1. Пролог
*
Демон явился очень невовремя.
Я только-только сварила кофе, завернулась в плед, устроилась среди подушек и приготовилась к новой порции экзистенциальных страданий! Отвлекаться на каких-то там залётных демонов отчаянно не хотелось.
— Изыди, — буркнула я раздражённо.
Демон проигнорировал.
Я вздохнула. Какие там есть стадии отрицания? Кажется, пора переходить к торгу.
— Ну изыди, а? Ну пожалуйста!
— Не-а, — ответил демон.
Я мрачно попыталась испепелить его взглядом.
Испепелился только прикроватный столик. Грёбаный абсолют! Да с такими гостями мебели не напасёшься!
Я убрала из взгляда эффект испепеления.
Выражение глаз демона стало ехидно-понимающим.
Скотина.
— Ты что, защитное поле, запрещающее вход любой нечисти и чисти, не видел? — уточнила я чисто из принципа, уже понимая, что это чудовище теперь не слезет.
— Видел.
— И?
— Красивое.
Захотелось по старинке запустить в него чашкой, но кофе было жалко.
Я помолчала, смутно надеясь, что демон уйдёт.
Тот предсказуемо не уходил: опыт заточения в разных предметах и общения с хозяевами-идиотами налицо. Стоял себе, смотрел на меня с лёгким снисходительным любопытством и улыбочкой на сказочно-красивой роже. И подсказывало мне моё паучье чутьё, что долго ещё он может так простоять.
Потому, если я не хочу себе новую вешалку в виде полуголого мужика с обложки эротического романа, говорить с ним всё равно придётся.
Я страдальчески вздохнула, признала неизбежное и села поровнее.
— Что это за облик вообще? Ты у нас суккубом подрабатывать на полставки начал, или это так стресс от общения с новым начальством проявляется?
— Это мой новый имидж, — сообщил он мне безмятежно. — Наш новый начальник запретил использовать стандартные облики и сказал выбрать обличье, проявив индивидуальность и вписавшись в нормальную человеческую среду. Вот он я. Вписываюсь.
Я ещё раз ощупала взглядом тело напротив, уделив особенное внимание многочисленным кубикам в вырезе рубашки, и хмыкнула.
Нового хозяина Нижнего Офиса было, честно сказать, почти что жаль.
— Я так смотрю, ты задался целью выбесить начальство?
Его глаза блеснули знакомыми огненными отсветами.
— Я выполняю распоряжения, — ответил он тем самым хорошо знакомым тоном, которым раньше выдавал особенно одиозным хозяевам коронное “Слушаю и повинуюсь”, за которым следовала традиционно дикая трактовка приказа. — Данная внешность взята из человеческого культурного багажа, как и требовалось.
Я фыркнула. Вот ведь… чудовище рогатое!
— Ладно, — сказала я, — в пространственное искажение внешность и прочие глупости, после той трёхголовой жабокошки в короне я окончательно перестала удивляться твоим вкусам. Ещё раз, с самого начала: чего ради ты взломал мои защитные печати? Что ты тут забыл?
Он, не спеша отвечать, окинул очень демонстративным взглядом меня в пижаме, кофейную чашку размером с голову, захламлённую комнату и многочисленные коробки из-под пиццы, которые всё не доходят руки испепелить.
— Когда ты в последний раз выходила из дому?
Неожиданный поворот событий.
— Да кто его знает… Вроде бы в этом году. Не уверена. Тогда точно был снег…
Я замолчала, проследив его взгляд. Жизнерадостная зелень за окном действительно намекала, что, возможно, стоило бы соврать.
Н-да, неловко.
— А что? У тебя с этим какие-то проблемы? — да, лучшая защита — это банальность. Но, в моё оправдание, я всё ещё надеялась, что он соизволит просто отстать.
— Это всё — проблема, — ответил он невозмутимо, указав на меня. — Ты не в порядке.
Я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.
Хоть я давным-давно и выросла из возраста, когда фразы вроде “Ты не в порядке” вызывают безудержное бурление внутренних говен и автоматическую активизацию чувства противоречия, всё равно пришлось подавить лёгкое раздражение… Что, если говорить откровенно, само по себе признак проблемы.
— Тебе не нравится беспорядок, чашка, горы книг, тапочки или пижамка? — уточнила я. — Ни на что не намекаю, но, если бы ты не вломился в мой дом без разрешения, тебе не пришлось бы созерцать это жалкое зрелище. А если тебя не устраивает, что я решила провести пару-тройку лет в объятиях одеяла, так в этом нет ничего нового. Сам же знаешь, что я когда-то полвека проспала, не говоря уж о менее масштабных приступах лени. Так что…
— Мне не нравится твой запах.
Ну приплыли теперь.
— Очень галантно, — огрызнулась я. — Ещё мне неведомые демонические сущности не вламывались в жилище, чтобы читать лекции о личной гигиене.
— Не притворяйся человеком, тебе не идёт. Ты прекрасно знаешь, о каком запахе я говорю.
Да уж знаю, конечно же. Просто признавать не хочу.
Обычное дело.
— И чем же я пахну, по твоей версии?
— Горем. Горечью. Усталостью.
Ну, этого следовало ожидать.
— И что? Это норма. Никто не может прожить несколько сотен лет и ни разу не расклеиться; а я, если что, никогда в жизни не претендовала на статус “мисс улыбка”. И вообще, у всех у нас бывают плохие дни.
— Справедливо. Но это не значит, что в плохие дни мы должны оставаться наедине со своими проблемами, — то, каким тоном он это сказал… Вот поклясться готова, это цитата.
И, судя по содержанию, из какого-то второсортного психоаналитического научпопа.
Ссыкотно, товарищи. Когда его высочество демонический принц Баел начинает мне цитировать такого рода литературу, не по себе становится резко и сразу. Примерно зная, как работают мозги этого конкретного парня… мне, если что, страшно даже представить, что он может себе надумать, начитавшись современных шедевров.
— У вас там что, курсы психологии для тарелок и ложек открылись? — уточнила я подозрительно.
Я даже не рассчитывала угадать — но совершенно внезапно попала в точку.
— Да, — скривился он страдальчески. — Это теперь вместо дисциплинарных взысканий. И это, если ты спросишь меня, перебор. Даже для демонов очень жестоко. Раньше было лучше!
О как.
— Я что-то путаю, или раньше с вас за провинности сдирали шкуру и вешали на дисциплинарной доске?
— Да. Я же сказал: раньше было лучше.
Я подумала и запила этот тезис глотком кофе.
Это определённо один из тех случаев, когда комментарии лучше держать при себе.
— Ладно, снова предположим. Но каких болотных огней ты решил практиковать свои новые познания на мне? Я вообще не человек, если ты не забыл.
— Ты им была, — ответил он с почти настораживающей серьёзностью. — И ты единственная условно человеческая тварь, на которую мне не наплевать.
Ого.
Ну, честно говоря, по его меркам это почти что, не побоюсь этого слова, признание в любви. И он понимает, что я это понимаю. Рассчитывает, что при такой постановке вопроса я не смогу его послать? Ну такое…
Смочь-то смогу, но захочу ли?
Всё же, как ни крути, а я его тоже… Кхм.
