- Кощеееей! – раздался зычный женский голос снаружи.
Нет ответа.
- Кощеэээээээй! – в голосе уже появились истерические нотки.
- Хоспаде, да что ж такое! - закатив глаза, его бессмертие жахнул кулаком по столу.
- А ничего, ничего, - кудахтал Андрюшенька, суетясь вокруг хозяина, - вот увидите, скоро само все закончится!
- Я иногда жалею, что бессмертный, - пожаловался ему Коша, уронив голову на руки и покачав ею сокрушенно. – Лучше б я умер.
- Кощеееей! – голос стал громче.
- Я проверю, я схожу, - стуча пятками, скелет выскользнул из кабинета, но вскоре вернулся.
И, если так можно сказать о существе, состоящем исключительно из костей, на нем лица не было.
- Там! Там! - тыкал он пальцем в сторону окна
- Скажи, что там снег выпал посреди лета! - взмолился Коша, приподнимаясь, оперевшись руками о столешницу.
- Ах, если бы! – патетически воскликнул скелет, заломив руки. – Там Дульсинея!
Кощей закатил глаза и быстро вышел из кабинета. Миновав холл, распахнул тяжелую входную дверь, оказавшись на улице, и завертел головой в поисках супруги, но ее нигде не было.
- Поднимите голову, - тихо посоветовал Андрюшенька, вжав череп в плечи.
- Твою ж дивизию! – выругался Кощей, узрев законную супругу сидящей верхом на коньке крыши. – Душа моя, что ты делаешь наверху? – осведомился он нарочито мягким голосом.
- Я внезапно проснулась и решила, что нам пора крышу менять, - плаксиво пожаловалась жена, невинно хлопая глазами.
Руки ее до побеления вцепились в крышу.
- Лично тебе менять? – осведомился Кощей, гадая, как эта неугомонная забралась так высоко.
- А кто еще? – сварливо отозвалась Дульсинея, а потом скуксилась: - Ты меня совершенно забросил в последнее время. Я себя чувствую гадким пленником в твоем мрачном замке.
Кощей вздохнул. Покосился на скелета. Тот пожал плечами и отступил на шаг, боясь попасть под раздачу.
- Любимая, - осторожно начал Бессмертный, - ты бы спустилась вниз. Здесь и разговаривать удобнее.
- Я не могууууу! – зарыдала вдруг Дульче. – Сюда я забралась, а обратно мне страшно!
Кощей сложил ладонь козырьком и уставился на крышу. Да уж, как хрупкая девушка забралась туда – отдельный вопрос. Зачем она это сделала – уже не так важно. Как ее спустить оттуда – вот проблема! Эх, жаль, он летать не умеет.
Конечно! – осенило его. Горыныч!
Змей в своем обличье зверя летал прекрасно, а с Дульсинеей у него самые что ни на есть дружеские отношения – в свое время эта неугомонная спасла зад одному из троицы, вытащив из него яблоневую ветку. Тот теперь был готов защищать жену Кощея от самого Кощея, в чем тот неоднократно убеждался. Вот и теперь, стоило только через портал позвать ящера, тот тут как тут – явился, не запылился. Захлопали кожистые крылья, взметая пыль с земли, три головы зорко глядели в разные стороны, лапы растопырились, мягко спружинив и удержав тело в правильном положении, после чего Змей распался, образовав троих совершенно одинаковых мужчин.
- Что случилось? – встревожился Валигор, усмотрев на лице Бессмертного озабоченное выражение.
- Жена скалолазом заделалась, - кивнул тот наверх.
Все три брата задрали головы и синхронно присвистнули – Дульсинея помахала им ручкой.
Взметнувшись ввысь, Змей осторожно перехватил женщину лапой и также бережно спустил вниз.
- Я уж думал, ты наконец уйти решила от этого изверга, - пробасил Валидуб, на всякий случай встав между мужем и женой.
- Я б с радостью, - хихикнула Дульче, - но куда уж теперь уйдешь? – и похлопала себя по выступающему беременному животу.
Кощей закатил глаза. Андрюшенька щелкнул челюстью. Валигор хмыкнул.
- Пойдемте чай пить, гости дорогие! – Скелет разрядил обстановку и застучал пятками в сторону дома.
Все направились следом.
После чая Дульсинея сослалась на усталость и ретировалась в свою комнату, очередную пакость придумывать, не иначе, решил Кощей, мрачно сдвинув брови. До того, как купить треклятый тест на беременность, оказавшийся положительным, жена была совершенно обычная, ну, вернее, с легкой придурью, но у кого не так? А теперь же эта легкая придурь превратилась в такое… Врагу не пожелаешь! А ведь до родов еще четыре месяца! Как не сойти с ума за это время, Коша не знал. Все дела пришлось отложить, даже Навь, которая по-прежнему была на нем, оказалась заброшена, так как ежеминутно происходили события, требовавшие его личного присутствия. Сначала Дульсинее потребовалось сменить всю мебель в доме. Пережили. Потом для мебели оказалась обстановка не та. И это вынесли. Потом случилась масштабная ревизия всех припасов с записью в тетрадь в клеточку. Кощей скрипел зубами, когда Дульче в пижаме сидела в сокровищнице, скрестив ноги, и примеряла все украшения из большого сундука, доверху забитого всякой всячиной – каменьями самоцветными, украшениями заморскими, диадемами всякими и бусами, и прочей женской дребеденью. Он даже поклялся, что велит притащить этот сундук в опочивальню, но жена хотела здесь и сейчас перемерить все. Вернее, не все, а ВСЕ. Нацепив на себя несколько ожерелий, на каждый палец кольца по три штуки, на голову корону, она с алчным взглядом рылась в сундуке, спрятавшись там чуть не по пояс, а потом шла наверх как новогодняя елка, наотрез отказавшись снимать сокровища с себя. Как уж ее муж не убеждал, что это все итак ее, она не снимала и первые несколько дней спала в короне, пока не явилась ее бабуля, уговорившая внучку запереть сокровища в сейф, а то «ходют тут всякие!». Теперь Дульсинея Бессмертная зверем смотрела на любого, кто смел даже взглядом мазнуть в сторону входа в сокровищницу, а сама перед сном открывала тетрадку с записанными в ней перечнями и считала вместо овец золото и бриллианты. Судя по всему, в животе у нее поселился кто-то до одури жадный. Настоящий Кощей, шутил Чернобог, заявившись в момент обострения ревизии и застав невестку попой кверху в очередном сундуке.
Сын его закатил глаза и покачал головой. Сил его больше не было с этим справляться.
Вот и сейчас, проводив взглядом довольную женщину, Коша вздохнул. Он знал, что означает этот взгляд – Дульче в спальне сейчас примется перемерять все украшения, после чего спустится в подвал и там будет пересчитывать золотые слитки, а потом жаловаться, что кто-то их трогал и сдвинул на сантиметр с места, не иначе, утащить пытался. Семейная жизнь становилась пыткой.
- Ничего! – хохотнул Змей, - скоро родит, там придурь вся пройдет, как рукой снимет.
- Если бы! – вздохнул Коша, покосившись в сторону лестницы на второй этаж.
- Точно-точно! – хмыкнул Валигор.
- Тебе-то откуда знать? – съязвил Валидуб.
- Ты не помнишь, как к нам приезжал Гвидон и жаловался на свою лебедь, которая, когда наследника носила, как сумасшедшая гнездо вила? Что там у нее в голове сдвинулось – неизвестно, только она яйцо сносить собралась, будто настоящая птица, а для этого на постели соорудила кокон из веток и камней. Забыл?
