– Давай построим пушку, – предложил я.
Том не слушал. Он был очень занят. Прикусив язык, он готовился к бою с чучелом чёрного медведя, которое возвышалось в переднем углу аптеки моего учителя. Том снял с себя льняную сорочку и героически швырнул её на чашки с сурьмой, поблескивающие на столике у огня. С ближайшей дубовой полки Том взял глазурованную крышку аптечной банки – где, согласно надписи на этикетке, содержалось средство от бородавок – и поднял её перед собой словно миниатюрный керамический щит. В правой руке угрожающе покачивалась скалка.
Том, сын пекаря Уильяма Бейли, был лучшим поддельным солдатом, какого я встречал. Хотя Том всего на два месяца старше меня, он уже на фут выше и сложен, как кузнец, – разве что немного полноват, поскольку постоянно таскает у отца пироги. И в лавке моего учителя, вдали от ужасов битв – вроде смертей, боли и нехороших слов – мужество Тома не имело себе равных.
Он впился взглядом в неподвижного медведя. Половые доски скрипнули, когда Том шагнул навстречу его зловеще изогнутым когтям. Том отодвинул в сторону шкаф-витрину (звякнули латунные весы) и приветственно вскинул вверх свою припорошенную мукой дубинку. Неподвижный зверь безмолвно ревел и скалил длинные зубы, предвещавшие гибель. Ну, или, во всяком случае, несколько минут утомительной полировки.
Я сидел на прилавке, болтая ногами и постукивая пятками по резному кедру. Я умел быть терпеливым. Порой это необходимо, если общаешься с Томом, чьи мозги работают непредсказуемым образом.
– Думаешь, ты сумеешь украсть моих овец, мистер Медведь? – сказал он. – Ну так сегодня не жди пощады.
Внезапно Том остановился посреди выпада; скалка покачивалась у него в руке. Я почти видел, как в голове Тома крутятся колесики.
– Погоди. Что? – Он озадаченно посмотрел на меня. – Что ты сказал?
– Давай построим пушку, – повторил я.
– В каком смысле?
– В прямом. Мы с тобой. Ну, знаешь… – Я взмахнул руками. – Бум-бум.
Том нахмурился.
– Мы не сможем это сделать.
– Почему нет?
– Потому что нельзя просто так взять и построить пушку, Кристофер. – Он проговорил это так, словно объяснял тупому ребёнку, почему не следует лизать огонь.
– Но откуда берутся пушки? – сказал я. – Их строят люди. Или ты думаешь, что Бог посылает их с небес на Великий пост?
– Ты понимаешь, о чём я.
Я скрестил руки на груди.
– Не понимаю, почему моя идея тебя не вдохновляет.
– Может, потому, что твои рецепты всегда срабатывают криво?
– Какие ещё рецепты? О чём ты?
– О том «зелье силы», которое ты изобрёл. Я после него всю ночь блевал, – сообщил он.
Действительно. Глаза Тома были обведены тёмными кругами.
– А. Да. Прости. – Я поморщился. – Видимо, я добавил слишком много улиток. Нужно было класть меньше.
На самом деле нужно было просто немного меньше самого Тома.
– Не капризничай, – сказал я. – Иногда полезно очистить организм. Это приводит в порядок телесные жидкости.
– Меня устраивают мои телесные жидкости, какие они есть.
– Но на сей раз у меня и правда есть рецепт! – Я схватил пергамент, прислонённый к весам для монет, и помахал им. – Настоящий. От мастера Бенедикта.
– Как у пушки может быть рецепт?
– Не у пушки. У пороха.
Том замолчал. Он оглядел стоявшие вокруг банки – словно среди сотен зелий, трав и порошков, заполонявших лавку, было лекарство, которое могло каким-то образом избавить его от моих идей.
– Это нарушение закона.
– Знать рецепт – не нарушение закона.
– А делать порох – нарушение.
Здесь Том был прав. Лишь мастера и лишь те из них, кто имел королевскую грамоту, имели право изготавливать порох. Я был далёк и от того, и от другого.
– И лорд Эшкомб сегодня рыщет по улицам, – прибавил Том.
Вот теперь и я задумался.
– Ты его видел?
Том кивнул.
– На Чипсайде, возле церкви. С ним были двое солдат.
– И как он выглядел?
– Сердито.
«Сердитый» – это именно то, что я себе представлял. Лорд Ричард Эшкомб, барон Чиллингем, был верным генералом короля Карла и эмиссаром Его Величества здесь, в Лондоне. В городе он охотился за бандой убийц. За последние четыре месяца пять человек нашли убитыми в своих домах. Каждого из них связали, пытали, а затем вспороли живот, оставив истекать кровью.
Трое из жертв были аптекарями, и каждый вечер в тенях мне мерещились убийцы. Ходили слухи о культе демонопоклонников, которые вышли на охоту. Никто точно не знал, что им надо, но приезд лорда Эшкомба означал, что король всерьёз намерен остановить их. Лорд Эшкомб был известен тем, что неуклонно боролся с врагами короны. Как правило – насаживая их головы на пики на городской площади.
Впрочем, нам не требовалось так уж осторожничать.
– Сюда лорд Эшкомб не придёт, – сказал я – столько же себе, сколько и Тому. – Мы ведь никого не убили. И не принадлежим ни к какому культу. Едва ли королевскому эмиссару занадобятся суппозитории, верно?
– А как насчёт твоего учителя? – спросил Том.
– Ему тоже не нужны суппозитории.
Том поморщился.
– Я имею в виду: он же скоро вернётся? Время обеда.
Это «время обеда» Том произнёс очень задумчиво.
– Мастер Бенедикт недавно купил новый травник Калперера, – сказал я. – Он в кофейне с Хью. Их не будет целую вечность.
Том прижал свой керамический щит к груди.
– Это плохая идея.
Я спрыгнул с прилавка и ухмыльнулся.
* * *
Чтобы быть аптекарем, нужно понимать: рецепт – это всё.
