П Р О Л О Г
Привет, ребята! Самое главное – это начать, как говаривал мой Батюшка. Кстати, о Батюшке. Не так давно (а точнее, в прошлую пятницу, а сегодня среда – вот и считайте) на 63-м году жизни ему отхватили три четверти желудка, т.е. вырезали язву 12-перстной кишки. Надо же! Сорок пять лет она его грызла, приступы продолжались с завидной периодичностью каждый год, весной и осенью (кстати, эту болезнь он «подарил» мне в наследство, но меня обострения мучили в 17-20 лет, не такие сильные и в основном летом, а потом потихоньку сошли на нет – и язва зарубцевалась, тьфу-тьфу!), а в последнее время все сильней и продолжительней; но по совету своего младшего брата-медика с операцией он не спешил, тянул до последнего, ибо каждому овощу свой черед. И вот три недели назад его так круто прихватило, что пришлось вызывать «скорую», везти бедолагу в больницу и т.д. Такие дела.
Однако я отвлекся. При чем тут Батюшка, я ведь собрался писать повесть не о нем, а о своем детстве, если вы еще не поняли. И как я уже упоминал, главное – это начать. Задумка у меня возникла еще месяца два назад (после того, как сам не знаю, почему перечитал «Детство» Горького), да никак не мог приступить: то бесконечно исправлял вкладыши для своих магнитоальбомов, то подоснову для жены раскрашивал, то избранные песни печатал, то еще что-нибудь… К тому же я стараюсь сидеть за компьютером не более четырех часов в день – глаза надо беречь. Наконец, в одно не очень прекрасное (потому что небывало холодное для середины мая) утро я решился, открыл новый файл и… напечатал «Привет, ребята!». О чем писать дальше, я понятия не имел, однако… собрался с мыслями, почесал в затылке – и начал! Потому что это – главное (см. выше).
Так, опять я отвлекся. Впрочем, таков мой стиль (если в данном случае вообще можно говорить о существовании какого-то стиля, ибо писатель из меня как из дыря-вого сапога – дуршлаг), я никогда не продумываю текст заранее, а пишу все, что в го-лову взбредет, постоянно уклоняясь от основной темы. Да это и не важно, ведь я пишу эту повесть только для себя, совершенно не рассчитывая на то, что когда-нибудь кто-нибудь рискнет ее издать. В самом деле, кому это интересно? Читать воспоминания о розовом детстве какого-то никому не известного «Васи», человека не выдающегося и ничем не примечательного, обыкновенного обывателя, прожившего обычную серую жизнь – кому это надо? Хотя, если подумать, моя судьба была достаточно неординарна, было много яркого и интересного, а уж детство было просто «сказочным». Потому я и взялся за перо (в данном случае, сел за клавиатуру), что с годами воспоминания тускнеют и стираются из памяти – а мне так не хочется забывать те золотые времена. Э-эх, годы, годы…
И какой же вывод следует из всей этой бодяги, может спросить докучливый чи-татель? Э-э, по-о-дождите, не-е спешите! Это все преамбула, а вот когда начнется ам-була (изящный плагиат, не правда ли?) – тогда все вопросы выскочат из ваших бес-толковых голов как пробка из бутылки Шампуня!
Ладно, действительно пора заканчивать это Вступление, и так уже второй день сижу, мозги напрягаю (аж голова заболела – правда, вчера вечерком жена пивком по-баловала – нет, постойте, пиво мы пили еще в понедельник /суббота не в счет, само собой, тут без баллона «Медового» не обойтись/ – а вчера я днем разливного хлебнул кружечку /вспомнил молодость/, а вечером… впрочем, неважно); а дело продвигается очень медленно. Но раз уж взялся за гуж – куда деваться? И хоть я не перестаю повторять, что писатель я липовый – давно пора начинать (ведь это главное, верно?) мою правдивую Повесть о безоблачном Детстве…
17-18 мая 2000 г.
1
Итак, начать придется все же с моего Батюшки. Уж не знаю, как так случилось, но родился он в городе Рыбинске, где до войны жили его родители. Моя бабушка, Ирина Антониновна (в дальнейшем я буду называть ее Баба Ира) вскоре развелась с мужем и вновь вышла замуж за человека, которого по странному (и такое бывает) стечению обстоятельств, звали Иван Антонинович (далее – Дед). После войны они переехали в Башкирию, в город Октябрьский – один из многочисленных только что построенных центров добычи нефти и газа. А так как оба они были геодезистами, то их с удовольствием взяли на преподавательскую работу в Нефтяной Техникум – самое «крутое» учебное заведение города. Там они и проработали до пенсии. В конце 40-х у них родились дети: сначала Антон, потом Маша; и Батюшка оказался в положении ненужного для Деда пасынка.
Надо отметить, что Дед обладал весьма ехидным и желчным характером, любил недобро пошутить и попрекнуть куском хлеба, но и Батюшка тоже за словом в карман не лез – короче, подробностей я не знаю, но, по словам Батюшки к концу 10-го класса Дед его настолько «достал», что после выпускных экзаменов он «вылетел из роди-тельского гнезда как пробка». Ему было все равно куда ехать – лишь бы уехать. И за-несло его аж в Питер, в Мореходное училище, что кажется теперь просто невероятным, учитывая свободолюбивый характер моего родителя. Понятное дело, не прошло и года, как батяня осознал, что занесло его явно не туда, и он начал предпринимать ге-роические попытки «соскочить». Недолго думая, он решил закосить на язву, разыг-рывал прилюдно острые приступы, добился обследования; а перед рентгеном прогло-тил кусок сырого мяса на ниточке, привязанной к зубу – а поскольку гастроскопию тогда еще не применяли, то врачи просто встали на уши! Впрочем, язва-то у него оказалась самая настоящая, и комиссовали папаню вчистую без всяких там волчьих билетов и прочих «прелестей». Батюшка вздохнул свободно, однако ребром встал вопрос: а что же дальше? И тут он отколол еще более невероятный фортель.
А именно: собрал он пожитки да и рванул в Москву. И прямиком в МГУ. А по-скольку уже заканчивался август, и вступительные экзамены были позади, то он пошел прямо к ректору и так запудрил ему мозги, что тот совершенно обалдел и разрешил сдать Батюшке экзамены «экстерном» – и Батюшка так лихо это сделал, что его приняли сразу аж на второй курс!!! Во как! Кому расскажешь – не поверит. Однако, так оно и было (кто не поверил – спросите у Батюшки).
Ну, и началась учеба и веселая студенческая жизнь. Время было хорошее, конец 50-х, «оттепель», фестиваль молодежи, дешевые пивные на каждом углу и т.д., но по-скольку подробностей я не знаю – то буду краток. Вскоре Батюшка познакомился с моей будущей матушкой (что было не так уж сложно, ибо она как уроженка Чебоксар тоже жила в общаге), через некоторое время они поженились – а тут и я родился! Все по правилам! И свои первые четыре месяца я провел в Доме Студента, как официально называется здание со шпилем на Воробьевых горах. А потом, недолго думая меня сплавили в Октябрьский – надо было заканчивать учебу, куда деваться. С этого, собственно, и начинается мое Розовое Детство, отдельные эпизоды которого я вспоминаю лет с пяти или чуть пораньше. Хотя самое первое воспоминание у меня связано с Москвой: будто бы мы с Батюшкой гуляем по территории МГУ, и он высоко подкидывает небольшой мячик, тот падает и катится вниз по зеленому склону – эпизод буквально секундный, ведь было мне тогда всего…