Книга 1
Дорогие мои читательницы!
Я смею предположить, что читать эти строки будут в основном дамы, так как в моих книгах есть много того, что не предназначено для наших благородных мужчин. Итак, мои дорогие женщины, признайтесь, что все мы любим мечтать: о возвышенной любви, о принцах на белом коне, о том, каких подарков мы с вами достойны.
И наверняка в глубинном уголке вашей души, где до поры дремлют мечты, находится место для маленькой тайны. Если это так, то эта книга для вас. Пусть она проложит вам дорогу в мир любовных фантазий и грёз. Пусть она научит вас мечтать, а самое главное, верить в себя.
Любите и будьте любимы!
Желаю вам счастья.
Лидия Шарапова.
Посвящается моей маме
Нине Петровне,
моему другу и вдохновителю,
с любовью и благодарностью.
Особая благодарность
Валерию Моисееву,
Моему близкому другу, соратнику
И незаменимому партнеру
Во всех начинаниях.
Я сидела и рыдала, закрыв лицо руками. Иногда мои всхлипывания переходили в вой. Я оплакивала свои несбывшиеся мечты, неудавшуюся жизнь и с ненавистью смотрела на телефон, который в одно мгновенье превратил меня в самую несчастную из женщин. Слёзы ручьём текли из глаз, тушь размазалась по щекам, глаза покраснели и опухли. Я являла собой символ разбившихся надежд и несбывшихся желаний. По всей квартире были разбросаны вещи, у окна стоял наполовину собранный чемодан, на столе лежали билеты на самолёт и путёвка на двоих на один из лучших курортов Египта…
Всё рухнуло в одно мгновенье. Позвонил папик и сказал, что так сложились обстоятельства… что он не хотел бы впутывать меня в семейные проблемы… что жена что-то заподозрила… что у нас, конечно, всё будет хорошо – словом, поехать со мной отдыхать он не сможет.
Папик – это мой любовник, он старше меня на двадцать два года, женат, у него дочка моложе меня всего на один год. Мы познакомились семь лет назад. После окончания аспирантуры я проходила практику в одном из крупных московских издательств, которым руководил моложавый, красивый мужчина лет сорока пяти. Его высокое положение отразилось на нём в виде небольшого брюшка и самоуверенного взгляда. Он обладал властными манерами и был необычайно обаятелен. Такие люди приходят в этот мир с твёрдым убеждением, что всё вокруг создано для них и должно принадлежать им на правах сильнейшего. Поэтому он сразу же, с привычной для него напористостью, бросился в атаку, обрисовав мне заманчивые перспективы нашей совместной работы, где под его чутким руководством я смогу сделать карьеру и проявить свои незаурядные способности переводчика и филолога. И хотя мне к тому времени едва исполнилось двадцать пять лет, я уже понимала, что бесплатный сыр только в мышеловке и что в этой жизни за всё приходится платить, иногда очень дорого. Для этого у меня уже имелся кое-какой опыт семейной жизни и неоднократных коротких романов.
После окончания школы я поступила в престижный по тем временам институт иностранных языков им. Мориса Тореза. Мне довольно легко давалась учёба, и оставшееся время я с упоением проводила в студенческих компаниях, где и познала первую страсть, которую по неопытности приняла за любовь. Потом неудачная беременность, развод и твёрдое убеждение в том, что жизнь разбита, счастье прошло стороной. Все силы и энергия, предназначавшиеся для семейной жизни, были потрачены на учёбу: вгрызалась в науку, заучивала иностранные тексты, проводила всё свободное время в лингафонных кабинетах. И поэтому с радостью я приняла предложение своего научного руководителя о поступлении в аспирантуру. Это давало мне возможность ещё несколько лет, отдаваясь полностью учёбе, зализывать раны неудачной любви.
Вот в таком состоянии полной эмоциональной подавленности я и встретилась с папиком (правда, папиком он стал гораздо позднее, а пока – с генеральным директором издательства иностранной литературы Фёдоровым Геннадием Сергеевичем). У меня не хватило духу отклонить открывающиеся для меня заманчивые перспективы, в том числе и ненавязчивое предложение стать его любовницей. Он оказался очень сексуален и щедр. Ещё довольно силён, чтобы быть на высоте в постели, и достаточно опытен, чтобы вскружить голову молодой девушке дорогими подарками и возможностью карьерного роста.
Я увлеклась незаметно для самой себя. Мы часто ездили вдвоём за границу на выставки, книжные ярмарки, проводили вместе незабываемые вечера в командировках. Одно омрачало моё счастье: нам надо было скрывать ото всех наши отношения. Конечно, шила в мешке не утаишь, но жёны всегда всё узнают в последнюю очередь. Семь лет длилось моё украденное счастье. Теперь мне уже тридцать два года, я достаточно хороша: довольно большая упругая грудь, рост метр восемьдесят с недавних пор стал престижным и превратил меня из «каланчи» в девушку модельной внешности. Светлые прямые до плеч волосы делают меня похожей на прибалтийку, а глаза с «блядинкой» привлекают внимание мужчин.
И вот я сижу в своей одинокой уютной квартире и рыдаю во весь голос оттого, что мой любовник отказался ехать со мной отдыхать в Египет, где мы мечтали провести вместе целых десять дней, отдаваясь радостям совместного отдыха и любви. Первым моим порывом было разорвать и выбросить билеты и путёвки, чтобы ничто не напоминало мне о потерянном счастье, но душа продолжала предаваться страданию, и я решила продлить эти сладостные минуты подальше ото всех в чужой стране, в гордом одиночестве. В предвкушении этого я бросилась лихорадочно собирать вещи. Никого не предупредив, понеслась в аэропорт…
Египет встретил меня ярким солнцем и жарким ветром. Вокруг сновали смуглые, стройные аборигены. Ослепительная белизна улыбок и горящие интересом глаза невольно заставляли расслабиться и улыбнуться в ответ. Отель оказался сверх всяких похвал. Да, папик знал толк в удовольствиях и всегда несколько расточительно относился к деньгам. Мне предоставили двухкомнатное бунгало на берегу моря, в котором мы мечтали провести незабываемые дни вдвоём, вдалеке ото всех, и которому теперь предстояло сыграть роль кельи для одинокой и страдающей души. От жалости к себе слёзы опять навернулись на глаза.
Распаковав вещи и приняв душ, я вдруг почувствовала страшный голод. Перелёт и переживания сильно притупили все чувства, но желудок требовал своё.
Отель жил по своим только ему известным законам. Мимо меня вальяжно и лениво проходили загорелые, удовлетворённые жизнью и питанием люди. Они улыбались и громко разговаривали. Русских среди них почти не было. В основном немцы и итальянцы. Атмосфера вечного праздника незаметно увлекла и меня. В ресторане сервис был на должном уровне. Отель принадлежал испанцам, и местная обслуга была вышколена по всем правилам. Предо мной почтительно склонился метрдотель и, неслышно скользя между столиками, пригласил следовать за ним. Еда оказалась довольно вкусной, и вскоре меня наполнило чувство, что всё складывается не так уж и плохо.
