1. Пролог
- Герман, тут такое дело…в офис пришла девушка с ребенком и утверждает, что он твой.
- Что?! Кто эта нахалка? Катя? Врёт она, гони её прочь.
- Да, нет…не Катя…и мне думается леди не врет. Ребенок на тебя похож, Гера.
Штольц выругался и послышался металлический звук.
- Ты там не упал, Штольц?
- Все нормально – ключ уронил. Ладно, Хип. – вздохнул тяжело. – Сколько ему или ей?
- Парень это. Сын, - с нотой гордости произнес Архип. – Ему не более полутора. Вспоминай, Штольц с кем ты был два года назад.
- Да ни с кем я не был! Ты же знаешь, что постоянно на объекте среди буровых и вахтовиков…, - он неожиданно замолк и задумался.
- Ну?
- Ну…был с одной журналисткой, неженка городская, - сказал с нотой недовольства и тут же спохватился. – Хип, скажи, что это не она!? - умоляюще.
- Нет, Гера, это Она: у её интервью есть последствия…
2. Глава 1. Праздник оленевода
Праздник оленевода приходился на конец марта и отмечался в день весеннего равноденствия по всему Ямалу, где кочевники-тундровики собирались для общения, решения насущных вопросов и развлечения. Организаторы мероприятия устраивали ярмарки, спонсировали соревнования между оленеводами, где главному победителю дарился снегоход – незаменимый транспорт в тундре.
Погода выдалась солнечная, безветренная. Морозы держались на уровне -8, -12 градусов и снег лежал плотным густым слоем – необходимое условие для забега оленьих упряжек.
Влада Заева фальшиво улыбалась, матерясь про себя на Тукаева – заносчивого якута, миллионера – газодобытчика, что попросту сбагрил ее своему заместителю. Она прилетела из Сургута, почти за тысячу километров, чтобы взять у руководителя "Уренгойгаз" интервью, а он даже не стал разговаривать, открыто ей отказав. Да, Тукаев имел полное право не давать его, но секретарь уверяла, что это интервью реально и трудностей не возникнет. А на деле… Влада, заперев обиду, гордо задрала нос и сделала два шага навстречу идущему к ней мужчине.
Его рыжая борода и усы отливали на солнце золотом; шапка-ушанка из лисы, уши которой торчали в стороны, при ходьбе от ветра пружинили. Он держал за руку девочку лет пяти и открыто ей улыбался, не замечая сторонних взглядов. Высокий, спортивного сложения, мужчина ловко подстраивался под маленькие шажки девчушки и со стороны они смотрелись как отец с дочерью. Влада ощутила укол зависти к той, что родила ему ребенка, и любовь к девочке читалась невооруженным глазом.
Герман Штольц приблизился и на расстоянии несколько шагов от Влады остановился, столкнувшись взглядом с элегантно одетой дамой. На фоне ярких национальных костюмов оленеводов и удобного спортивного облачения гостей, девушка в драповом пальто, цвета оливы, бордового цвета шляпе с широкими полями и на каблуках, выделялась из общего фона, как манекен с витрины бутика элитной одежды среди разношерстных покупателей. И она не сводила с него жадных глаз. Германа в этот момент посетила странная мысль: я ей очень нужен. Надеюсь, фроляйн* не одна из моих бывших подружек, что пережила пластику, а теперь я ее не узнаЮ…
- Дядя Герман, - шёпотом спросила Вера, потянув его за рукав. – Это твоя жена? – и украдкой взглянула на девушку.
Штольц удивленно округлил глаза.
- Нет, конечно, Вера! Я не знаю эту женщину, - и досадливо поморщился.
Влада слов ребенка не расслышала за гомоном людской толпы и шумом саней по снегу, но по устремленному взгляду мужчины на неё поняла, что разговор они вели о ней. Вера вновь посмотрела на журналистку и разочарованно вздохнула.
- Она красивая, дядя Герман, я пойду к маме, - и, отпустив руку Штольца, побежала в сторону Есении и Архипа.
Влада, проследив за убегающей девочкой, собралась с духом и пошла навстречу к Штольцу.
- Вы Герман Фридрихович? – певчим голосом обратилась к нему издалека, волнуясь, что мужчина отвернется и придётся за ним бежать.
- Да я, с кем имею честь общаться? – произнес он недоверчиво.
- Простите, не представилась, - кокетливо взмахнула ресницами. – Меня зовут Влада Сергеевна и я репортер. Хочу взять интервью для журнала “Дело и досуг мен”, - сделав два шага, приблизилась, обдав Штольца ароматом цветочных духов. – Господин Тукаев сослался на Вас, а сам он очень занят, - и обернулась на стоящего за ограждением Архипа.
Герман невольно проследил за ее взглядом, встретившись с двумя парами искрящихся глаз и понял, что Есения и Архип коварно скинули на него ушлую журналистку и теперь глядя на него, веселятся.
- Так Вы мне уделите время? – настойчиво произнесла Влада, чувствуя себя лишней на этом празднике.
Герман страдальчески закатил глаза, но вновь посмотрев на Заеву, согласно кивнул.
- Уделю. Но позже. Праздник в разгаре, - указал рукой на действие в центре площадки.
- Да, да, конечно, - и обратилась к фоторепортеру, маячившему позади. – Олег, я замерзла, пройдем в машину, пока оленеводы соревнуются.
Штольц смотрел вслед уходящей паре, считая сколько шагов и как делает горожанка, скользя по насту, отметив, как ее придерживает мужчина за локоть.
"Интересно они спят? Квач, (чушь с немецкого) на кой мне нужно это знать?" – тряхнув головой, пошел к Тукаеву.
- Ну что, Штольц, не уговорила тебя дамочка на откровенность? – поддел его Архип. – Поделись с девой как проводишь будни и досуг.
Есения рассмеялась над страдальческим выражением лица Германа.
- Я согласился, - тяжело вздохнул Штольц. – Но что могу говорить, а какая информация под запретом это тебе решать, Хип, - серьезно посмотрел в глаза напарнику.
- Не парься ты, - отмахнулся Тукаев. – Думаешь что-то серьёзное спросит? Что там за журнальчик – чтиво для поездки в метро, да в цирюльнях. Вон, - кивнул на стоящие в центре стадиона оленьи упряжки. - Проведи горожанке экскурсию по традициям оленеводов, ярмарочные товары покажи - чем не досуг газовиков? – усмехнулся, попутно прижимая к боку Есению.
Герман смиренно кивнул и невольно оглянулся в сторону арендованного автомобиля, а, поймав изучающий взгляд Влады сквозь лобовое стекло, задержался, пока девушка не отвела его первая. Не теряя времени, направился в сторону фоторепортёров.
Подойдя к машине, смело открыл дверцу и, заглянув внутрь салона, поторопил:
- У меня ограниченно время, леди.
Видеооператор заторопился и выскочил из салона. Влада выразительно оглядела Штольца, и подала руку, словно королевская особа, привыкшая к ухаживаниям. Герман усмехнулся и, чуть помедлив, взял ладонь девушки и придержал, помогая выбраться из салона.
Про себя отметил, как терпеть не может манерных особ, считающих, если они прибыли из мегаполиса и вертятся среди элиты, то остальные обязаны им прислуживать. Хотя Штольц и не чурался светских манер и поухаживать за дамой, но в случае с журналисткой у нее имелся сопровождающий и ее общество ему было навязано.
