ГЛАВА 1. Поздравляем. Вы назначены
– Как такое вообще могло случиться?!
Я плавала на грани беспамятства, не чувствуя ни собственное тело, ни окружающее пространство. Кажется, даже дышать не было никакой необходимости. Вот только громкий визгливый голос раздражал до безумия.
– Ты гарантировала положительный результат! Так откуда здесь это чучело?!
Крикунье кто-то отвечал, но гораздо спокойнее, так, что слова до меня доходили, как невнятное «бу-бу». Зато уж солистка старалась за двоих.
– Это результат?! Да как я, по-твоему, предъявлю это князю?! А Илюшка-то как обрадуется, когда такую образину увидит! Кровь?! Ну и что?! А всё остальное куда девать?! Ни рожи, ни кожи! А волосы?! Мне, что, сказать: «Ваша дочь случайно облезла, Светлейший князь! И поседела! Клочьями! Разумеется, исключительно от счастья лицезреть дорогого папашу!» Почему у неё волосы двухцветные?!
«И зачем так орать? – мысли текли ленивым сиропом, не вызывая никаких эмоций. – Двухцветное мелирование с неровными прядями, между прочим, последний писк моды. У меня тоже такое. Было... И вообще... Подобранную посреди улицы тётку, конечно, не в частную клинику привезли, но и для муниципальной больницы обстановочка...»
И тут меня кто-то встряхнул, насильно вытаскивая из уютного кокона бесчувствия.
– Эй, ты!
Я поморщилась и невольно открыла глаза. Точнее, я их открывала... Открывала... Открывала... И никак не могла завершить это простейшее действие, вытаращившись, как обалдевший баран. И было от чего. Во-первых, визгливая крикунья оказалась крикуном – толстячком-коротышкой в расшитом золотыми звёздами балахоне и остроконечной шляпе, залихватски съехавшей на затылок. И ладно бы только это. Но нет! Вместо облезлого больничного потолка, который я ожидала увидеть, надо мной нависали толстые балки, пучки каких-то трав и верёвок и, Господи, гадость-то какая, жирная летучая мышь!
– Где я?
Не самый оригинальный вопрос, но ничего лучше мои заклинившие мозги выродить не смогли.
– О! Очухалась! – взвизгнул писклявый толстяк и, оттолкнув меня обратно на жёсткую лежанку, вытащил большой обшитый кружевами платок.
Ощутимо треснувшись затылком, я подскочила обратно:
– Да что вы себе позволяете?!
–Значит так, Яга, – заговорил он, брезгливо протирая каждый палец и не обращая на моё возмущение никакого внимания. – Это – не годится. Тяни другую.
– Какую-такую «другую», Мурлен? – фыркнула из угла не замеченная мной ранее старушка. – «Наречённая» потому и зовётся «наречённой», что её нарекли, а другой нет и быть не может!
Пропустив мимо ушей странный диалог, я во все глаза уставилась на... На Ягу! Самую настоящую сказочную Бабу Ягу: с бородавкой на здоровенном крючковатом носу и одним-единственным зубом, выпирающим изо рта. Даже, гроссбух мне на макушку, костяная нога в наличии имелась: торчала из-под цветастого подола и весело постукивала косточками.
– Я Мерлин! Сколько раз повторять?! – побагровел крикун и брезгливо скривился, наткнувшись на меня взглядом. – Это – можешь оставить себе на жаркое. По косточкам покататься-поваляться... Ну, сама разберёшься.
– Да уж разберусь, разберусь, Мудлен, – ухмыльнулась бабка, цыкнув зубом.
– Я Мерлин! – снова взвился тот. – Не «Мурлен»! Не «Мудлан»! Мер-лин!
– Ну, да. Ну, да, – закивала Яга с таким видом, что даже до меня дошло: у неё есть ещё не одна гениальная интерпретация знаменитого имени.
Толстяк, судя по всему, тоже об этом догадался и продолжать дискуссию не стал. Развернувшись на каблуках, он величественно зашагал к низенькой двери, всем своим видом демонстрируя оскорблённое достоинство. Почти получилось, если не считать, что у самого порога задравший нос дурень запутался в полах собственного балахона и в проём вылетел буквально кувырком под ехидный хохот Яги.
Я и сама не сумела сдержать смешок, слишком уж потешно выглядели длинные панталоны в крупный цветочек, обнаружившиеся под задравшимся подолом колоритной мантии. Впрочем, улыбка моментально испарилась, стоило мне перевести взгляд на весёлую старушку. Что там этот Мудлин говорил про жаркое и косточки?!
– Э...
– Хе-хе, – Яга поднялась и обошла вокруг по дуге, внимательно меня разглядывая. – Мерлин, конечно, муд... Хе-хе. Но в чём-то он прав. Неказистая наречённая, а, Вась?
– А... – опешила я. Откуда бабка знает, как меня зовут?! Меня только бывший муж настоящим именем звал, всем прочим я представлялась Валентиной.
– Молчи уж, – отмахнулась она. – Сама вижу, что сладкоголосой тебя не назовёшь.
– Да кто вы все такие?! Где я?! – мне наконец-то удалось выдавить из себя хоть что-то членораздельное. Но на ведьму это не произвело никакого впечатления.
– На Премудрую тоже не похожа. А на Прекрасную тем более... Что ж ты за Василиса такая неудачная? Васька! Вылезай! Думу думать будем!
«Откуда вылезать? Вот она я, с места не двигалась и никуда не влезала. Бредит бабуля? – сообразив, что прямо сейчас жаркое из меня делать никто не собирается, я немного осмелела, и в голову тут же полезли вопросы разной степени безумности. – Бабка чокнутая? Или я свихнулась. Лежу себе сейчас в психушке и мультики смотрю под коктейлем из какой-нибудь дряни успокоительной?»
– Васька! – уже сердито позвала Яга, заставив меня подскочить.
Ворох тряпья на лавке зашевелился, и оттуда высунулась совершенно чёрная кошачья морда с зелёными глазищами.
– Мря?
– Ты не мрякай! – цыкнула зубом старуха. – Этот мрякает, та мычит. С ума сойдешь тут с вами и не заметишь! Ни минуты покоя...
И тут, словно подтверждая картинные стенания бабки, в дверь громко постучали.
– Кого ещё нечистый принёс?! – рявкнула ведьма. Да как рявкнула: миски на столе, и те подскочили, а кот так вообще молниеносно исчез в тряпках, словно и не было его.
– Ягуся, – позвали с улицы таким густым басом, что мне показалось, будто в избушку стучится здоровенный шмель.
– Ох ты, батюшки! Погоди, касатик! Не одетая я! – всполошилась карга и заметалась по комнате, забыв и о коте и обо мне.
Я о себе напоминать старой ведьме по понятным причинам не спешила. Во-первых, всё ещё не решила, кто здесь чокнутый – я или все прочие. А во-вторых... Во-вторых, непонятно, кому вообще напоминать: на моих глазах от «старой ведьмы» оставалось всё меньше и меньше. Сперва в глиняный горшок на полке полетела здоровенная бородавка вместе с огромным шнобелем и кривым зубом, непонятно каким образом сменившись вполне себе приличным носиком. Костяная нога и латаная юбка отправились в большой сундук. Туда же бабка... Да нет! Уже совсем не бабка... Короче говоря, пару минут спустя у маленького зеркальца крутилась брюнетка лет тридцати в джинсах и тесноватой розовой футболке.
– Так вы актёры! – облегчение, сквозившее в каждом звуке, мне скрыть не удалось. – Ну, наконец-то разобралась. Здорово как сыграли. И зуб такой натуральный... Прям, ух! Представляете, я уже почти поверила, что стала какой-нибудь попаданкой...
