Эммануил Роидис - Исповедь могильщика

Исповедь могильщика
Название: Исповедь могильщика
Автор:
Жанр: Литература 19 века
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2023
О чем книга "Исповедь могильщика"

Греческая литература конца XIX столетия представлена выдающимися прозаиками, чьи новеллы и повести переводились на многие европейские языки и достаточно хорошо известны европейскому читателю. Опыт переводов произведений Эммануила Роидиса, Георгия Визииноса, Иоанна Кондилакиса, Аргириса Ефтальотиса на французский, английский и немецкий языки насчитывает уже целое столетие, многие произведения переводились неоднократно, поэтому имеют собственную богатую переводческую традицию. На русский язык представленные в серии произведения переведены с языка греческих подлинников впервые и дают российскому читателю уникальную возможность познакомится с замечательными именами новогреческой литературы конца XIX века.

О переводчике: Бондаренко Василий Юрьевич – выпускник Салоникского государственного университета им. Аристотеля. Литературный переводчик. Длительное время проживал в Греции. Преподаёт древнегреческий и новогреческий языки. Автор научных статей по древнегреческой филологии.

Бесплатно читать онлайн Исповедь могильщика


Исповедь могильщика

Повесть

Как могло случиться, что вот уже многие годы я навещаю одну и ту же могилу на Вафийском кладбище в окрестностях Афин, вряд ли заинтересует моего читателя, однако во избежание всяких недоразумений считаю важным пояснить, что покоится там замечательный человек по имени Антоний – к нему-то порой и приходил я на могилку: и не столько ради тех поистине добрых воспоминаний, что он оставил о себе, просто сама эта прогулка доставляла мне большое удовольствие.

..........

Просторная равнина неспешно тянется до самого Элеона, что в западной части города, местами её размежёвывают долгие ряды деревьев и разбросанные на значительном удалении друг от друга приземистые домишки, что делает этот пейзаж ещё роскошнее. О, если вам случится побывать там осенью, когда глубокое небо вскипает густыми свинцовыми облаками, а сырой порывистый ветер то и дело будоражит дикие поросли высокой травы и камыша, когда пугливые утки бессовестно плещутся у всех на виду в полноводных дождевых лужах, а на непроходимо-грязных, разъезженных дорогах собираются многочисленные обозы с сеном и фруктовым мустом, сопровождаемые стадами откормленных на продажу индюшек, – не надо обладать богатой фантазией, чтобы представить себе, как в несколько шагов из самого центра Афин можно переместиться вдруг в глухую влахийскую провинцию. Если кто справедливо упрекнёт меня в излишней привязанности к скучным равнинам и облакам, к грязным лужам, к промозглому ветру, сырости и туману, то вправе сравнить меня с тем евреем, что некогда пренебрёг небесной манной, перепелиным мясом и яйцами, что щедро ниспослал ему Господь, предпочтя всему этому переселиться в египетскую пустыню и каждодневно изнурять себя голодом, питаясь дикими травами, луком и чесноком.

………

Из-за частых и длительных поездок за границу, а также самых обыденных забот я на многие годы забросил свои прогулки и уже, казалось, забыл и о могиле друга, но вскоре вспомнил о нём и к удивлению обнаружил, что кладбищенский пейзаж сильно изменился: кипарисы вымахали огромными, число захоронений увеличилось в разы, а кресты стояли так густо, что не осталось и места для дикой ромашки и приземистых кустов аканта. Ко всему этому с прискорбием добавлю, что за время моего долгого отсутствия могила пришла в полное запустение: деревянная оградка прижалась к земле, кувшины для цветов оказались вывернуты, а надпись на чёрном кресте стала едва различима, да и сам крест уже выцвел, краска облупилась, и железо переливало всеми оттенками красной ржавчины. Я собрался навести порядок и позвать местного старожила, что работал здесь могильщиком, но от одной вдовы, кадившей фимиам у соседнего надгробия, я узнал, что старик давно уж помер, составив компанию для некогда им же погребённых. Женщина любезно указала голову его преемника, что торчала в тот самый момент из подвала местного колумбария. Немного погодя показалось и тело, а затем длиннющие ноги – было достаточно нескольких шагов, чтобы их обладатель очутился рядом со мною.

Я намеревался по-быстрому объяснить, что готов предложить ему достойное вознаграждение за новую оградку и приведённую в порядок могилу, но пока я излагал свою просьбу, могильщик демонстративно разглядывал меня с ног до головы с настойчивостью, которая вызывала недоумение, поскольку, естественно, ничего достопримечательного в моем виде не было. Удивление мое ещё больше возросло, когда вдруг он обратился ко мне с нарочитым дружелюбием:

– Ты помнишь меня?

Я попытался рассмотреть его внимательнее – красивым он мне не показался: высоченный, как обелиск, сухой, будто мумия, и со сморщенной, как у бедуина, кожей. Словно на бамбуковых ногах и с верблюжьей шеей, он мне напомнил тех отвратительно-аскетичных каирских арабов, неожиданная встреча с которыми всегда вызывала во мне только ужас. Пока я внимательно изучал своего собеседника, мои воспоминания стали трансформироваться и из страны Фараонов перенесли меня на лучезарные побережья эгейского острова. Вместо мутно-желтой реки я увидел изумрудно-бирюзовые воды; вместо минаретов, финиковых пальм и верблюдов возникли виноградники, цветущие гранаты, стадо коз, множество домашней птицы и свиней; но самое удивительное, когда сквозь неприглядное зрелище этого истерзанного трудом могильщика, больше смахивающего на каирского дервиша, стал проглядываться образ человека, с которым много лет тому назад я был знаком на острове Сирос – полный здоровья парень, крепкий во плоти, с зубастой улыбкой, по-молодецки вздёрнутыми усами, опоясанный кинжалом, да ещё частенько с маргариткой за мясистым ухом.

Этот образ пробудил во мне самые яркие и благостные воспоминания о купании в ласково-тёплом море, о душевных перекусах в густой тени прибрежного сада, где запечённую на углях рыбу, сочные смоквы и молодой козий сыр нам в изобилии подавала прекрасная хозяйка. И бухта, где мы купались, и сад, где сидели, и хозяйка, а ещё и самая добротная на Сиросе рыбацкая лодка принадлежали, бесспорно, этому человеку – вот только имя его я никак не мог вспомнить… В конце концов я вспомнил и его:

– Аргирис Зомас! – воскликнул я, потирая от удивления глаза!

– Цел и невредим! – отозвался расчувствовавшийся бедняга, смахивая вдруг выступившие слёзы.

– Как? Как ты здесь очутился?

Но вместо ответа он яростно сжал свои кулаки и прошипел:

– Да будь она проклята, эта политика!

Как всякий, кто пережил несчастье, он был полон решимости рассказать мне свою печальную историю, но уже стемнело, погода была отвратительная, а дорога к дому неблизкая. Я уже был готов с ним распрощаться, пообещав себе, что в следующий раз точно буду в состоянии внимательно выслушать все его жалобы на политику и политиков, как вдруг и без того неприятный и затянувшийся дождь начал усиливаться и превратился в настоящий ливень. Он пригласил меня укрыться в пристройке у кладбищенской церквушки и предложил угостить его – выпить чуть-чуть вина в качестве профилактики от сырости и холода. Этим «чуть-чуть» оказался полуторалитровый графин с двумя большими стаканами и горсть чёрных оливок, которые нам на наш потёртый и обесцвеченный стол накрыла слепая на один глаз продавщица из маленькой соседней кофейни с говорящим названием «Эпикур». Кроме выцветшего стола, там были ещё и две безликие табуретки. В комнате стоял густой сумрак, и мой приятель затеплил небольшой, похожий на церковное кадило восьмигранный фонарь, который он успел умыкнуть с заброшенной, судя по всему, могилы.

Положение мое было несуразным, если не сказать более: выглядел я весьма комично, и у всякого, кто был знаком со мною лично, оно вызвало бы оправданную усмешку. Никому ещё не доводилось лицезреть меня сидящим посреди пустынно-глухого кладбища и распивающим с могильщиком бутыль вина под тусклым светом надгробного светильника. Что до меня, то настроение моё совсем не располагало к улыбкам, и вскоре я впал в глубокое уныние. Мой собеседник напомнил мне о светлых днях моей нежной юности. Лишь только тогда мне удалось вполне прочувствовать всю правоту бессмертных дантовских строк:


С этой книгой читают
«Афоризмы житейской мудрости» Шопенгауэра представляют собой лаконичное и проницательное исследование человеческой природы и бытия. В этом сборнике философ обращается к повседневным истинам, обрамляя их в остроумные и порой ироничные высказывания.Шопенгауэр предлагает читателю уникальный взгляд на страдания, желания и иллюзии, которые сопровождают человеческую жизнь. Каждый афоризм – это не просто наблюдение, а приглашение к глубокому размышлению
Зачем белому кролику карманные часы? Почему улыбается Чеширский кот? Чем ворон похож на конторку? Как играть в королевский крокет? Отправляйтесь вместе с Алисой вниз по кроличьей норе в Страну чудес, где вас ждут увлекательные приключения, неожиданные встречи с необычными существами, безумное чаепитие и даже суд!Адаптированный английский текст и перевод на страницах одной книги помогут легко познакомиться с лучшими произведениями мировой литерату
Роман «Два императора» повествует об одном из самых драматических периодов истории Наполеоновских войн – противостоянии Франции и России, Наполеона и Александра I. На страницах романа конфликт двух императоров начинается с поражения союзнических войск при Аустерлице, где русскую армию возглавлял сам российский император, а заканчивается полным поражением Наполеона при Ватерлоо.
Россия, 1762 год. Недолгое царствование Петра III подходит к концу. Утонченная Европа и дикая Азия с трудом уживаются рядом друг с другом.Наследник обедневшего рода подпоручик Василий Мирович случайно узнает государственную тайну: секретным узником Шлиссельбургской крепости, возможно, является настоящий наследник престола. Мечтающий сделать карьеру при дворе, Мирович решает воспользоваться обострившейся политической ситуацией и рискнуть. Но для г
Стоицизм – поистине уникальная философская школа: зародившись в III–II веке до н. э., она увлекает и наших современников. В этой книге вы познакомитесь с ярчайшими мыслями одних из лучших представителей стоицизма. «В чем наше благо?» Эпиктета, древнегреческого философа, побывавшего рабом и получившего свободу за свою мудрость, трактат «Наедине с собой» его блестящего последователя Марка Аврелия, римского императора и философа, а также два размышл
«Адам Бид» – дебютный роман знаменитой английской писательницы Джордж Элиот. Одно из самых известных произведений в мировой литературе, мгновенно ставшее популярным с момента публикации в 1859 году.Главный герой, Адам Бид – трудолюбивый, порядочный, обладающий сильной волей и добрым сердцем плотник. Он без памяти влюблен в прекрасную Хетти Соррель. Но девушка отвергает любовь Адама ради Артура, внука местного сквайра. Их тайные свидания приводят
Обыкновенный город. Обыкновенные наши дни. Обыкновенный молодой человек снимает обыкновенную квартиру, в которой начинают происходить необыкновенные вещи.
Многие века между людьми и эльфами шла непримиримая борьба. И всякий остроухий, оказавшийся среди людей, неизбежно привлекал внимание Охотников. Почти пятнадцать лет полукровке Эриал Найт удавалось жить в неведении, пока смерть приемной матери и предательство друга не вынудили ее покинуть убежище и выйти в неспокойный мир. Но даже скрываясь от Охотников, Эри надеется на счастье. На пути к нему ей предстоит пережить немало приключений, влюбиться и