Посвящается моей маме, которая научила меня видеть воображаемых кур.
НЕСКАЗКИ
РУСАЛОЧКА
Почему дети верят в сказки? Потому, что умные. С годами мы катастрофически глупеем, и, как следствие, перестаем понимать: то, что мы привыкли считать сказками, на самом деле, не выдумки, а самые что ни наесть документальные хроники. Другой вопрос, что нам сейчас их байки двухсотлетней давности кажутся чушью несусветной. По нонешним то временам всё по-другому. Бодрее, веселее и безжалостнее.
Была она девчонка, как девчонка, только с хвостом, потому, что русалка. Жила, как положено, в море-океане (ничего тут особенного, некоторые, вообще в коммуналках живут), корабли иногда топила, но не со зла, а так, расшалившись не в меру и хлебнув, втихаря от взрослых, старого испанского рома, запасы коего не переводились на затонувших пиратских кораблях. Ничего не поделаешь – возраст.
Поговаривают, что отец-Нептун, с горя чуть не затопил Новую Зеландию, когда, сто семьдесят лет назад, у него родилась тринадцатая по счету дочка. Потом, понятно, привык.
С сестрами Русалочка ссорилась редко, чего делить то? Днями и ночами носилась с мальчишками-тритонами по отцовским владениям, охотилась на тюленей, ныряла за жемчугом в самые глубокие гроты, ладила со всеми, флиртовала с каждым из них по очереди, чтобы было, о чем потом с подружками-нереидами потрепаться.
Переходный возраст пережила благополучно, можно сказать, без особых потерь; выросла своенравной пофигисткой, упрямой и опасной, как морской скат, прохладной и стремительной, как подводное течение. Приручила огромную белую акулу Аську, остригла русалочьи, до пят, волосы по человечьей моде, сделала вокруг пупка татуировку в виде морской звезды, часами сидела в Интернете (куда ж без него) Здесь, как раз, и начинается моя правдивая история.
На каком-то сайте знакомств выцепила наша Русалочка… правильно – прекрасного Принца. Самого взаправдашнего, красавчика, спортсмена, единственного сына нефтяного короля из России. Вот и пришлось Русалочке назваться русским именем Вероника, оно ей и не нравилось, вовсе, написала, сдуру, первое, что в голову пришло, менять не стала.
Пошла переписка, обмен фотками, любимыми записями, и т.д., и т.п., и, в конце концов, неотвратимое, как весеннее обострение у шизофреника: «давай встретимся!»
Девочка, понятное дело, в панике. Рванула верхом на Аське в Красное море к своему приятелю, который из людей. Звали его то ли Саул, то ли Саид, был он нищим пляжным фотографом, философом-самоучкой и запойным пьяницей (типаж такой же вездесущий, как вышеупомянутый Интернет) Выложила ему за бутылкой дешевого алкоголя всю эту лирическую историю, и выразила твердое желание повидать Интернет-избранника. Саид потер трехдневную щетину, прикинул: не стоит ли связать дурищу и сдать на руки папаше; наконец вытащил из недр замызганной палатки книжку Г.Х. Андерсена и отрубился мордой в ананасы.
Напугать он её хотел! Щ-щ-ас! Ничего себе сказочка, несмотря на массу глупых подробностей, которые Вероника сразу отбросила, уяснив главное: все реально. Если не сидеть на попе ровно, а шевелить поактивнее этой эрогенной зоной. Вот, только обратной дороги не будет. Никогда. Ни для кого.
Девяносто девять и девять десятых процента всех известных мне русалочек ограничились бы депрессией и, заведомо несостоятельными, попытками суицида. По счастью, наша героиня плевать хотела на подавляющее большинство. Не знаю, где она нашла нужную ведьму, как договорилась со старухой (чудесного голоса-то, чтобы поменять на зелье, как описано у Ганса Христиана, у неё с роду не было), но через пару месяцев Русалочка с предусмотрительно упакованными в полиэтиленовый мешок шмотками, пятьюдесятью баксами (заначка фотографа) и пузырьком ведьминой отравы уже рассекала мощными гребками пресную водичку Финского залива, брезгливо отмахиваясь от пластиковых бутылок.
Выползла на бережок, бывший, по случаю буднего дня и паршивой погоды, практически безлюдным. Откупорила флакончик и… (будь она постарше, знай, что превращаться во что бы то ни было, даже самое прекрасное – процесс болезненный и, с виду, не аппетитный – так, до сих пор, и сидела бы над этой бутылочкой в тоске глубокой; но отсутствие житейского опыта, целеустремленность и несокрушимое душевное здоровье сделали свое дело) тяпнула залпом.
Застиранная футболочка цвета хаки и ярко-желтая бейсболка прижились на теле сразу. Сложнее было попасть новенькими ногами в старенькие бриджи и раздолбанные кроссовки с разноцветными шнурками, но справились и с этим. Ноги, к слову сказать, отросли качественные: длинные, крепкие и не слишком волосатые.
Часа через три Русалочка, окончательно превратившаяся в Веронику и ощутившая все прелести езды автостопом, шлёпала через потягивающийся с утра город к месту встречи.
А теперь хотите – верьте, хотите – нет, только Принц оказался в точности таким, как на фотографиях. Следом за ним медленно шуршал длиннющий лимузин, и катился здоровенный джип с лысыми мордоворотами – свита королевская. И никакой иноземной принцессы у него на примете не было. То есть – может и была, но как только скинула Вероника свою кепочку, тряхнула стриженой головой, да зыркнула буро-зелеными, как саргассовы водоросли глазами, забыл парнишка про все на свете.
Дальше было как в кино – быстро и красиво.
Мороженое в Летнем саду, модные ночные клубы, поцелуи на фоне разведенных мостов, знакомство с родителями, совместные обеды и барбекю, поездка в ювелирный магазин и…
И всё. До свадьбы дело не дошло. Сбежала невеста, можно сказать, прямо из-под венца. Влюбилась в чистильщика бассейнов, приходившего в королевский дворец два раза в неделю на работу. Он, кстати, оказался ещё и художником, не признанным, разумеется, гением. С ним и ушла наша Русалочка из королевского дворца, ни разу не оглянувшись.
Тут и сказочке конец. Живут себе тихонечко в далеком пригороде, картошку растят, двоих детей воспитывают. В общем, жуткая история.
Да, а Саул-Саид (или, всё-таки Абдула?) умер однажды ночью в своей задрипанной палатке, потому, что любил эту самую Русалочку. Или Веронику. Чёрт их обеих разберет.
КРАСАВИЦА И ЧУДОВИЩЕ
Некоторые скажут, что хорошо, мол, быть принцессой, и я с ними, в целом, соглашусь. Сиди себе у окошка – жди суженного, и никаких тебе хлопот! Чем не житьё!? Конечно, иная может так полжизни просидеть безо всякого заметного результата, но это – если папа, к примеру, кузнец или младший менеджер, а когда родители королевских кровей, то и отношение со стороны претендентов совсем другое. Активное, я бы сказал, отношение и неподдельно искреннее.
А нашей Принцессе, той о которой речь пойдет, семейная протекция и вовсе ни к чему была. Хороша выросла девка: глазищи лисьи – желто-зеленые, полупрозрачные; брови-ниточки, и сама тоненькая и легкая, как голос перуанской флейты. В общем, удалась наследница от кудрявой неприкрытой макушки до пяток, обутых, обычно, в высокие шнурованные ботинки с подкованными каблуками, оставлявшими глубокие борозды в грунте проселочных дорог, по которым она гоняла с утра до ночи без шлема и глушителя на своем кроссовом «Ирбисе» в компании местных обормотов. В промежутках между заездами играла с поварятами в футбол и городки, вязала для всех желающих смешные полосатые шапочки, гасила в королевском тире восемь свечек из десяти из маленького, почти игрушечного арбалета с титановыми блоками, мухлевала в подкидного дурачка и посещала закрытый элитный клуб «Призрачная сакура» для ценителей японской культуры. А когда венценосные родители, утомленные её бурной деятельностью, сажали дочуру под домашний арест, предлагая посидеть и спокойно поразмыслить о судьбе государства, она запиралась в своих покоях и слушала на полной громкости Вивальди и «Rammstein», либо обрушивала из окна на головы прохожим пространные цитаты из Стриндберга и Кастанеды.
