Часть первая.
Возродившаяся Память.
Вступление.
Серебряный век русской поэзии для многих невольно ассоциируется с русской трагедией, с разрушением Великой России. Те, о ком пойдёт речь, мятежную, обезумевшую Россию не покинули – двое из них приняли смерть. А потом их великие произведения были преданы забвению.
Имён здесь назвать не будем – они в самом сборнике.
Власти шариковых и швондеров умные, образованные, а тем более, православные люди не только были не нужны, но и по понятным причинам представляли опасность. Стихи поэтов Серебряного века издавались только за границей, поэтому к ним тем более мало кто мог иметь доступ. А были ещё случаи, когда в библиотеку какого-нибудь завода или НИИ приходили «ревностные служители советской идеологии» со списком «вредной» литературы – и книги изымались!!! Вряд ли, конечно, их сжигали, как в 30-е годы в безбожном СССР или фашистской Германии, скорее всего книги «осели» у тех, кто изымал. За народ решали, что можно читать, а что боящейся за себя власти «царя Ирода» неугодно. А ещё один из самых страшных приёмов – это не шельмовать, а просто словно вычеркнуть из жизни, из памяти, из литературы.
Но всё в конце концов возвращается на круги своя – и имена великих поэтов Серебряного века, их творчество вернулись в Своё Отечество…
Очерк первый.
Любовь к Отечеству – земному и Небесному.
«Душу – Богу, Сердце – даме, Жизнь – Государю, Честь – никому». (Из песни офицеров Царской Армии).
Очерк посвящается 135-летию со Дня рождения расстрелянного слугами антихриста в Левашовской пустоши Николая Степановича Гумилёва. Мы будем говорить о его жертвенном служении Богу и России, а также о героях забытой войны, о сбывшихся пророчествах и о сути акмеизма.
Итак…
Я – угрюмый и упрямый зодчий
Храма, восстающего во мгле… -
эти строки отражают суть жизни и творчества любого великого художника – и из уст поэта прозвучали тогда, когда Россия, когда вся жизнь была на переломе…
Серебряный век – это не только литература – это – суть целой эпохи, образ века грядущего и предсказание великой трагедии. Все великие писатели этой эпохи продолжали лучшие духовные традиции классической русской литературы, обращаясь к вечным ценностям.
Вне всяких сомнений, многие великие поэты Серебряного века заслуживают уважения, любви и вечной памяти. В данной же работе речь пойдёт о Николае Степановиче Гумилёве как об одном из самых трагических поэтов переломной для России эпохи и русском православном
офицере, к тому же – он один из моих любимых поэтов.
А в связи с ним, конечно, и о бранной славе нашего Отечества, и о сути загадочного направления – акмеизм, к которому принадлежит творчество поэта.
Сам Н.С.Гумилёв и его лирический герой в большинстве произведений всем существом своим ощущает неразрывную связь с историей человечества, с природой как Нерукотворным Храмом Творца, осознаёт свою причастность к вечному мирозданию.
И вот вся жизнь!
Круженье, пенье,
Моря, пустыни, города.
Мелькающее отраженье
Потерянного навсегда
Это стихотворение «Прапамять», написанное в страшном 1918 году, когда рушились создаваемые веками основы.
Но поэт, а вслед за ним и лирический герой думает о вечном, а всё происходящее называет «сном» -
Когда же, наконец, восставши
От сна, я буду снова я… -
потому что душа бессмертна! (Почти через двадцать лет и в «Беге» М.А.Булгакова всё происходящее тоже будет показано как сменяющие друг друга сны).
Все великие писатели имели дар провидения – и вот в 1910 году, когда уже были написаны многие пророчества о грядущих катаклизмах, появились эти строки Н.С.Гумилёва:
Солнце, сожги настоящее
Во имя грядущего,
Но помилуй прошедшее.
(Стихотворение «Молитва» из книги «Жемчуга»).
Без «прошедшего», без памяти нет будущего, нет человека как такового, о чём мы часто, к сожалению, забываем. Но просьба, молитва «сжечь» – это не жажда разрушения, а готовность отдать свою жизнь как искупительную жертву во имя «грядущего» России и, очевидно, «Жизни будущего века». Эта готовность звучит в творчестве многих прекрасных поэтов Серебряного века – и в одноимённом стихотворении М.А.Волошина, и в «Молитве» и «Предсказании» А.А.Ахматовой, и созданных в лагере стихах О.Э.Мандельштама и во многих произведениях наших великих соотечественников.
Николай Степанович Гумилёв не только поэт, но и офицер, добровольцем ушедший на Первую Мировую войну, а бранная слава России неотделима от её истории, от духовных традиций. Недаром даже названия некоторых книг поэта: «Колчан», «Шатёр», «Путь конвистадоров» – являются отражением этой глубинной связи, а не просто описанием военных походов. И, конечно, творчество Н.С.Гумилёва и многих великих его соотечественников, современников неотделимо от осмысления Первой Мировой войны, войны в целом, хотя, естественно, этой, бесспорно, очень важной темой не исчерпывается. Как не исчерпывается и осмысление «мирового пожара» только поэзией Н.С.Гумилёва, да вообще литературой. Итак, обратимся к произведениям великого русского поэта.
Конечно, всем хорошо известно, что Первая Мировая война стала предтечей великой русской трагедии:
Та страна, что могла быть раем,
Стала логовищем огня… -
написал Н.С.Гумилёв в 1914 году в стихотворении «Наступление». Сама трагедия, которая полностью обесценит жизнь миллионов людей, произойдёт чуть позже, а в самом произведении показан традиционный образ благословенного воинства:
…Но не надо яства земного
В этот страшный и смертный час,
Оттого что Господне слово
Лучше хлеба питает нас.
Эти слова как будто возглас русских князей и их дружин, доносящийся сквозь века. Это – воплощение любви к Господу и к России! Это – готовность отдать «жизнь свою за други своя», как сказано в Писании!
Словно молоты громовые
Или волны гневных морей,
Золотое сердце России
Мерно бьётся в груди моей -
Каждая строка, каждое слово проникнуто чувством великой сопричастности!
Многие храбрые воины отдали жизнь за Бога, Царя и Отечество – и вот в следующем 1915 году будет создано стихотворение «Смерть», в котором души на поле брани убиенных предстоят пред Судом Божием:
Свод небесный будет раздвинут
Пред душою – и душу ту
Белоснежные кони ринут
В ослепительную высоту.
Там начальник в ярком доспехе,
В грозном шлеме звездных лучей,
И к старинной, бранной потехе
Огнекрылых зов трубачей.
А в финале снова грешная земля – слёзы товарищей и молитвы за души убиенных:
Здесь священник в рясе дырявой
Умиленно поёт псалом,
Здесь играют гимн величавый
Над едва заметным холмом.
Ряса дырявая – потому что прострелена.
Недаром с древних времён об убиенных на поле брани служилась Лития.
(Потом, после октябрьского переворота, она будет «служиться» по всей России, «идти по луговинам», как напишет М.И.Цветаева в книге «Лебединый стан»).
