1
Утром пришло сообщение ВКонтакте. Костя, разбуженный сигналом телефона, увидел неизвестное имя отправителя и такие слова:
«Костян дароф! Узнал? Как жывеца могеца? Че забыл нас савсем??»
Кто это? Не Серёга ли скрывается под ником Rock Govnopock и картинкой железного дровосека? Больно уж стиль похож. Одноклассник из Хурминки? Можно сказать, бывший, но ведь бывших одноклассников не бывает, они навсегда.
Костя сел на кровати, протёр глаза и, чтобы всё прояснить, напечатал:
«Здорово, Серый! Узнал, конечно, очень рад! Не забыл, просто дел было выше чердака».
Ответ прилетел немедленно:
«А щас то лето. От наших тебе с кисточкой кто здесь. Давай сюда хоть на пару недель! Посидим закусим. На тракторе погоняем. А то жызнь проходит. Я правильно пишу слово жызнь?»
«Не совсем. Правильно будет „жызднь“».
«Ну ты как всегда».
Это и вправду был Серёга Кондин. В некотором смысле братец Онегина, Печорина и компании: Конда – есть такая река. Главный комик в их классе. «Серый, подойди к окну», – просит кто-нибудь. «Какну? – спрашивает Серый, почёсывая затылок. – Н-ну давай какну!» Его каламбуры, этот и сотни других, звучали уморительно; даже сейчас, припомнив, Костя ощутил на лице ухмылку.
И отправил деловой вопрос:
«У вас есть гостиница? Кажется, при мне была».
В ответе уловил негодование:
«Какая гостиница мостиница! Брателу моего Романыча помнишь?»
Романыча Костя помнил. Старше на десять лет, десантная тельняшка, гитара «Фендер», мотоцикл «Урал», тридцать подтягиваний за подход – как такого забыть? Притом он был женат, сын Никита пошёл в первый класс той же осенью или годом позже, что дядя Серёжа с друзьями в выпускной.
«Помню. Привет ему!»
«Большой чел теперь. Строительный магнат. Дом построил столько комнат можно заблудится. Приежай найдем уголок».
«Хорошо, спасибо. Возьму с собой компас».
«Лады. Напиши как соберешься».
Костя пообещал написать, вкратце расспросил Серёгу обо всём интересном и отправился на кухню жарить себе яичницу.
Ехать? Не ехать? А впрочем, он уже почти определился.
2
Никогда не ходи на встречи выпускников, говорят умные люди. Не возвращайся туда, где был счастлив, добавляют другие, не менее умные. Но где они – и где мы? И как понять, был ты счастлив или нет, если уехал давно и забыл не всё, но очень многое? Только вернуться и проверить.
Что принесёт возвращение?
Вот уж не предполагал, живя вдалеке от Хурминки девятый, десятый, одиннадцатый год, что когда-нибудь захочет ответить на этот вопрос. Укатил в Петербург едва ли не назавтра после школьного выпускного вечера. Связь с одноклассниками постепенно утратил, это в наше-то время, полное гаджетов и социальных сетей. Значит, не слишком она была нужна. Впечатления о школе, о селе в предгорьях Крыма сохранились добрые – просто перевернул страницу, двинулся в новую жизнь.
Там стало вовсе не до прошлого. В новой жизни был экономический факультет, затем работа, настолько унылая, бестолковая, что хотелось посмотреть наверх и сказать: мы так не договаривались! Молча позлившись и погрустив, Костя решил, что это ложный путь. Стал искать настоящий и, кажется, нашёл. Помогла всего одна выдающаяся способность – невероятная грамотность. Шутка ли, за все годы учёбы ни единой четвёрки по русскому, перепутанной орфограммы, лишней или недостающей запятой. Получалось само, без капли усилий. Долго не придавал таланту значения, некоторое время стеснялся его, хотел нарочно ошибиться в диктанте раз-другой, но так и не смог себя заставить. Кому-то достаётся абсолютный музыкальный слух, кому-то иной – бесполезный, думал Костя до поры…
Теперь у него было много учеников, но экзамены прошли, большинство ребят в июне отдыхают, с остальными можно договориться об удалённых занятиях. Со связью, заверил Сергей, в Хурминке всё пучком.
Будут ли ещё соображения против? Может быть, рассказы умных людей? Костя не раз и читал, и слышал о том, как некто увидел школьных товарищей и ужаснулся: все какие-то старые, линялые, пыльные, неужели я такой же?!
Но разве он изменился за одиннадцать лет? Кажется, не слишком. В зеркале, бреясь, по-прежнему видел юнца – чуть выше давнего подростка, шире в плечах, без следов от прыщей, с более крепкой шеей, маленькими залысинами по краям лба, но в целом очень похожего.
3
Дожидаясь, пока закипит чайник, Костя принёс на кухню ноутбук, открыл железнодорожный сайт. Нашёл свободные билеты на боковые плацкартные места – ближайший севастопольский поезд через две недели. Пока не разобрали, надо пригласить с собой Наташу. В качестве кого? Вероятно, своей девушки, хоть в этом он не был уверен и сейчас. Будешь тут уверенным, когда всё время знакомства, без малого два с половиной года, отношения летят на качелях то вверх, то вниз.
Лучше даже сравнить их с бесконечным штурмом крепости. Вот, кажется, она готовит белый флаг, осталось чуть-чуть, один рывок, последнее усилие… и тем обиднее срываться, шлёпаться в ров с холодной водой! Сколько раз такое повторялось, не сосчитать. Выбирался, отряхивался, карабкался заново…
Может быть, там – в краю, для неё экзотическом, – будет легче увидеть заветный флаг?
Был и другой резон. Серёга рассказал об одноклассниках: у Димыча Тарасова семья, у Лены Коваль семья, она уж не Коваль, а Каретникова. Вадим и Алла, вечные соседи по парте, поженились, и Миша с Таней, он её чуть ли не с дошкольных лет на мотороллере катал. Почти у всех дети. У Серого на странице, когда подтвердили дружбу, проявилась фотография милой крашеной блондинки с пятилетними двойняшками: девочкой и мальчиком. В такую компанию заявиться одному? Всё равно что с пустым карманом в государственную думу.
Он позвонил Наташе. Она отказалась без промедления:
– Извини, скоро улетаем с мамой в Архангельск, на её родину. Потом в Турцию, не скучай.
«Почему же раньше молчала?» – едва не спросил Костя, но удержался. Знаешь причину или нет, разницы никакой. А не напомни он о себе, неужели так и унеслась бы с порывом юго-западного ветра?
Значит, придётся-таки ехать одному. Это и к лучшему, с другой стороны: о личном что-нибудь сочиним и будем гонять на тракторе без оглядки.
Он купил билет на верхнее боковое место, сразу взял и обратный с таким расчётом, чтобы провести на юге двенадцать полных дней. Переговорил с родителями учеников и вечером объявил о поездке своим родителям.
Папа воспринял известие спокойно; он уже давно считал, что Костя вырос и сам понимает, что ему надо. Мама возмутилась: «Работу бы искал, чем кататься без дела! Это репетиторство не доведёт до добра!» – но, кажется, больше по инерции, по привычке. До сих пор не поняла его выбор, через силу пыталась уважать, спасибо и на том.
