– Значит, ты согласна? – Витя на автомате щёлкнул ретро-авторучкой, скрывая за рабочим воодушевлением волнение от практически свершившегося согласия. Пригодились старые связи, не подвели, понадобившись по работе…
А может, и не только по работе не подведут. Посмотрим.
Алина провела кончиками пальцев по волосам, поправляя и без того идеально ровный пробор. У неё и в годы их учёбы всё было идеально: и внешний вид с иголочки, и чертежи на подачах чистые, и на пары по живописи и рисунку запросто могла прийти в белом – и уйти тоже, что куда сложнее. Алина поправила лежавший перед ней планшет с открытым на экране договором и, вздохнув, взяла в руки перо. Оставила прижимистую аккуратную подпись с пружинистыми завитушками букв на экране и заверила отпечатком пальца.
– Как видишь, – Алина бросила чуть озорную улыбку-усмешку, и Витя выдохнул. – В конце концов, мне и самой интересно, что у вас получится, я крайне заинтересована, как конечный пользователь!
– Очень надеюсь, что действительно получится, – Витя отвёл взгляд, переключившись на монитор. – Инвестор тоже очень надеется, что в итоге выдадим ему конкурентоспособный BIM1. – Витя потянулся к распечатанным заранее заготовкам. – Ну что, начнём тогда?
– Ага, – Алина кивнула, и прядь у лица выбилась, скрыв уголок глаза с острой стрелкой ультрамодного сиреневого цвета. Поправлять её Алина не стала.
Лёгкая неидеальность ей жутко шла, она будто напоминала, что Алина – не фантазия, а реальный живой человек, который может ответить взаимностью, и Витя задержал на светлом локоне взгляд чуть дольше приличного.
Он зашелестел распечатками: макеты в их компании по старинке печатали, на письма от «зелёных», прилагаемые к каждой купленной пачке бумаги, только пожимая плечами. Во-первых, большой сенсорный монитор, который мог бы спокойно заменить всю эту макулатуру, обходился им в копеечку, во-вторых, ел столько электричества, что произвести сотню-другую листов бумаги всё ещё казалось меньшим злом для экологии. В-третьих – полноценной заменой бумаге специальный монитор не стал. Полезным гаджетом, неплохим дополнением к сотне других инструментов для работы – да.
Думать, как говорили у них в университете когда-то, архитектор должен с карандашом в руках. Дизайнер, как оказалось, тоже, даже если работать теперь приходилось с исключительно виртуальным контентом где-то на стыке дизайна и программирования.
– Смотри, для начала давай пробежимся по конкурентам, выбери те программы, которыми пользовалась, держи два маркера: красным отмечай неудобное, зелёным – удобное, – Витя протянул ей вместе с маркерами и ручку. – И можешь добавлять от себя какие-то комментарии письменно, лишним не будет. Я включу запись обсуждения?
– Да, без проблем, – Алина склонилась над распечатанными интерфейсами нескольких программ, лежащими перед ней неаккуратной стопкой. Выбрала несколько листов, остальные отложила, сложив ровной стопкой на углу стола так, что край листов и край стола разошлись буквально на миллиметр.
Алина разложила перед собой распечатки, и Витя пробежался пальцами по монитору, запуская запись. Камера, расположенная над рабочей областью стола, позволяла сохранить весь процесс бумажной работы, так что ни одна высказанная в пылу обсуждения гениальная идея не забывалась ни к концу рабочего дня, ни к финалу проекта. Техника надёжно хранила каждое сказанное слово, а искусственный интеллект цензурил всё лишнее: лица сотрудников и клиентов, случайно попадавшие в кадр, разговоры, не относящиеся к обсуждаемому проекту, а если настроить дополнительно – шифровал записи от утечки так, что открытие их полностью было возможно только на единственном доверенном устройстве.
Но последнее – ненадёжное баловство для тщательно скрываемых до поры до времени проектов, которые нуждались в особой защите от промышленного шпионажа.
– Так, а этот тулбар тебе чем не угодил? – Витя удивлённо хмыкнул, когда Алина перечеркнула широкую панель инструментов, на которой содержались одни из самых часто используемых инструментов, вплоть до классического «копировать-вставить».
– Если честно, занимает кучу места, особенно если монитор не самый большой, а пользуются в основном вот этими кнопками, – она обвела шесть из двух десятков значков. – Не знаю, может, стоило сделать два варианта: полную и настраиваемую сокращённую версию этой штуки, – Алина пожала плечами и отложила лист с равнодушием учительницы, проверившей скучную контрольную.
Витя кивнул. Надо бы её и на тестирование потом посадить, посмотреть частоту использования функций.
– А вот это удобная штука, – Алина жирно обвела один из значков на следующей распечатке. – Вообще люблю, когда можно задать любую рабочую плоскость, когда в 3D-модели работаю, не во всех программах это есть… Или спрятано так, что я не нашла, не знаю.
– Ты и не нашла? – Мысль о том, что идеальная и дотошная Алина могла чего-то не найти или не знать, казалась Вите абсурдной. Лишь на мгновение: разумеется, он не дурак и понимал, что всезнающих людей просто не существует.
Хотя казалось, что бывшая однокурсница подобралась к этому понятию невероятно близко, по крайней мере, в своей сфере.
– Представь себе, – Алина качнула головой. – Есть привязки, конечно, но они цепляются за всё подряд. Кстати, вот здесь нет настройки типа привязок: к центру, к концу элемента, как перпендикуляр, как касательная, конточка… А хотелось бы.
Витя снова кивнул, сделал пометку в открытой на своём мониторе электронной анкете. Этот нюанс он уже учитывал, запомнил его ещё со студенческих лет.
Они учились на разных направлениях, но вместе – на архитектурном факультете. Жизнь не то чтобы развела их после выпуска – скорее не особо-то и сводила: Алина общалась со всеми – и не общалась ни с кем. Одинаково вроде бы доброжелательная ко всем, она никого не выделяла в хороших друзей и никому не позволяла приблизиться, и Витя не был исключением. Разве что исключением в обратную сторону: он всегда оставался на расстоянии, наблюдая со стороны. Восхищаясь со стороны.
– Вообще не уверена, что всё это относится к интерфейсу, но… можно сделать какое-то приличное автосохранение? – Алина провела ручкой по краю изображения. Край печати не шёл параллельно с краем листа – похоже, бумага в принтере лежала неровно. Алина поморщилась. – Знаешь, чтобы и не грузило процессор до зависшего всего, но и не «ой, я потеряла последний час работы»?
Витя хохотнул:
– Мы, конечно, постараемся, но нет предела совершенству в том, что касается автосохранения.
– Постарайтесь, – Алина растянула губы в улыбке, и сердце Вити на мгновение ёкнуло, хоть и виделось в этом изгибе губ что-то недоброе. – Потому что если у меня что-то не сохранится в вашей программе, я же знаю, где вас найти!..
