Глава 1. Прощальное письмо.
Дом по адресу Кейкросс 1 готовился встречать весну во всем ее великолепии. Воздух заметно теплел, снег таял под настойчивыми лучами, пробивающимися сквозь серые тучи, а те редкие деревья, что в ряд стояли у подъездной дорожки, начинали оживать.
С того самого дня, как сестры Вэлери и Элеонор Стредфорд вместе со своими друзьями Пирсом Донованом и Алексом Тернером побывали в Саду Стредфорд после возвращения из иного мира «Джунгли», минуло две недели. И на протяжении этих двух недель сестры регулярно пытались навещать мистера Флафа. Но ни разу так его и не встретили. Как и не вернули себе зеркало.
После пришедшего к Вэл осознания, что единственный, кто может ответить, где искать родителей – Броди Тревис – она себе не находила места. Ей хотелось немедленно вернуться в «Джунгли», отыскать отца Джека и заставить его отвечать за все свои действия и поступки. Однако мистер Флаф стойко держал последнее слово. И Вэл пришлось смириться. Поубавить свой пыл. И выдохнуть.
Пирс же, в отличие от старшей из двух сестер, находился в неописуемом восторге. Он так восхвалял мудрость мистера Флафа, что не проходило и дня, как он бы не упоминал о нем. Подумать только, в его доме живут самые настоящие Избранные, отмеченные самим Создателем иных миров! Пирс на правах хранителя знаний настаивал на заслуженном отдыхе от всех проверок, путешествий, зеркал и даже размышлений. Но, несмотря на свои же слова, почти каждый вечер хранители ключей вместе со своим хранителем знаний усаживались около камина и обдумывали свои последующие действия.
Эл пребывала в расслабленном состоянии. Она не стремилась вернуться в иной мир, где чуть не потеряла сестру и Алекса на войне. Не испытывала должного восторга от новых, ошеломляющих открытий. Она просто мечтала забыть обо всем, что с ними произошло. Забыть, через что им пришлось пройти.
Их всех, включая Алекса, только через пару дней догнало осознание пережитой войны. И никто из них с того самого дня так ни разу и не поднялся в комнату зеркал.
Но даже стойкому желанию забыться порой приходит конец. Поскольку необычный дом притягивал своей энергией особо сильное проявление погоды, настал день, когда горе-горку, сооруженную руками Пирса и Эл, пришлось ломать. Весна вступила в свои права раньше положенного срока, окутав дом оттепелью и тающим снегом. А раз настало время привести в порядок задний дворик, то и в самом доме можно было бы организовать уборку. Таким образом, пока Эл с Пирсом трудились во дворе, Вэл поднялась в комнату зеркал. Нужно ли говорить, какие противоречивые чувства она испытывала в тот момент? Воспоминания о своем заточении, войне и тех прекрасных днях, когда они с сестрой еще наслаждались иными мирами, неизбежно накатывали волнами, пуская по телу рой мурашек.
Протирая подоконник, Вэл наблюдала, как Пирс с Эл играют в снежки. Снега с каждым днем становилось все меньше, и они не упускали возможности этим воспользоваться. Ярко-рыжая шевелюра хранителя знаний растрепалась, и волосы торчали в разные стороны, чем Вэл непроизвольно залюбовалась. Но ее отвлек внезапный блик солнца на льду горки. Сияние усиливалось, и это, несмотря на то, что солнце, спрятанное за белыми облаками, почти не просачивалось. Вэл особо не заострила на этом внимание, в конце концов, дом волшебный и солнечные лучи, должно быть, притягивал точно так же, как и погоду. Периодически выглядывая в маленькое окошко, объясняя себе самой, что она наблюдает за сестрой и Пирсом, а уж никак не за странным отблеском, Вэл вдруг отчетливо увидела свет на большом камне. Он, скрытый за полуразрушенной горкой, отражал луч солнца. Сквозь большое облако пробивалась прозрачная золотистая полоска света, как стрелка, указывающая направление. Пирс с Эл этого не замечали, и Вэл, накинув на себя пальто, вышла во двор.
– Вы не замечаете ничего необычного? – спросила она, оглядываясь по сторонам.
– Нет, – ответил Пирс, тоже вертясь из стороны в сторону.
– Вэл, умоляю, ну какие необычности? Мы же договорились, что отдыхаем от всего этого, – сказала Эл, тяжело вздыхая и осыпая сестру снегом.
– Так я же не виновата, что это происходит, – пожала та плечами и стряхнула с плеч холодные крошки.
Когда Вэл показала высокий камень, который, к слову, был одним из множества выстроенных в ряд и ничем особо от других не отличался, никто из троих друзей не решился к нему прикоснуться. Солнечный указатель выделялся настолько очевидно, что становилось не по себе.
– Что нам нужно сделать? – спросила Эл, настороженно разглядывая камень. – Он тоже волшебный и притягивает к себе солнце?
– Думаю, это какой-то проход, – высказал догадку Пирс и легонько дотронулся до него.
Он отошел подальше, чтобы взглянуть на камень издалека, затем совсем вплотную. Рассматривал его с разных сторон и ракурсов и в итоге так ни к чему и не пришел.
– Если бы на нем были отпечатки рук, то было бы проще догадаться, что это, – сделал вывод Пирс.
– И что будем делать? Ты уверен, что это не просто кусок скалы? – поинтересовалась Вэл.
Пирс молча посмотрел на нее, покусывая губу, будто что-то обдумывая. В этот момент ее сердце екнуло. На самом деле она не раз ловила себя на такой странной реакции. После возвращения Пирс мог подолгу задерживать на ней свой взгляд или случайно прикасаться, будто сам того не замечая. И все это немного сбивало с толку. Словно это должно было что-то значить, но одновременно с тем простая глупость, которой только она придавала значение. И вот сейчас изумруды смотрели прямо на нее, пока Пирс медленно не отвел взгляд.
Он прикоснулся к камню, пытаясь что-то почувствовать. Постепенно на смену легким, осторожным прикосновениям, пришли постукивания, толкания и даже грубые высказывания в его сторону. Ничего не помогало. Пока Пирс налег на каменную глыбу, а Эл подсказывала ему, с какой силой это нужно делать, Вэл отошла к дому и стала осматривать двор. Должно же что-то быть! Что-то, что объяснит им, почему на камень указывает само солнце! Запорошенный снегом двор казался привычным, возвышающаяся скала ‒ неподвижной, а камни, восходящие к скале – самыми обычными.
