Лариса Жаравина - «И верю, был я в будущем». Варлам Шаламов в перспективе XXI века

«И верю, был я в будущем». Варлам Шаламов в перспективе XXI века
Название: «И верю, был я в будущем». Варлам Шаламов в перспективе XXI века
Автор:
Жанр: Языкознание
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2015
О чем книга "«И верю, был я в будущем». Варлам Шаламов в перспективе XXI века"

Монография посвящена нетрадиционному прочтению прозаических и поэтических произведений Варлама Шаламова в аспекте постклассической методологии, синтезирующей и углубляющей существующие представления о художественных стратегиях автора. Акцент сделан также на процессе визуализации словесного образа, что значительно расширяет возможности компаративистики XXI в. и предполагает выход в сферу других видов искусства – кинематографии и живописи, а также опору на некоторые постулаты синергетики в их гуманитарно-литературоведческом истолковании. Для филологов, специалистов гуманитарного профиля, учителей-словесников, а также всех, интересующихся историей отечественной культуры.

Бесплатно читать онлайн «И верю, был я в будущем». Варлам Шаламов в перспективе XXI века


© Жаравина Л. В., 2015

© Издательство «ФЛИНТА», 2015

* * *

От автора

Методологическое введение

Свое творческое кредо Варлам Шаламов нередко формулировал как лаконичный парадокс. Таково одно из его признаний: «Я наследник, но не продолжатель традиций реализма» [1]. Объективно он был и наследником, и продолжателем, что, несколько различаясь в смысловых оттенках, не противостоит друг другу. В высшей степени неблагодарная задача – переносить авторскую характеристику на собственные научные разыскания. Но объективно получилось, что данная монография о Шаламове (по существу вторая часть «дилогии») соотносится с первой именно по шаламовской формулировке, причем в ее буквальном истолковании [2]. Мы по-прежнему утверждаем, что момент истины, заключенный в творчестве писателя (как прозаическом, так и поэтическом), преодолевает границы проблемного поля так называемой лагерной литературы и является итогом напряженнейшего духовно-эстетического поиска. Но в монографии 2010 г. делался акцент на включении «новой» прозы в контекст отечественной словесности, в связи с чем рассматривались художественные стратегии писателя, сопоставляемые (генетически и типологически) с различными источниками: частично с древнерусской агиографией, культурой письма XIII в., творчеством А. С. Пушкина, Н. В. Гоголя, сибирской беллетристикой Н. Г. Чернышевского, а также литературой Русского Зарубежья с выделением «Солнца мертвых» И. С. Шмелева как преддверия «Колымских рассказов». Проводя вышеотмеченные параллели, мы пытались акцентировать то глубинное духовное начало, которое не сводится, говоря словами Пушкина, к «предрассудку любимой мысли». Литературно-художественный контекст «золотого» века российской словесности подтвердил, что речь идет о принадлежности Шаламова к тем авторам, чье искусство определено не узкими идеологическими постулатами эпохи тоталитаризма, но высшими творческими достижениями общечеловеческого звучания.

Все эти вопросы по-прежнему актуальны в наши дни, и, разумеется, проблема соотношения шаламовского творчества с классикой не может считаться исследованной без имен Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева. Л. Н. Толстого, А. П. Чехова, поэзии русских символистов, в первую очередь А. Блока и О. Мандельштама, романа Андрея Белого «Петербург» и т. п. Работа в данном направлении уже ведется и отечественными, и зарубежными почитателями Шаламова, но она практически неисчерпаема и осложнена в каждом конкретном случае своими pro и contra.

В самом деле, процесс децентрализации личности, активность крайне деструктивных антропологических моделей, выявленные автором «Колымских рассказов» в экстремальных условиях на экстремальном материале, реально противостоят национальной гуманистической традиции. Но в этом же заключается и великая провидческая сила искусства. Если для современников писателя, особенно для тех, кто разделил с ним его мученическую участь, «колымская» проза – прежде всего уникальный документ, входящий «в большой план, в план искусства» (5, 148), то сейчас более значима не только конкретно историческая, но и метафизическая перспектива преодоления трагического прошлого, необходимость которой писатель ощущал духовно и физически. Разумеется, смена исторических «вех» и реалий, еще в большей степени ментальные изменения в обществе, неизбежные для рубежа эпох, предполагают новизну и нестандартность исследовательских решений. Но и они были заданы Шаламовым.

Не случайно в название монографии вынесены его удивительные слова: «И верю, был я в будущем…» (5, 342). Даже нам, живущим во времена постклассической рациональности и кризиса линейной причинности, трудно не принять их за поэтическую метафору, тем более связать с «жадной силой времени», беспощадно бросившей человека на «край» бытия. Однако подобное откровение не единично: видя в писательстве «совершеннейший из совершеннейших приборов» познания действительности, Шаламов считал свою поэзию наполненной «безусловной и точной, незамеченной никем другим реальностью из бесконечного мира еще непознанного, не открытого, не прочувствованного» (5, ПО; курсив мой. – Л.Ж). А поскольку, по его же словам, «поэзия – это мир всеобщих соответствий» (6, 294) и он неоднократно подчеркивал единство стиха и прозы, то мы вправе распространить эту характеристику на все творчество автора.

Современное прочтение Шаламова предполагает «распаковку смыслов», спрессованных творческой силой в иерархическую структуру текста. Данное понятие принадлежит выдающемуся исследователю-энциклопедисту, колымскому «собрату» писателя В. В. Налимову Будучи крупнейшим представителем философии трансперсонализма, ученый видел выход в духовном освобождении человечества «от локальных моделей, тяготеющих над современным научным мировоззрением. Хочется вырваться на простор и с каких-то единых позиций увидеть то, что дано нам видеть. Увидеть же хочется прежде всего человека в его погруженности в этот мир – выявить его внутреннюю сопричастность смыслам этого Мира, данным нам в процессе их творческого раскрытия» [5, 28]. Собственно говоря, шаламовская фраза «<…> был я в будущем» и предполагает подобное трансцендирование художественного сознания в континуальность мировой культуры, в парадигму перекрещивающихся ценностных ориентации.

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru


С этой книгой читают
В монографии исследован феномен прозы Варлама Шаламова как итог напряженного духовного поиска и реализации новых принципов эстетического осмысления исключительного по своему трагизму материала. Раскрыта уникальность художественного мира писателя в контексте национальной литературной и философско-религиозной традиции. Для филологов, специалистов гуманитарного профиля, учителей-словесников, а также всех, интересующихся историей отечественной культу
.… СЛОВОЗНАНИЯ ПРОСЛАВЛЯЮТСЯ СЛОВАЗНАНИЯМИ – ПОКАЗЫВАЕМ НОВЫЕ ЗНАНИЯ СЛОВ, СПОСОБНЫЕ ХИТРО СКРЫВАТЬ ПРАВИЛЬНЫЕ ЗНАНИЯ ЗА ФОНАМИ ЗНАНИЙ ….
Пособие состоит из 15 лексико-грамматических и фонетических упражнений на английском, испанском и русском языках. При работе над лексико-грамматическими упражнениями необходимо опираться на знание таких грамматических тем, как согласование времён, условные предложения 1—4 типов, страдательный залог, герундий, причастия, пр. В книге 3785 английских и испанских слов и идиом. К упражнениям есть ключи. Рекомендуется школьникам, студентам, а также шир
Книга состоит из 5 неадаптированных испанских рассказов для чтения, перевода и пересказа. При переводе необходимо опираться на знание таких грамматических тем, как согласование времён, условные предложения 1—4 типов, страдательный залог, герундий, причастия и пр. В книге 1886 слов и идиом. Рекомендуется школьникам, студентам, а также широкому кругу лиц, изучающих испанский.
Книга состоит из 5 неадаптированных рассказов на перевод с русского языка. При переводе необходимо опираться на знание таких грамматических тем как согласование времён, условные предложения 1—4 типов, страдательный залог, герундий, причастия и пр. В книге 1557 слов и идиом. Ко всем рассказам есть ключи. Рекомендуется школьникам, студентам, а также широкому кругу лиц, изучающих английский и испанский.
Цель книги – рассказать о том, что является движущей силой российского фондового рынка; о том, как сформировались на нем финансовые империи; о влиянии, которое начал оказывать на рынок суверенный капитал; об инсайдерах, которые не просто зарабатывают на рынке, но и ведут самые настоящие финансовые войны; о роли инвестиционных фондов: как видимой, так и скрытой; о том, кто и как использует производные финансовые инструменты в корыстных целях и о т
Книга рассказывает о формировании потока случайных событий на биржевом рынке, основа книги – реальные факты. Она демонстрирует подход к созданию торговых стратегий, приносящих прибыль из хаотического пространства биржевых цен. В книге представлены оригинальные авторские разработки торговых систем, которые положены в основу торговых роботов; приведены результаты применения этих систем на примере российского рынка ценных бумаг и рынка производных и
Самое обширное на сегодняшний день собрание стихов Геннадия Айги (1934–2006), изданное по инициативе его жены Галины. Тома содержат предисловия В. Новикова, А. Хузангая, Ф.Ф. Ингольда, О. Седаковой, Е. Лисиной и М. Айзенберга. Оформитель издания А. Бондаренко, портреты поэта – Николай Дронников.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
Как протекают рабочие дни в детском нейрохирургическом отделении? В своей книге Джей Джаямохан, врач Оксфордской больницы, подробно описывает этот мир со всеми его победами и поражениями. Автор рассказывает, как проходят многочасовые операции, о своих маленьких пациентах и их родных, и о том, через что приходится им пройти. Вы узнаете, чем мозг ребенка отличается от мозга взрослого человека, какие случаи из практики автора были настоящими вызовам