Кайрен Сирил
– Сирил, ты в порядке?
Вопрос медленно проникает в сознание, словно бы сдирая с него слои защитной пленки. Первым возвращается слух, и на Кайрена Сирила обрушивается безумная какофония звуков: голоса, шипение, щелчки, звуки льющейся жидкости, монотонное гудение вентиляции. Вслед за слухом приходит обоняние – удушающая вонь, запах кожи и истлевшей ткани. Сирил открывает глаза. Он сидит на лавке в таверне для жрецов, его руки сложены на столе, он поднимает взгляд. Напротив него неправдоподобно худое высокое существо, почти плоское желтоватое тело обернуто в зеленую тогу Храма Исцеления, три пары верхних конечностей висят словно плети, на вытянутой голове плывут темные пятна.
– Да, Ирв, все в порядке, – кивает Сирил.
Он поднимает металлическую кружку, делает глоток и морщится. Пятна на голове Ирва меняют расположение, Сирил понимает, что он чем-то раздражен.
– В чем дело? – спрашивает он.
– Ты разговаривал сам с собой.
– Интересно, о чем?
– Опять о своем Н'оферат.
Сирил смеется.
– Ирв, этим ты меня не удивил.
– Будешь продолжать в том же духе – тебя сочтут сумасшедшим, и ты окажешься на улице.
– На улице? – Сирил фыркает. – Ирв, ты посмотри вокруг: мы сидим в грязной дыре, одетые в лохмотья и разговариваем о том, что, видите ли, психическое нездоровье помешает мне служить в великом Храме Звезд! Ты вообще считаешь нормальным устраивать ритуал перед взлетом каждого космического корабля?
– Да тихо ты! – шипит Ирв.
Но Сирил начинает говорить громче:
– А чего мне бояться-то? Тот мир, в котором мы живем – это жалкая пародия, мы гнием заживо в придуманной религии и боимся высунуть нос с трех исследованных планет, хотя когда-то могли летать через всю вселенную!
– Угомонись! – Ирв бьет его по плечу одной из своих рук. – Немедленно, Сирил. Если тебе себя не жалко, то хотя бы обо мне подумай. Я не собираюсь остаться без работы из-за твоих имперских комплексов.
– Ах, комплексов… – Сирил делает еще один глоток из кружки.
– Ты просто фанатик, зацикленный на своем Н'оферат.
– Фанатик?
– Да, Сирил. Твой Н'оферат не существует уже тысячи лет, от него даже пепла не осталось, а ты сидишь и каждый день ноешь про то, что когда-то ваше человечество было великой империей! Самому не надоело?
Сирил хочет что-то ответить, но только качает головой.
– Ладно, – он кидает на стол несколько монет, – я тебя понял, Ирв. Больше я тебе надоедать не буду. Пойду, а то еще на вечернюю молитву опоздаю, и не дай бог из-за этого солнце погаснет.
Сирил выходит из таверны. Воздух на улице не приносит облегчения: запах разлагающегося мусора пропитывает все вокруг, вдоль тротуара текут зловонные потоки. Да уж, думает Сирил, видимо не о том мы молимся каждый день в своих храмах. Он бредет по узкой улочке, перепрыгивая через лужи. Время космических империй миновало. Вот во что сейчас превратилась цивилизация, их так называемый Лэр: жалкая кучка фанатиков в грязных лачугах. Раздается рев. Сирил поднимает голову – по темному небу проносится корабль, оставляя за собой огненный след. Сирил часто бывает в космопорту и видит эти корабли: старые, ржавые, на которых не работает половина оборудования. Починить их не могут – никто уже не помнит, как это делается. Однажды наступит день, когда сломается последний корабль, и они навсегда окажутся прикованными к планете. Ирва раздражает, что Сирил все время говорит о Н'оферат? Что ж, это его право. Только вот Сирил не видит причин о нем не говорить, потому что именно сейчас важно обернуться и посмотреть в прошлое, чтобы осознать, насколько ничтожно их настоящее.
За всю историю покорения вселенной существовало три великих космических империи: Ваттемар расы асконцев, Ррегум, который основали бесет, и человеческая империя Н'оферат. Ваттемар вышли далеко за пределы галактики и привезли чуму, которая убила целый народ всего за несколько лет. Империя Ррегум пришла в упадок, оставив после себя величественные развалины и покинутые космические базы. А Н'оферат? Н'оферат пал жертвой собственной подозрительности. Все знания и технологии были сосредоточены в пределах одной планеты, вся информация была строго засекречена, до нее допускались лишь избранные. И вот, в один прекрасный день центральная планета Н'оферат исчезла: ни руин, ни космической пыли, ни криков о помощи, разрывающих безмолвную пустоту. Были утеряны почти все технологии. Какое-то время остатки империи пытались объединиться вокруг других планет, но все было тщетно. Империя человечества перестала существовать. Никто так и не узнал, почему. Величайшая из космических тайн.
И эта тайна не дает покоя Кайрену Сирилу с тех пор, как он впервые о ней узнал.
Из-за поворота показывается величественное здание Храма Звезд: огромный синий купол, по которому спиралью вьется ряд окон. Сирил бредет к огромной темно-синей арке, обозначающей вход. Сейчас они стоят на коленях и молят космическую черноту о благосклонности, когда-то раньше они правили этой тьмой. Так почему же так произошло? Что же все-таки случилось с Н'оферат?
За тысячи лет до этого
Империя Н'оферат
Азнагиль Ларак
Ну вот, Альвейрайар, кажется, перестал существовать, и это не было сюрпризом ни для кого, кроме Азнагиля Ларака. А так всегда бывает, подумал Азнагиль и вдохнул весенний воздух Н'оферат, наполненный запахом свежих цветов. Весна на Н'оферат всегда казалась ему прекрасной, она была прекрасной и сейчас. Если бы не Альвейрайар. Сейчас Азнагиль стоял на берегу океана, воды которого скрывали его родной город. Огромный маяк, когда-то встречавший приплывающие в Альвейрайар прогулочные корабли, теперь по иронии судьбы предостерегал их от того, чтобы не сесть на мель над затопленным городом.
Азнагиль Ларак родился и жил в городе Альвейрайар. Он был социологом, изучал культуры на недавно открытых планетах. Ларак вернулся из экспедиции несколько дней назад и обнаружил, что его жилище перенесено из Альвейрайара в город Кан. Альвейрайар затопили – что-то связанное с тектонической активностью планеты. Казалось, все об этом уже давно знали. Но только не Азнагиль, большую часть своей жизни проводящий в космических перелетах. Азнагиль знал, что всегда будет скучать по ярким улицам Альвейрайара.
Перед глазами появились часы, Азнагиль понял, что как бы ни была приятна весенняя прогулка и упаднические мысли о городе, которого больше нет, но работа от него убегать не собиралась. Более того, выраженная в цифрах на часах, она столь настойчиво напоминала о себе, что отмахиваться от нее более не представлялось возможным. Азнагиль покачал головой и направился к ближайшей кабине телепортатора. Передняя стена кабины растворилась перед ним, он шагнул внутрь и встал перед матовой панелью.
