буквально прилипаю спиной к стеллажам в самом углу. — Куда поставить коробку? Сюда? — слышу басистый бубнеж.— Ага, здесь ставь, — вклинивается девчачий голос. Что-то стукает и брякает, а я так и стою неподвижно, как солдатик. Надеюсь, сейчас эти двое свалят отсюда. Но куда там…— Готово. Пойдём ко всем в актовый зал? — интересуется парень. — Угу, идём, — как-то очень грустно вздыхает девочка. И я готовлюсь мысленно похвалить ее за быструю сообразительность, но… — Леш, подожди. Можно с тобой поговорить? — По интонации девицы мне сразу становится понятно, что она нервничает. А я нетерпеливо закатываю глаза! — Да, конечно, говори, — тот самый Леша натянуто вздыхает. Не знаю почему, но меня вдруг резко одолевает любопытство. Осторожно наклоняю голову к щели между коробками на стеллаже, и мой взгляд попадает ровно на этих двоих незваных болтунов.Парень оказывается мне знаком. Лёха Смирнов. Смазливый второкурсник, блондинчик с экономического факультета. Мой негласный конкурент за женское внимание этого вуза. Только чересчур правильный. Типичный сын маминой подруги: при деньгах, спортсмен, отличник. Вечно ходит в наглаженных рубашках и брюках. И сегодня не исключение. При встрече с ним мне так и хочется запихнуть два пальца в рот и сделать «бу-э».А вот девочка… Высокая, сутулая, одета, как с рынка: бесформенные джинсы, рубашка в цветочек и кардиган с рюшами. Тёмные волосы зализаны в тугой мышиный хвост. Я точно вижу ее в первый раз. Оно и неудивительно. На такое мои глаза бы никогда не глянули. Типичная ботаничка. Но любопытство распаляется во мне все сильнее и сильнее. Что такой сладкий мальчик, как Смирнов, делает здесь с этой мисс посредственностью?— Лёша, я просто… Я подумала… — мямлит девчонка. — Может, ты… точнее, мы… Ну… сходим куда-нибудь? Я округляю глаза и снова прячу свой любопытный нос за коробки. А вот это весьма неожиданно.— Синичкина, в смысле сходим? Вдвоём? — Смирнов явно ошарашен.— Да, в кафе, например, — слышу, как голос девочки становится ещё тише и не увереннее. — Слу-у-шай, Олесь, — тянет Смирнов, а по его вялой интонации я понимаю, что ни в какое кафе он идти не собирается. Даже становится как-то жалко девчонку, — ты хорошая. Правда… — И я снова едва сдерживаю смешок в себе. — Но, нет.— Почему? — шепчет девочка, а мне хочется вздохнуть и покачать головой. Ну вот куда она сунулась, а? Смешно же! — Потому что я не могу ответить тебе взаимностью. Дело не в тебе, — продолжает Леша, и я закатываю глаза. О, ну, конечно, куда ж без этой фразы. — Ты правда хорошая... Как друг. Спасибо тебе, что помогаешь мне с делами студенческого совета. Но… В общем, извини... В старой коморке деканата повисает тишина. Не дышу и я. Подглядывать и подслушивать - это, конечно, нехорошо, но, черт возьми, интересно ведь! — Я поняла. Все нормально, Леш. — Голос девочки дрожит.— И ещё, Лесь… Называй меня Алекс. Я же тебя уже просил. Хорошо? И я опять беззвучно кривлюсь. Алекс, ну конечно!— Ну… это… Я пойду? — с надеждой интересуется Смирнов.— Да, конечно. Я догоню. Мне здесь надо… доделать кое-что, — сдавленно шепчет девчонка. А во мне гаснет всяческая надежда, на то, что меня, наконец, оставят здесь одного. Потому что блондинчик, пробормотав что-то вежливое про «ты хорошая, но без обид» уходит, а вот Синичкина Олеся остаётся.И я остаюсь. Все там же, за стеллажами. Жду, когда и она наконец уйдет.Но я слышу лишь тихие всхлипывания. Сцепляю зубы и зажмуриваюсь. Только не девчачьи истерики! Чувствую себя уже очень глупо, стоя там же в углу подсобки. Особенно, когда всхлипы становятся громче.Похоже мне придется уйти отсюда самому. И я делаю решительный шаг вперёд из своего укрытия...— Да не реви ты, — громко вздыхаю я.— Боже! Господи! — девочка подпрыгивает на месте, как от разряда тока.— Нет, всего лишь Максим Ольховский, — тяну широкую улыбку.Огромные зареванные глаза смотрят на меня с диким испугом. — К-к-ак т-ты здесь оказался? — Через дверь, — указываю на нее подбородком.— Ты взломал замок в подсобке?— Чего его взламывать? Подергал ручку, и он сам взломался.— И давно ты здесь? — Синичкина перепугано засыпает меня вопросами.— Если тебя интересует, слышал ли я ваш разговор, то да, — хмыкаю я и, подтянув к локтям рукава своего худи, подпираю плечом стеллаж возле себя. — Слышал.— То есть ты подслушивал все это время? — девчонка наспех стирает рукавом кардигана слезы с нахмурившегося лица.— Так вы мне выбора не оставили. Пришли сюда, начали болтать…— Здесь никого не должно было быть, — заявляет эта мадмуазель с твердым укором в голосе. — Облом, да? — усмехаюсь я. На несколько секунд наши взгляды цепляются. Ресницы на огромных голубых глазищах начинают часто моргать, а сама девица становится похожа на помидор, покрываясь красными пятнами. М-да, ну и видок...— Ладно. Я пойду, — отталкиваюсь плечом от стеллажа и, сунув ладони в карманы джинсов, проскальзываю мимо Синичкиной на выход.Здесь мне уже явно не дадут уединиться. — Ты же не будешь рассказывать о том, что услышал? — робко раздается за моей спиной.Торможу у двери. Вздыхаю и все-таки оборачиваюсь.— Слушай... Олеся, да? — смотрю в ее зареванные глаза в упор, и шмыгнув носом, девчонка нервно кивает. — Так вот, мне абсолютно пофиг на вашу со Смирновым мелодраму. Сплетни - чисто бабская прерогатива. Но мужской совет на будущее хочешь?И она опять согласно трясет своей головой, а я ещё немного сокращаю расстояние между нами и чуть склоняюсь над ней. Чувствую запах чего-то сладкого, и он приятно щекочет мой нос… Малина? Клубника?Всматриваюсь в лицо Олеси: темные бесформенные брови, широко посаженные огромные глаза, вздернутый кончик носа и бледные сухие губы. Распахнув глаза, она испытывающе смотрит на меня снизу вверх.— Так вот, Олеся Синичкина, когда решишь в следующий раз пригласить кого-то на свидание, то соотноси себя и объект своего обожания, чтоб потом не было мучительно больно, — подвожу я итог.— Что ты имеешь в виду? — Девчонка снова хлопает ресницами, а на ее лице без следов какой-либо косметики отображается весь спектр недоумения.— Где ты, а где Смирнов? — я уже не могу скрывать усмешку. — Ты правда рассчитывала, что этот мажорчик ответит тебе взаимностью?— А что со мной не так? Вижу, что девчонка совсем не понимает. Окей. Вызываю пояснительную бригаду.— Честно? Все, — жестко чеканю я. — Лицо блеклое, причёска невзрачная, куцый хвостик, ты жутко сутулая и одеваешься, как с чужого плеча… — дергаю пальцами ее дурацкие рюши на кардигане.— То есть я… уродка? — голос девчонки сипит, а сама она шарахается от меня. И тут же этот аромат, не то клубники, не то малины, перестает щекотать мне нос. — Да нет. Ты просто немного стремная, — пожимаю я плечами.Олеся делает дрожащий вдох, а потом выдох. Глаза под завязку заполняются пеленой слез.— А ты… ты… Омерзительный! Гадкий! Жестокий, зазнавшийся придурок! — она со всхлипом процеживает каждое слово, а в ее широко распахнутых глазах сверкает обида. — Ясно? — А я-то тут причём? — удивленно таращусь на Синичкину. — Я здесь лицо вообще незаинтересованное. Просто со стороны ты выглядела жалко и…Олеся вдруг резко подаётся вперед и с размаху впечатывает свои ладони в мою грудь. Освобождая себе дорогу к двери, отталкивает меня с такой силой, что я обескураженно отшатываюсь назад, ударяясь спиной о стеллаж. Коробки с грохотом летят вниз с полок, а через секунду плачущей девчонки и этого сладкого запаха уже нет в подсобке.
