Евгения Викторова - Истории забытого менестреля. Сборник стихов

Дизайнер обложки Екатерина Семкичева

Иллюстратор Евгения Андреевна Викторова

© Евгения Андреевна Викторова, 2018

© Екатерина Семкичева, дизайн обложки, 2018

© Евгения Андреевна Викторова, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4490-7470-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Поздний вечер. Едва появившаяся в небе луна скрылась за тяжелыми тучами, грозящими разразиться проливным дождем. Манимый таким родным шумом пьяных голосов, усталый путник шагнул в тепло таверны и, замерев на пару мгновений в проходе, окинул посетителей беглым взглядом. Много самого разного люда коротали вечерок за кружкой пенного и душевными разговорами.

Путник улыбнулся. Сколько бы городов и стран он не посетил, а такие места везде одинаковы. Вот забившаяся в самый темный угол компания в темных дорожных плащах обсуждает очередную аферу; о чем-то лениво вещает молодому юноше рыжеволосый мужчина с хищными глазами. Уж неизвестно какой бокал своей зареванной подруге доливает очевидно измотанный, но доброжелательно улыбающийся парень. На засаленной салфетке что-то торопливо чиркает взлохмаченная девица в потрескавшихся очках.

Много их тут самых разных. Да, это местечко было свидетелем целых человеческих жизней! Однако взгляд путника остановился на существе, единственной приметной вещью в котором была старая лютня. Менестрель перебирал струны, оглядывая окружающих, но играть не спешил, словно ждал чего-то. Мягко ступая по отполированным чужими туфлями доскам, путник приблизился к стойке, рядом с которой и сидел менестрель. Усталый взгляд последнего медленно поднялся на незваного гостя, задавая немой вопрос.

– О чем поешь, бродяга? – с легкой улыбкой на губах спросил путник.

– Много о чем, – музыкант пожал плечами. – Отчасти это правда, но в основном приходится придумывать.

– Отчего же? Неужто совсем тоскливо в мире?

Менестрель покачал головой:

– Все намного прозаичнее. Я здесь, чтобы развлекать их, – он кивнул в сторону гудящей толпы, – а люди, знаешь ли, очень не любят, когда им правду в лицо швыряют. Я бы и пел, что вижу, да только, – усмехнулся менестрель, – кушать иногда тоже нужно. Вот и придумываю сказочки…

– Например? – путник подвинулся ближе к менестрелю.

– Да вот, хотя бы, – взгляд серых глаз впился в примеченную путником парочку, которому официантка принесла уже вторую бутыль вина.

Путник хитро улыбнулся и кивнул, когда тонкие пальцы музыканта ударили по звонким струнам…

Манящая, как шоколад,

Пьянящая словно вино,

Как кадры, стоящие в ряд,

Во всеми забытом кино.

У жизни немало тонов —

Событий, текущих рекой —

Оттенков, подтекстов, цветов…

Все созданы были тобой.

Не все их готова принять

И, будем честны до конца,

Море постыдных моментов

Залить бы бутылкой винца.

Хотя, здесь бессильно оно.

И вряд ли помогут слова.

Так в жизни любой суждено —

Должна разобраться сама.

Не думать твоей головой,

Решенья не мне принимать.

Придется все делать самой,

Придется самой выбирать.

Какие оставить тона,

Какие подтексты забыть.

И, жизнь разукрасив сполна,

Свое же творенье вкусить.

А если ждет снова провал,

Ты не спеши все бросать.

Не зря ж я вино наливал —

Есть время с нуля все начать…

Скажи мне, друг любезный,

Когда все началось?

Когда шагнули в бездну,

Решив, что не срослось?

Нет больше интереса,

Нет дальше сил идти,

Нет чертова прогресса

На выбранном пути!

А страхи и сомненья

Убили на корню

Желания, стремленья;

Как заживо гнию!

И с места я не сдвинусь:

Давно в том смысла нет.

Скорей на дно я ринусь,

Не сделав пируэт.

Мхом медленно покроюсь

И не оставлю след.

Недолго мы боролись,

Тот дав себе обет:

Что руки не опустим,

Что, пороха нюхнув,

Мы не сбежим, не струсим,

Во страхе потонув.

Скажи мне, друг любезный,

В тот давний день начал

Мы были так бессильны,

Чтоб нас провал сломал?

Холодный ветер в городе сновал,

В дома просился, бился в окна,

Никто его, конечно, не пускал,

И гнали прочь гулять по водостокам.

В ту ночь я мимо набережной шёл,

Невольно кутаясь и прячась от мороза.

И ветер тот над волнами пробрёл,

И я клянусь, что точно видел слёзы.

Он выл в своей отчаянной тоске.

Он пел об одиночестве своём.

В заледенелом копошась песке,

Своей печалью был ведом.

Я замер, на перила опершись,

В раздумьях за тем танцем наблюдал,

Когда сквозь ветра вой услышал:

«Возьми с собой – я б много рассказал».

Конец ознакомительного фрагмента. Полный текст доступен на www.litres.ru