Исповедь священника
«Вот я умру,
Меня никто не вспомнит.
Однажды я сгорю,
И только ветер меня сохранит.
Доской гробовой
Закроется выход.
Серой плитой
Прервётся мой век»
Разумов А. А. «Могила»
«Внимание! Экстренный выпуск! Я Кейт Вейтчес, веду репортаж с места событий. Вы видите ужасную по своим масштабам катастрофу! Тонны искорёженного металла. У меня… у меня нет слов, чтобы передать тот страх, что сейчас испытываю «в двадцати метрах от корреспондента взорвалась машина». Чёрт… Майк, Майк ты как?! Мы ещё в эфире? Хорошо. Никто не знает, кто стал виновником этой трагедии, но, по предварительным оценкам, число жертв превысило 80 человек. Такого крупного ДТП мир не видел со времён трагедии в Египте. Спасатели пытаются потушить пожары и предотвратить взрывы машин. К месту происшествия подтягиваются всё новые и новые единицы спецтехники. Первых пострадавших, которых удалось вызволить из их автомобилей, уже увезли в ближайшие больницы. Этот день станет чёрным днём не только для Великобритании, но и для всего мира».
– Это случилось семь лет назад. В той катастрофе я… я потерял всё: жену, дочь, ноги, работу. Если быть честным, то я тоже умер там, на том мосту. Понимаешь, спасатели вытащили меня из автомобиля за несколько секунд до взрыва. Затем в больнице я перенёс тяжёлую операцию, которая спасла мне жизнь. Врачи сказали, что отбили меня у самого Бога. Я пытался вернуться к нормальной жизни, даже протезы поставил… но всё валилось из рук. Я отчаялся, начал пить, хочу уже уйти из этого проклятого мира… твою ж… зачем я вообще выжил?
– Ты придурок или прикидываешься? – За барную стойку справа от меня присел мужчина, лет пятидесяти, с седыми волосами средней длины, длинной «козлиной» бородой, в изрядно потрёпанной монашеской рясе. – Я спросил, ты и в самом деле такой придурок, что хочешь умереть, а? Эй, Джимми, мне как обычно!
– А ты кто такой вообще?! И почему лезешь в мои дела?
– Да меня просто бесят такие люди как ты! – Бармен поставил перед священником бокал и бутылку «Монастырского шушукане» (красное столовое вино из винограда сорта мавруд). Мужчина откупорил бутылку, втянул ноздрями приятный аромат вина и наполнил бокал на половину. – Вот что ты, пропащий человек, видишь?
– Странного старикана в рясе.
– Я у тебя про бокал спрашивал, – Мужчина начал слегка качать рукой, в которой находился бокал. – он на половину пуст или полон?
– В моём случае пуст… – Священник хмуро посмотрел на меня и выпил всё содержимое. Затем снова наполнил «чашу» вином и снова наполовину.
– А вот мой! – Взяв бутылку, он до краёв наполнил бокал. – Понял, дубина, в чём разница? Или тебе по полочкам разложить? По глазам вижу, не понял. Вино – кровь божья, бокал – твоё сердце. Если же оно заполнено только на половину, то выбор остаётся только за тобой: опустошить его полностью или заполнить. Если будешь продолжать в том же духе, то через полгода кони двинешь. – Священник достал кошелёк, а из того визитку и протянул её мне. – По воскресеньям с девяти утра, до десяти вечера. Можешь завтра прийти, если хочешь.
Мужчина взял бутылку вина, встал и вышел из бара. На визитке было написано: «Великобритания, город Лидс, Нью Бригейт 23, церковь Иоанна Богослова». Я попытался расспросить бармена об этом человеке, но он сказал лишь, что никто о нём ничего не знает, кроме того, что он служит в церкви. Однако если я хочу с ним поговорить, то лучше идти именно в воскресение, так как в этот день к нему почти никто не приходит. Я поблагодарил бармена, расплатился за выпивку, оставил чаевые и ушёл.
Через два дня я пришёл в церковь Иоанна Богослова на воскресную службу. Я не знал к кому обратиться, у кого спросить про того священника, да и имени его я не знал. Остановив первого попавшегося служителя, я показал ему визитку.
– А, вам нужен пресвитер Тони, он сейчас находится в исповедальне. Если он вас пригласил, то советую не заставлять его ждать. Ступайте, и да поможет вам Господь! А, и скажите ему, что в исповедальне также как и во всей церкви курить запрещено.
У одной из стен церкви стояла исповедальня из красного дерева, украшенная резьбой. У входа никого не было, хотя сама церковь была полна народом. Я зашёл, сел.
– Наконец-то, пришёл. Я уж собрался за тобой в бар идти. Принёс?
– Эм-м, принёс что?
– Я разве тебе вчера не сказал?
– Мы встретились с вами два дня назад. И да, вы мне ничего не сказали принести с собой.
– Чёрт… целых два дня. Ладно, с тебя бутылка «Монастырского шушукане». Принесёшь потом как-нибудь.
– Хорошо.
– Что «хорошо». Это не просьба! Через неделю, в это же время бутылка должна быть у меня! Понял?!
– Понял…
– А теперь рассказывай, – Из-за перегородки раздался звук, будто чиркнули зажигалкой. Маленькая струйка дыма пробивалась сквозь деревянную решётку. – почему ты решил умереть?
– Я потерял всё… семью… покой… смысл жизни… внутренний стержень… я не знаю, что мне делать дальше. Я не вижу другого выхода, кроме как…
– Уныние. Твой грех уныние. Ты не пробовал жить дальше? Просто жить, как ни в чём не бывало?
– Да как можно?! Ты хоть представляешь, каково это лишиться всего в один миг?! Как такой священник, хотя какой из тебя священник?! Отребье! Ничтожество! Как ты можешь меня понять, если у тебя ничего нет?! Какое ты имеешь право давать мне советы?! Говорить, что можно жить дальше?!
– Заткнись, идиот! А какое право имеешь ты, чтобы учить меня жизни! Тот, кто потерял всё и сдался, тот, кто не пытался вернуться к нормальной жизни, будет меня учить?! Ты говоришь, что я ничего не знаю?! Да готов поспорить ты несколько дней после трагедии рыдал от горя в подушку, жалел себя и думал о том, как бы сдохнуть! Ты жалок!
– Да как ты сме… – Священник разбил решётку и со всего размаху ударил меня в челюсть.
– Я смею! Очень даже смею! Если не можешь сам себе мозги вправить, то это сделаю я! – По ту сторону разбитой перегородки во весь рост стоял статный мужчина в сияющей чистотой рясе, галстуке-бабочке на шее, за поясом у него виднелась рукоять чего-то, обмотанная белой нитью, седые волосы и борода были красиво заплетены. И только сейчас я заметил, что у нет правой руки. – Сядь и успокойся! – Когда я вытер кровь и сел на скамью, Тони глубоко вздохнул и опустился на стул с резной спинкой. – Слушай меня очень и очень внимательно, понял?
Моя история началась в конце двадцатого века, когда в одной обычной семье родился один обычный ребёнок. Я рос как все, за исключением того, что рано научился ходить и говорить, в свои четыре собирал огромные мозаики, а в остальном ничем не выделялся из детской массы.
По различным причинам моя семья переехала в другой город. Скажем так, у нас на новом месте не всё началось хорошо. Было трудно и в финансовом, и в психологическом плане, да и других жизненных бедствий судьба подкидывала, но всё плохое имеет привычку заканчиваться. За несколько лет у меня появилась сестра, тройка верных и несколько просто хороших друзей, первая влюблённость, которая сильно повлияла на меня.
